Затерянные в Шангри-Ла - Митчелл Зукофф

Под псевдонимом Александр Кросс Канн в 1939 году снялся в одном из самых «депрессивных» фильмов — «Человек-бомба». Он играл главную роль — безымянного взрывателя. Эта роль стала для него прощальной. Арест поставил крест на его кинематографической карьере.

Канн горевал недолго. Он собрался с силами и двинулся вперед. К концу 1941 года он уже был трижды женат и разведен, хотя детей ни в одном браке не было. Не имея ни иждивенцев, ни ясных перспектив, он вернулся к собственным корням и вступил в канадский королевский флот. Но судьба и тут сыграла с ним злую шутку.

По пути в южную часть Тихого океана корабль Канна был атакован японской подводной лодкой. Канн оказался в воде. Он выжил, но повредил позвоночник и страдал от болей всю оставшуюся жизнь. В 1943 году Канн лечился в Австралии. Лечение не мешало ему быть завсегдатаем ночных клубов. Жизнерадостный выпивоха и одаренный рассказчик, он развлекал своих собутыльников байками из жизни Голливуда. «Он любого мог убедить в том, что знает о кинематографе больше, чем на самом деле», — вспоминала его дочь.

Благодаря знакомствам по ночным клубам Канн узнал, что голландское правительство в изгнании в Лондоне приглашает журналистов и режиссеров для работы во вновь создаваемой Государственной информационной службе Голландской Индии. Агентство должно было противостоять нацистской пропаганде и отстаивать интересы Голландии на мировой сцене.

Поскольку Канн постоянно говорил о своем кинематографическом опыте, а использовать сорокалетнего моряка с поврежденным позвоночником в армии было затруднительно, канадский флот «одолжил» Канна австралийскому отделению голландской информационной службы. Он получил должность «военный корреспондент и режиссер», 35-миллиметровую камеру и отправился снимать документальные фильмы о войне, покоряя всех вокруг обаянием и канадским акцентом.

Канн смело принялся за новую работу. Он бесстрашно снимал боевые действия на Филиппинах и Борнео. Во время вторжения армии союзников на остров Лейте в октябре 1944 года Канн находился на борту крейсера «Австралия», который попал под огонь японского бомбардировщика. Японский самолет (союзники называли эту модель «Бетти») атаковал «Австралию» на полной скорости. Во время атаки погибли капитан и штурман, а также двадцать восемь моряков. Это нападение считается первой успешной атакой камикадзе на военный корабль. Но свидетель этого события, Александр Канн, опровергал это утверждение. Через неделю после происшествия он рассказывал репортеру «Ассошиэйтед пресс» о том, что пилот к моменту падения самолета на крейсер уже был мертв. «Японская „Бетти“ летела с ужасным ревом, и из нее валил дым», — заявил он. К МОМЕНТУ ПРИЗЕМЛЕНИЯ В ШАНГРИ-ЛА КАНН УСПЕЛ ПРОМОТАТЬ НАСЛЕДСТВО, ПЕРЕЖИТЬ ТРИ РАЗВОДА, АРЕСТ ЗА КРАЖУ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ, ТОРПЕДНУЮ АТАКУ И АТАКУ ЯПОНСКОГО САМОЛЕТА, УПРАВЛЯЕМОГО ПИЛОТОМ-КАМИКАДЗЕ. ТАК ЧТО ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК С ПАРАШЮТОМ МЕРТВЕЦКИ ПЬЯНОГО РЕЖИССЕРА БЫЛ ВПОЛНЕ В ЕГО ДУХЕ. Когда появились статьи Уолтера Симмонса, Ральфа Мортона и других репортеров об авиационной катастрофе, первобытных племенах в Шангри-Ла и героическом десанте, Алекс Канн решил вновь испытать судьбу. 17 июня он вылетел из Мельбурна в Голландию. На следующее утро он отправился на транспортном самолете к месту катастрофы. Вернувшись на аэродром Сентани, он тут же потребовал для себя парашют. Капитан Первого разведывательного батальона Айзек Унчиано, рассказал ему об основах парашютирования, но Канн лишь шутил и смеялся. Лучше всего Унчиано запомнил то, что Канн обещал ему шесть кварт виски и бурную вечеринку, если ему удастся вернуться из джунглей благополучно.

«Он знал, что это очень опасно, — говорила дочь журналиста. — Но он хотел это сделать и вызвался добровольно. Он никогда в жизни не прыгал с парашютом. Десантники предложили обучить его, но он ответил: „Нет, спасибо. Я сделаю это раз в жизни. Если я откажусь прыгать, вытолкните меня“».

САМ КАНН НИКОГДА не признавался в том, что прыгал пьяным, но косвенным образом его слова подтверждают это. В статье для «Ассошиэйтед Пресс» он писал: «не помню, сам ли я выпрыгнул или меня вытолкнули по сигналу, но после раскрытия парашюта я был слишком занят съемкой. А потом я вполне благополучно приземлился прямо на спину в густой кустарник».

Когда Хавонильо и другие десантники вытащили его, Канн опустошил весь имеющийся запас аспирина, а потом с удовольствием присоединился к ужину в филиппинском стиле. Когда журналист немного протрезвел, Уолтер поинтересовался, как ему удалось спрыгнуть в долину.

— Я выпил бутылку голландского джина перед прыжком, — признался Канн.

— Зачем вы это сделали? — поразился Уолтер.

— Я не хотел мешкать.

Объяснение Уолтера вполне удовлетворило, и он вынес свой вердикт:

— Вам нужно стать парашютистом.

Позже майор Гарднер поинтересовался у Уолтера, не мучается ли его новый гость похмельем.

— Он говорит, что никогда бы снова этого не сделал, — ответил Уолтер. — Разве что подвернулась столь же увлекательная история.

Когда Канн обрел способность фокусироваться, он сразу же обратил внимание на Маргарет Хастингс. Интерес к красивым женщинам ему не отбила даже жесткая посадка. Канн попросил Уолтера передать Ральфу Мортону следующее сообщение: «Капрал Хастингс — самая красивая жертва авиакатастрофы, какую мне только доводилось видеть».

К этому он добавил: «Ребята из спасательного отряда называют ее Королевой Шангри-Ла». Когда Маргарет спрашивали о ее царственном титуле, она отвечала: «Я готова все бросить и расстаться со своей короной в любой момент».

Уолтер и Канн быстро подружились. Капитан ценил мудрость и уроки, которые преподала журналисту непростая жизнь. Они часами разговаривали, играли в покер, купались в реке, совершали походы по долине, спорили о спорте и военной политике. Канн считал, что военные не должны цензурировать статьи журналистов из зон боевых действий. Уолтер с ним не соглашался. «Мне нравится общаться с таким человеком, — записал в дневнике Уолтер. — Я могу многому у него научиться». В дневнике Уолтер сделал Канну самый большой комплимент из всех, на какие был способен: «Он — парень что надо!»

Александр Канн с камерой в Шангри-Ла (фотографии любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).

После прибытия Канна в лагерь, который Уолтер назвал «Аванпостом американской армии в Шангри-Ла, ГНГ (Голландская Новая Гвинея)» (сокращенно «Лагерь Шангри-Ла»), он окончательно укомплектовался: командир — капитан С. Эрл Уолтер-младший, десять десантников, трое выживших после авиационной катастрофы и один канадец инженер-актер-вор-моряк-военный корреспондент.