Стальной Лабиринт - Александр Зорич

В ту необыкновенную секунду, когда верхний ряд густых Нининых ресниц коснулся нижнего, на другом конце России, в Технограде, также известном как Красноярск-26, началась закрытая лекция профессора ксеносемасиологии Бертольда Терена для старшего офицерского состава ГАБ.

В отличие от Растова, Терен был прекрасным лектором — у него была возможность оттачивать ораторские навыки со времен аспирантуры.

Именно поэтому его подготовка к выступлению ограничилась покупкой нового костюма-тройки (серая с голубой искрой австралийская шерсть), рубашки в фиолетовую полоску и консервативного галстука с индийскими огурцами. Ну и, конечно, подбором иллюстраций позабористей.

Терен энергично взлетел на кафедру, тряхнул своей кудлатой головой и, обведя аудиторию, очень далекую от молодежной, близоруким взглядом кабинетного мечтателя, как следует прочистил горло.

Зал буквально потрескивал от тотальной сверхосведомленности. Стальные глаза. Квадратные подбородки. Каменные скулы.

Никто не улыбался.

— Дорогие друзья! Товарищи офицеры! Коллеги! Я уверен, что здесь нет ни одного человека, который не знал бы о том, что такое Стальной Лабиринт, где он расположен и что его построила неизвестная ксенораса, которой присвоен шифр К-44. Равно как и о том, сколь сильно дорожил этим ксенообъектом наш поверженный враг, Великая Конкордия… Поэтому теоретическая часть моего доклада будет короткой, как хвостик сибирского корги…

Профессор сделал паузу, чтобы дать офицерству оживленно поерзать и пошушукаться, но зал внимал бесстрастно.

— Итак, начну с главного. Нам с майором Константином Растовым — и это не однофамилец, а старший сын нашего уважаемого и любимого Председателя Совета Обороны — удалось активировать одну из частей Стального Лабиринта, которая оказалась — ни много ни мало — шагающим исследовательским ботом… Немного терпения, и я покажу, как именно этот бот шагает… И вот сегодня благодаря нашим с Растовым-младшим успехам у меня есть для вас две ошеломляющих новости.

— Новости про этих… про шагающих? — с иронией спросил кто-то из последних рядов, таких далеких, лестно далеких для самолюбия всякого лектора.

— Именно про них. После того как мы с Растовым-младшим активировали исследовательский бот или, если угодно, модуль, в облике Стального Лабиринта случилась одна важная перемена. Несколько участков в разных коридорах, которые до этого, согласно попавшим в наши руки отчетам конкордианских ученых, оставались абсолютно свободными от пузырькового письма, вдруг этим письмом, так сказать, обросли… Прямо на глазах обросли!

Вот теперь офицеры заерзали! Зашевелились!

— Да-да, там появились надписи! Почти сто квадратных метров отборных папул! Что дает мне и моим дорогим помощницам Кате и Даше, — Терен сделал изящный и в то же время уважительный жест в сторону умилительной пары чернявых девушек-близняшек со стриженными под каре головками, которые сидели в первом ряду, симметрично заложив ногу за ногу, — сделать следующее предположение. Информационное наполнение Стального Лабиринта — это, по-видимому, не столько библиотека, сколько… журнал исследований, журнал наблюдений… Перед нами фактически документ, документ из стали, который пополняется на основании тех событий, которые происходят с этим странным конгломератом!

— Гномы этим, что ли, заняты? Пополнением? — саркастично осведомился солидный товарищ в подполковничьих погонах.

— Своего рода гномы, да, — таинственно кивнул Терен.

— А вторая новость?

— Вторая новость имеет не академическое, но военно-техническое звучание… — лицо профессора сразу поскучнело. — При последующем исследовании объекта мною было обнаружено, что Стальной Лабиринт содержит в себе еще семь детонаторов, подобных тому, который использовали мы с Растовым-младшим. А значит, чисто теоретически, мы можем активировать еще семь модулей, похожих на тот, который мы вызвали к жизни…

Если Терену данное обстоятельство представлялось не столь уж и сенсационным (раз нашелся и завелся один модуль, стоит ли удивляться, что в такой махине сыскались другие подобные?), то практически настроенные офицеры госбезопасности вмиг пришли в радостное возбуждение. На державных лицах наконец-то расцвели хищные улыбки!

Профессор, который был не только талантливым ученым, но и опытным интриганом, почувствовал: вот он, его шанс!

— Вдумайтесь, товарищи! Еще семь модулей! И вовсе не обязательно, что все семь являются исследовательскими ботами! Один из них может оказаться космическим кораблем! Другой — телепортером в неведомые дали! Третий — носителем сверхмощного вооружения!

На слове «вооружения» зал не выдержал и спонтанно разразился аплодисментами.

Дождавшись тишины, Терен продолжил:

— Поэтому я использую сегодняшнее выступление для публичного обращения к соответствующим инстанциям с просьбой о дальнейшем финансировании моих исследований. Хотя я, разумеется, прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько трудно выкроить необходимый объем средств на такого рода причуды в послевоенный период…

— Средства будут! Не переживайте! — басовито заверил со второго ряда Дидимов-Затонский, радостно раздавшийся вширь, в идеально скроенном гражданском костюме.

Терен помедлил, опустил глаза, как будто пробуя новость на вкус. Затем удовлетворенно кивнул старому другу. И наконец, провозгласил:

— Ежели так, мне ничего не остается, кроме как пригласить вас, товарищи, к просмотру видеоматериалов, — и Терен предваряюще обернулся в сторону гигантского экрана цвета топленого молока.

В медленно погружающемся в темноту зале девушки Катя и Даша послали профилю профессора Терена два воздушных поцелуя и обменялись сдержанными объятиями — ну что же, они снова победили, и пусть сдохнут в страшных муках те, кто зовет ксеносемасиологов «грантососами».

На экране возник Стальной Лабиринт. На фоне располосованных белыми облаками лососевых небес он казался особенно таинственным и большим. Таким же большим, как страх человека перед тем, что еще им не познано.