Антифальшь - Анна Веди

Я посмотрела на часы и увидела, что уже семь утра, но почему-то будильник не прозвонил. Меня клонит в сон, но я знаю, что уже семь утра и надо вставать. Я заставляю себя открыть глаза. Смотрю в реальности на часы – шесть утра. Я думаю, что это просто, сон и засыпаю ещё на час. Но час пролетает быстро, и я открываю глаза. Передо мной розочки в вазочке стоят и даже не думают увядать. Это здорово – шарик из жёлтых роз – красиво, волшебно, блестяще.

Я боюсь неизвестного. Моя мужская часть ищет заботы, покровительства у взрослой женщины, поэтому возвращается домой к маме. Одна моя часть не принимает рождение нового во мне и хочет утопить. Брат мне подкидывает новые названия, новые фильмы, он способствует моему развитию и продвижению. Ух, даже в животе защемило! Что это за чувство? А это ощущение тайны.

Я проснулась. Как же долго я спала. Да, я проснулась. Ура!!!

Часть 5. Ребёфинг

Нино, Марк и ещё 10 добровольцев были первыми из людей, принявших вакцину после испытания ее на крысах, клонах и нематодах. Да, это было очень рискованно, но они не смогли поступить иначе. Все они прошли вакцинацию и проснулись после комы. Эксперимент завершился успешно. Никто не пострадал, все живы, здоровы и, более того, они были первыми людьми новой расы, новыми людьми. Появление таких обновленных людей предрекали многие философы, стоики, писатели. Маркс посвятил много трудов изменению общества и цивилизации, Будда проповедовал новое бытие, лишённое эгоизма, зависти, алчности. Эрих Фромм описывал разницу между обладанием и бытиём, преимущество бытия. И вот учёные от слов перешли к делу: в результате эксперимента изменение сознания и мировоззрения первой небольшой группы людей стало возможным. А это начало изменения сознания всех людей на планете. Также как и покорение глубин космоса, начали покорение глубин бессознательного в человеке. И вот все двенадцать первоиспытателей, обыкновенных людей, проснулись и вышли из комы. Учёные, специалисты и их помощники наблюдали все сто двадцать часов за процессом, периодически подменяя друг друга на сон. Ели прямо в комнате наблюдений. Она размещалась в здании резервации расщепления на третьем этаже, там же, где были и первоиспытатели, только в конце коридора. Комната наблюдений была разбита на тринадцать отсеков, отгороженных друг от друга стеклянной стеной. За каждым первоиспытателем закреплялись два специалиста. Один неотрывно смотрел на экран, где отображалась деятельность мозга спящего и сновидения. Другой – наблюдал за спящим, за его сердечным ритмом, давлением, пульсом и другими показателями. В ходе наблюдения они постоянно сверяли данные с экрана сновидений и самим испытуемым. В тринадцатом большом отсеке были выведены экраны всех испытуемых в комплексе и здесь работали три учёных и три помощника. Все испытуемые проспали без перерывов. Если даже и снилось, что они проснулись, это был сон во сне. По факту они спали.

– Меня это немного настораживает, – сказал подозрительный Артём.

– Пессимист-ворчун, если всё прошло хорошо, это значит, что всё хорошо, – ласково сказала Мария. – Ты не веришь в чудеса. А я верю.

– Да причём здесь чудеса! Это человеческие жизни и живые люди, а не крысы и клоны. А вдруг бы что-нибудь сорвалось? – отстаивал Артём.

– Артём, мы провели много опытов и почти год испытывали. Ты сам знаешь, что ошибки все исключены были до момента вакцинации. Ты просто, видимо, устал. Сейчас, когда всё позади и всё прошло хорошо, ты расслабился после напряжения: вот тебе мысли и лезут, – Мария положила руку на грудь Артёму.

– Ой, да, ты права, я очень устал. Ты сказала, и я ощутил это. Но мы молодцы, продержались. Спасибо тебе за поддержку, – Артём размяк от женской ласки, да и Мария нравилось ему, но он стеснялся проявлять это открыто.

Пришёл Игорь. Он ходил в буфет за шампанским, чтобы отметить успешное окончание вакцинации.

– А вот и я. Видел врачей, идущих на обход наших героев. А мы пока не будем их беспокоить. Хотя мне так хочется увидеть Марка и Нино, обнять их, поздравить и пожать руку.

– Кстати, родственники уже толпятся в фойе института. Я им сказал, что все проснулись, все живы, здоровы, но навестить их можно будет не раньше, чем через три часа, – говорил Игорь, открывая бутылки шампанского.

Мария разложила мандарины на подносы, помощники прошлись с мандаринами и шампанским по всем отсекам поздравить участников с успешным окончанием проекта. Точнее, сам проект пока не был закончен, людей ещё будут наблюдать в течение трёх лет. Но это уже другая тема. Закончилось время, когда все в напряжении следили за героями в креслах и жили их бессознательным, снами. Всех накрыло невероятное расслабление.

Первым вышел из комы Антон, один из добровольцев. Он работал также в институте, но не был учёным. Он был специалистом по связям с общественностью. Очень грамотный, образованный, культурный и чертовски привлекательный мужчина. Ему было около сорока лет. Он проснулся через 117 часов 25 минут, раньше всех, но тяжелее всех отходил и приходил в себя. Он ещё три дня ходил, как под наркозом. Через три дня к нему стала возвращаться память и осознание реальности. Ел он мало, был вялый, не разговорчивый, даже молчаливый, в постоянной отрешённости, как после пережитого горя. Но объяснить не мог ничего. Учёные знали, что с ним происходит. Они наблюдали за ним во время комы через подключённые ко всему телу датчики, регистрировали сны, чувственные переменные и мыслительные процессы. Он перерождался. Его тяготила семейная жизнь с женой, которая была лживая, хитрая и завистливая. Антон с ней жил только ради детей. Жена не навестила его, он ушёл, ничего не сказав, а она и не искала его. Их отношения уже давно дали трещину, и не было смысла их поддерживать. Они не развивались, только мучились друг с другом. А жизнь ведь одна. Антон ощутил это, когда был в коме: ценность жизни и каждого мига бытия. Он уже шесть лет был влюблён в Яну – врача из соседней лаборатории – и не пропускал ни одной лекции с участием своей коллеги, читал её книги, украдкой наблюдал. Бывало, они общались в коридоре или в буфете на какие-нибудь абстрактные темы, но дальше их отношения не заходили. Антон отчаянно подавлял всё своё желание и пугался помыслов. Когда он очнулся от комы, будучи ещё в полусознательном состоянии, решил прогуляться по коридорам резервации, несмотря на все запреты врачей. Здесь было очень красиво. Вдруг в коридоре он увидел Яну. Она устремилась в его сторону поприветствовать и поддержать коллегу. Антон нравился ей, но у неё были незыблемые принципы – не заводить отношений с женатыми. А уж тем более не влюбляться в них… Поэтому она тоже подавляла свои чувства. Антон в этот раз поддался импульсу и устремился к ней вперёд, но тут голова его закружилась, он почувствовал слабость и чуть не упал, если бы не облокотился о стену. В эту же секунду Яна подошла к нему и он, одной рукой держась за стену, другой обхватил её. Она обмякла в его объятиях и обвила руками его шею. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Антон чувствовал, что тонет в глазах любимой. Она чувствовала этот проникающий тёплый взгляд и была близка к обмороку. Сколько времени влюбленные стояли так и смотрели друг на друга – неизвестно. Антон был счастлив: он не подавлял свои чувства к Яне и позволял им разлиться в любовной истоме.

– Ах, вот вы где! Антон Кириллович, вам же нельзя пока вставать, что же вы делаете, голубчик миленький, – очень ласково, по-отечески, стараясь придать серьёзность своему лицу, воскликнул Эрнест Генрихович – главный врач.

– Да… Я… Вот… вышел прогуляться и встретил Яну Аркадьевну, – пытался оправдаться счастливый Антон.

– Всё, давайте в комнату, через пятнадцать минут я к вам зайду.

Антон ещё раз взглянул на Яну. Было странное, необычное, давно забытое ощущение, что не хочется расставаться.

– Увидимся, – сказал он.

– Да, конечно, уже скоро, – промолвила Яна, выйдя из оцепенения.

Антон направился к себе в комнату, оглядываясь, пока Яна не скрылась за поворотом. По пути он размышлял, вёл мысленный диалог со своей женой. «Ты же знала, что я вернусь другой, может, не знала, но чувствовала точно. Любовь у нас закончилась давно, а была ли она? Спорный вопрос. Влюблённость в начале отношений, страсть. А потом у нас оказались интересы, цели и ценности разные. Я развиваюсь и меняюсь, а ты деградируешь со своими подругами, телевизором и сериалами. Единственное – воспитание детей. А кто сказал, что смысл жизни в детях? Я не согласен. Тем более дети подходят уже к совершеннолетию. Старшему – через полгода восемнадцать, а младшему – шестнадцать лет. Дети поймут, а я и ты сможем пожить нормально, наконец-то, для себя». Всё равно Антон чувствовал себя неловко. Но он любил Яну – это точно и она его тоже.

А Яна в это время думала. «Стоит ли принимать во внимание то, что произошло в состоянии аффекта? Раньше он стеснялся и сдерживался, а сейчас нет, не подавляет своих чувств и желаний. Да, «Антифальшь» – это прорыв, надо бы мне тоже пройти квантование и вакцинацию».