Живой щит - Дмитрий Воронин

Или он проникся вихрем обуревавших ее чувств, или просто благородно склонил голову перед просьбой любимой женщины - Аманда почувствовала, что его губы, оставив в покое грудь, теперь переместились к ее рукам. Рейн ласкал языком кончики ее пальцев, каждый в отдельности, затем снова потянулся к ее губам. Они целовались еще долго - он никак не мог насытиться ею. У Аманды по-прежнему кружилась голова, руки обвивали приникшего к ней мужчину, однако тот момент, когда все могло бы стать возможным, уже неслышными шагами отдалялся в прошлое. Ласки постепенно переходили от страстных к нежным, и вот они уже смогли оторваться друг от друга...

- Мы сошли с ума... - прошептала она.

- Пусть. Я люблю тебя, и это важнее всего.

- А я тебя? Это разве не важно?

- Ты не можешь не любить меня, милая, - прошептал он ей на ушко, и она почувствовала, как от его теплого дыхания в ней снова начинает разгораться желание. - Твои губы... они не лгут, они желали этого, я знаю.

Она заставила себя встать с кресла и, подойдя к оконному проему, подставила горящее лицо под свежие дуновения ветра.

- Рейн, есть вещи, которые ты не сможешь... правильно оценить. Я не могу стать твоей женой. - Она говорила чуть суше, чем ей бы того хотелось, но иначе было нельзя. - Любовницей, если тебя это устроит, но не женой. Тому есть причины, и... я уже сделала в свое время одну глупость, став женой Эриха. Повторять ее я не намерена.

- Милая моя, но почему? - Рейн говорил вполголоса, как будто боялся, что птицы, давно присмотревшие для себя уютные уголки на карнизе башни, смогут услышать и разнести по свету его слова. - Что может столь сильно сдерживать тебя? Вряд ли есть на свете что-либо, чего не смогла бы преодолеть моя... нет, наша любовь.

- Есть, - горько усмехнулась она. - Еще как есть, друг мой.

- Скажи мне! Скажи, и я уверен, вместе мы сможем найти выход! - жарко шептал граф, и его руки снова обняли ее за плечи.

Аманда непроизвольно подалась назад, отдаваясь его объятиям и прижимаясь к его груди.

- Я... я бесплодна. Я не смогу родить тебе детей... - сказала она первое, что пришло ей в голову. Впрочем, в какой-то степени это было правдой. По крайней мере в несколько иносказательной форме.

- Боже, разве ж это важно! - воскликнул он, и Аманда поняла, что выбрала далеко не самый лучший аргумент. В столь юном возрасте мысли о наследниках вряд ли посещали голову графа. - Любимая, если лишь только в этом дело, то я...

- Не только! - внезапно резко повернулась она к нему. - Не только, Рейн. Есть и другие причины. Не проси, я не могу открыть их тебе. Может, когда-нибудь потом. Пока прими то, что я могу дать тебе. Себя, свою любовь. Не проси о невозможном, со временем ты поймешь, что я была права.

- Нет! - Он старался быть твердым, хотя чуть заметная нотка неуверенности все же мелькнула в его голосе, и Аманда немедленно постаралась этим воспользоваться.

- Подожди. Наверное, я тоже люблю тебя, нельзя отрицать очевидное. Но я сама должна в этом убедиться, так же как и в том, что в твоей страсти царит не только зов плоти, но и зов сердца. Я предлагаю тебе договор. - От этого слова ее аж передернуло, и ногти впились в ладони, оставляя кровавые следы на нежной коже. - Если через три года ты вновь пожелаешь сделать мне предложение... я его приму. А до этого я твоя, вся, целиком... всё, что захочешь, кроме официального брака. Я прошу тебя, поверь, это действительно лучший выход. Я хочу тебя, это так, что ж, значит, это судьба, но брак... Ты же помнишь эти слова: "Пусть только смерть разлучит вас"? Я соглашусь связать твою жизнь с моей, но только тогда, когда буду уверена в том, что не ошибаюсь.

Он долго молчал, глядя в любимые глаза и нежно перебирая пальцами густые черные волосы. Затем, ни слова не говоря, приник к ее губам, и она страстно ответила на поцелуй, понимая, что это означает его "да", и теперь испытывая легкость во всем теле от внезапно исчезнувшего чувства скованности и тяжести на душе. Да, три года. Три года она будет с ним счастлива, а потом... потом она все ему расскажет, и если даже тот миг станет для нее последним - пусть. Три года счастья - не каждой женщине выпадает в жизни такой шанс.

Он лежал в траве, уже не делая попыток подняться, хотя его рука еще пыталась нашарить меч. Она улыбнулась - сейчас он был не опаснее новорожденного котенка. Граф потерял много крови и теперь ослаб настолько, что почти не мог шевелиться.

Она присела на корточки рядом с ним и взглянула в его глаза, полные нежные губы улыбнулись.

- Ты убьешь меня? - спросил он, и его голос был странно спокоен, как будто он уже смирился с этой мыслью и намерен достойно принять уготованный ему конец.

Она лишь покачала головой, рассматривая его. Мужчина был неплохо сложен, хотя выглядел сейчас Не лучшим образом - запекшаяся кровь, изрубленные доспехи - похоже, ему здорово досталось. Тем не менее порода сказывалась - его лицо было благородным и точеным, хотя и сквозила в нем некоторая жестокость.

- Тогда зачем ты здесь? - спросил он. Она лишь пожала плечами.

- Ты можешь говорить?

- Могу, - улыбнулась она. - Если есть о чем.

- Если ты не намерена меня убить, может, поможешь мне добраться до нашего лагеря?

Она задумалась, замечая, с каким напряжением он ждет ее ответа, как в его глазах постепенно загорается огонек надежды.

- Ты так любишь жизнь? - поинтересовалась она с легкой насмешкой.

Он вспыхнул и скрипнул зубами.

- Да, возможно. Я не хочу подыхать здесь, не хочу стать кормом для пожирателей падали. Смерть в бою меня не страшит, но так вот... не хочу. Помоги мне добраться до лагеря, и я... ты получишь все, что захочешь, слово графа Андорского.

Она подняла на него взгляд, и он с надеждой и одновременно с беспокойством отметил зажегшийся в ее бездонных черных глазах интерес.

- Все, что захочу? Вот даже как... А не боится ли его светлость граф Андорский, что я попрошу слишком многого за свои услуги? Граф, безусловно, понимает, какую опасность для меня представляет оказание ему просимой помощи.

- Все, что захочешь! - упрямо повторил граф. Он всегда проповедовал детям свой девиз о том, что слово лорда должно быть тверже алмаза, но сейчас он впервые усомнился в справедливости этого мнения. Тем не менее отступать он был не намерен. - Все, кроме моей чести и моих сыновей.

- О, у тебя есть сыновья? - заинтересовалась она. - Расскажи мне о них.

- Зачем тебе это знать? - вздохнул он. - И вообще, если ты будешь медлить с решением, я изойду кровью.

- Не думаю, - пренебрежительно передернула она плечиками, вызвав плавное колыхание роскошных грудей. - Пока вы, милорд, пребывали без сознания, я остановила кровотечение. Впрочем, если вы снова попытаетесь двигаться, раны скорее всего опять откроются. А что касается моего интереса, то я еще не решила, помогать вам или нет. Потешьте меня рассказом, может, из жалости к вашим малюткам я и помогу вам выбраться из того, простите, дерьма, в которое вы попали.