Сербский закат - Михаил Поликарпов

Отряд базировался на Яхорине и располагался в гостиницах и дачах, носивших название «шумская куча» (лесной дом), «уикендица» (в переводе не нуждается). Благодаря хорошему спонсору отряд не имел больших проблем с экипировкой и питанием, чем я не в последнюю очередь и объясняю его устойчивость.

Осенью 1994 года отряд участвовал в боевых действиях под Олово, недалеко от той Мошевачко-Брдо, где был убит Александр Шкрабов.

…Яркая вспышка… подобно гранате, которая в мае 1992 года разметала костер, где сидели «быки» — румынские полицейские… Группа приднестровских добровольцев тогда «взяла их в ножи». Не стреляли — чтобы не попасть в своих. Яркая вспышка — это, наверное, то последнее, что увидел боец… Из многочисленных ран его вместе с кровью вытекала душа, а палец продолжал давить на спусковой крючок направленного на врага автомата — пока не вылетел последний патрон из рожка…

Так 3 октября 1994 года во встречном бою под Мошевичко-Брдо (эта высота была и в дальнейшем обильна полита кровью) погиб Петр Малышев. Он и еще двое сербов были изрешечены в упор во время схватки за мусульманские окопы. Мусульмане нанесли удар в правый фланг отряду «Белые волки», который выбил «турок» с позиций у подножия высоты. Здесь сошлись в схватке солдаты и сербских, и мусульманских ударных подразделений — и никто не хотел уступать. В том же бою было ранено еще двое русских, Игорю пуля пробила горло. В этот же день, 3-го октября, группа бойцов кассиндольского батальона (около сорока человек, почти все сербы — и несколько русских), штурмом взяла находившееся недалеко от этой высоты село.

Малышев приехал во второй раз в Боснию, сопровождая делегацию матерей погибших там добровольцев, но война загипнотизировала его. Он остался. Его пытались отговорить от участия в том бою, но… «В меня вселился дух Михаила Трофимова.» — был убежден Петр. Что ж, этот дух еще долго бродил по Боснии, до того он, видимо, был в Шкрабове.

Так люди проходят как по коридору нашей жизни и уходят в землю, закрывая за собой дверь — крышку гроба. Кто-то заколачивает ее, забивая туда гвозди — выпуская пули из автомата. И с каждым из них уходит частичка нашей жизни…

Осенью 1994 года произошел грустный курьез. Тела троих «белых волков» оказались захвачены мусульманами. По каким-то причинам у них оказались документы других трех действующих русских бойцов. (Существует традиция документы с собой в бой не брать, чтобы в случае гибели противник не мог опознать твое тело как труп русского добровольца. Так вот, судьба пошутила погибли сербы, которые взяли документы на хранение). Радиостанция «Свобода» с подачи правительства Боснии и Герцеговины назвала совершенно фантастическую цифру воюющих в Боснии русских волонтеров — 5.000 (пять тысяч!) и привела фамилии троих якобы тогда погибших (реально в тот момент живых) добровольцев. Эффект многочисленности русских заключается в том, что они действовали в ударных подразделениях, активно действовавших на различных участках фронта. Расплату за их удары принимали зачастую сербы. На это накладываются законы военной мифологии, слухов, лжи официальных бюллетеней и журналистских репортажей.

15 октября при очередном штурме (и взятии) Мошевичко-Брдо погиб однофамилец Петра — Роман Малышев, доброволец приехал в Сараево в конце июля 1994-го. Родом из Вятки, работал в Москве в каком-то церковном издательстве; мне он запомнился таким, как я его впервые увидел — бородатый парень, светло-русые длинные волосы ниспадают на плечи. Типично русское лицо… Отряд «Белые волки» в составе восьми русских и шести сербов взял эту высоту, но не смог развить успех. Мусульмане, пораженные стремительной атакой «камикадзе», дрогнули и оставили позиции. Сербское командование не дало согласия на совместные действия кассиндольского батальона, имевшего в качестве прикрытия даже два танка, и сербским бойцам-кассиндольцам пришлось ограничиться огневой поддержкой «волков». Свежие силы «турок» попытались окружить высоту вместе с находившимися там бойцами, но те вырвались из клещей, потеряв убитыми Романа Малышева и еще одного серба и несколько человек ранеными. В героях у «Волков» кроме Романа ходили тогда Денис и Барон. Тогда же мусульмане атаковали кассиндольцев, правый фланг которых оголился, так как соседи стали отступать и в панике наскочили на свое минное поле. Двое русских, Денис и Леша, прошли минное поле успешно. Отошли также и минометные батареи (60 и 82-мм) и танки, но кассиндольцы вместе с «Белыми волками» успешно отразили наступление спецподразделений противника. В ходе боя кассиндольский отряд потерял нескольких бойцов ранеными.

В те же дни французами были пропущены мусульмане на Игман, убившие в зоне безопасности шестнадцать сербских солдат и четыре медсестры. Все тела были изувечены.

Я не смог поверить в смерть Петра Малышева и долгое время еще ждал, не окликнет ли он меня с эскалатора метро или в городской толпе. Что-то долго он молчит и не появляется… Мы живем лишь дважды — второй раз до тех пор, пока о нас помнят. Так вот он живет сейчас своей второй жизнью.

Осенью 1994 прошло очередное заседание суда по иску Ярослава Ястребова к газете. Суд обязал газету написать опровержение (по вопросу об идейном аферизме) и выплатить компенсацию — правда, совсем незначительную по сравнению с запрошенными ста миллионами рублей. Ястребов мне запомнился как самоуверенный человек, утверждавший ни много ни мало, что он создал добровольческое движение. В детстве у него была кличка «Немчура» — его считали излишне умным и не слишком общительным.

Зимой (94/95) на какое-то время русские, поссорившись с сербским руководством, уходили из «Белых Волков», сочтя октябрьско-декабрьские операции бессмысленными и лишь приведшим к серьезным потерям.

В апреле 1995 года в Сараево погиб Крендель, он же — Валерий Гаврилин. В Боснии он был с ноября 1992 года. Его путь был долгим и страшным. Воевал в «Царских волках», потом в сербской артиллерии. В апреле 1993 стоял насмерть на Заглавке. Потом был в Сараево, в июле участвовал в штурме Игмана. А в следующем апреле, в 1994 году он дрался под Горажде, брал фабрику «Победа»… Вот только очередного апреля он не пережил…

С весны 1995 года в бывшей Югославии начался новый этап войны. По всем правилам воинского и политического искусств — накопив сил за два года, проведя военную реформу, обучив и перевооружив свои части, зажав сербов в кольцо блокады и политической изоляции, коалиция мусульман и хорватов при поддержке НАТО предприняла ряд попыток разгромить сербов, застывших уже два года перед победным финишем. Признаки этого стали проявляться еще зимой 1994/1995 гг. — шла вербовка наемников в хорватские части. Так, один известный мне человек как вонспец получил приглашение от своего литовского командира, с которым он ранее служил в SKAT. Литовец той зимой находился в Сплите и командовал ротой в составе 45 человек (все — из Восточной Европы, в том числе бывшего СССР), обещал значительные деньги как военспецу и «дело» летом 1995.