Окаянная душа - Катти Карпо

— Я слышал голоса. — Лаус подошел к Зарине и положил руку ей на плечо. — Кто-то заглядывал к нам в гости?

— Всего лишь парочка девиц из твоей банды идолопоклонников, — сообщила Зарина, кивая в направлении, в котором скрылись девушки. Из-за угла вдалеке как раз высунулись вышеупомянутые дамочки. Они опасливо воззрились на Зарину, но, заприметив приветственно махнувшего им рукой Лауса, ничего не смогли с собой поделать и с широкими улыбками замахали в ответ. Лаус Эштель всегда производил самое наиприятнейшее впечатление. Даже если бы он был маньяком и резал на досуге девственниц, все равно бы окружающие в его присутствии тихо млели.

— Натали и Молли, сотрудницы из моего отдела. Раз они сейчас на приличном расстоянии от нас, то, по всей видимости, сегодня я не подоспел вовремя и ты включила свое особое «обаяние» на полную катушку. — Лаус улыбнулся уголками губ. — Надеюсь, в дальнейшем они будут в состоянии оправиться от твоего феерического представления. Как думаешь?

Брови Зарины пару раз пакостно подпрыгнули.

— О да, они найдут в себе силы жить дальше, не сомневайся, — заверила брата девочка. — Хотя все зависит от качества работы их воображения.

— Зара! — в интонациях Лауса слышался упрек, но Зарина знала, что брат не умеет всерьез сердиться на нее.

— А что, среди них была твоя девушка? Раз такие дела, я могу попросить прощения, — легко согласилась Зарина. — Но заметь, исключительно ради тебя.

Лаус долго изучал ее лицо, а потом тихо хмыкнул.

— Нет, ни одна из них не является моей девушкой. Да и не нужна мне девушка.

Теперь настала очередь Зарины окидывать его изучающим взглядом. Брательник явно страдал от каких-то комплексов, хотя у кого-кого, а у него явных причин для душевных мучений не наблюдалось. Высокая стройная фигура парня была облачена в черный костюм, выгодно подчеркивающий его статность. Пиджак был расстегнут, и виднелась белоснежная рубашка с воротником стоечкой. Верхние пуговицы рубашки были также расстегнуты и страждущим взорам представали гладкая манящая кожа и выпирающие ключицы. В принципе не нужно быть гением, чтобы сообразить, отчего при каждом взгляде, брошенном на Лауса, у озабоченных девиц начиналось обильное слюноотделение.

— Думаю, у дамочек иное мнение на этот счет, — ухмыльнулась Зарина, вспоминая, каким диким экстазом вспыхнули глаза коротконогой Молли при одном намеке о возможной женитьбе Лауса.

Лаус чуть сильнее сжал плечо Зарины, заставляя ее снова взглянуть на себя. Девочка в который раз подивилась яркой голубизне глаз брата, хотя у самой одна радужка имела столь же небесный цвет. Подчеркивали этот удивительный колорит и пушистые ресницы юноши. Рок-звезды часто подводят глаза и красят ресницы, чтобы добавить эффектности своему образу, но для Лауса в этом не было никакой необходимости. Цвет его ресниц был угольно черный, и голубые радужки глаз просто сияли в темном обрамлении ресниц.

— Меня не интересуют их мнения, — негромко произнес Лаус, пронзительно глядя в глаза сестре. — Хотя мне и жаль людей, страдающих от безответной любви.

— Не бывает безответной любви, — возразила Зарина. — Просто ответ может быть отрицательный.

Лаус на мгновение застыл, будто испугавшись какой-то своей мысли.

— Наверное, Зара, так и есть.

Юноша аккуратно подхватил один из боковых локонов Зарины и легонько поцеловал его. Потом он провел пальцами по щеке сестры и отстранился от нее.

— Не пропускай больше школу, — бросил Лаус и, отворив калитку, зашагал в сторону мнущихся у стены дома девушек.

Ноги Курта утопали в бежевом персидском ковре. «Интересно, сколько Карпатов отваливает за еженедельную чистку? Бюджет школы явно скоро взвоет. Можно ли как-то отучить директора от расточительства?»

Курт в очередной раз попробовал выкинуть из головы все лишние мысли и сосредоточиться на маячившем перед ним человечке. Было бы намного проще, если бы этот человечек именно не маячил!

— Ты понимаешь, Тирнан, я же почти ударился в панику, — бормотал невысокий кругленький мужчина, наматывая сорок седьмой круг по кабинету. — Ты пропал на три дня. То есть ты целых три дня не появлялся в моем кабинете! А как же душевные беседы?! А как же духовные открытия и искренние откровения?!!

Курт вздохнул, тщательно следя, чтобы его раздражение не было столь заметным для директора, который с самого утра пребывал в крайне возбужденном состоянии.

Директор школы, незабвенный Карпатов, был не в меру упитан и в сочетании с костюмом песочного цвета походил на обгоревшую булочку, которой почему-то приспичило влезть в дизайнерский костюм. А еще он был чересчур лысоват, и куцые кустики волосяного покрова по краям черепа казались жалкой и неудавшейся попыткой пересадки волос с какого-то другого места.

— Все это время я занимался адаптацией нового ученика, — с привычным спокойствием проинформировал Карпатова Курт. Ему не впервой было наблюдать начальные этапы директорской истерики, поэтому он пропускал мимо ушей визгливые тональности, на которые то и дело срывался Карпатов, и столь же мастерски укрывал свое восприятие от любой негативной директорской энергии. В последнее время Курт часто задавался вопросом, почему он не может также успешно не реагировать на Зарину? Почему он ведется на все ее подколки и язвительные замечания? Неужели все зависит от самого человека и от волн негатива Зарины просто невозможно скрыться?

— Ну, и как она тебе? — Директор щурился от удовольствия, словно заранее ожидая услышать от Курта много приятных слов в адрес новенькой.

— Критичная, циничная, эгоистичная. — Курт не видел смысла в том, чтобы скрывать свое мнение от главы школы.

— Ой-ей, а ты палочку-то не перегибаешь? — Ласковые интонации не покинули голоса директора, но щуриться с видом сытого довольного кота он перестал. Это Курта вполне устроило. На самом деле к перечисленным характеристикам он хотел еще добавить «двуличная», но потом передумал, сообщая своему внутреннему эгоисту, что Бог любит троицу.

Честно говоря, юношу тоже коробило от мысли, что он, возможно, неправильно оценил всю ситуацию и произошедшие события и мог что-то преувеличить в своем окончательном выводе. Такая ли на самом деле Зарина Эштель? Слова тети Мэй не давали ему покоя, и он склонен был верить доброй женщине, но с другой стороны — она была близким для Зарины человеком и из-за любви к девочке могла сама ошибочно судить ее, как человека.

Да, несомненно, трагедия, произошедшая с Эштель, ужасна, никто с этим не спорит, но прошло уже восемь лет и жизнь продолжается! Курт не требовал от Зарины оправиться сию же минуту, нет, но события прошлого нисколько не оправдывали ее поведение в настоящем. Так считал Курт, и такие же мысли бродили в его голове, когда он отчитывался перед Карпатовым. У самого Курта в детстве тоже было не все слава Богу, но он же не позволял себе лишнего! Хотя у него никто и не умирал… Да ладно, все мы, в конце-то концов, с рождения бедненькие и забитые!