Вождь и призрак - Колин Форбс

— Надеюсь, вы не навели его на след? Удалось из него что-нибудь выудить?

— Его поразило, что я так оборвал разговор… Это отвлечет Вилли от размышлений о том, к чему я клонил, расспрашивая его. Я с радостью отметил, что он, видно, вконец измотан.

— Люблю, когда мои противники в таком состоянии, — не без удовольствия заявил Ягер. — Люблю, когда они измотаны! А теперь…

— Теперь самое интересное. Гартман выглянул из окна, когда поезд подъезжал к платформе. И только после этого заявил, что поедет в Загреб. Я думаю, он кого-то увидел на платформе… кого-то, кто собирался сесть в поезд…

— Да, наверно, вы правы. Этот умный мерзавец всегда действует в одиночку. Поезд тащится до Загреба добрых шесть часов. Почему бы нам не опередить нашего скрытного дружка Густава Гартмана?

— Вы хотите сказать, что нужно вылететь в Загреб самолетом и поджидать его на вокзале? — спросил Шмидт.

— Вы читаете мои мысли, дружище, — радостно откликнулся Ягер. — А раз так, то чего же вы ждете? Договоритесь обо всем, и мы немедленно отправимся в Загреб.

Глава 30

Хелич, командир партизанского отряда, действовавшего к северу от Загреба, выбрал для нападения на поезд глубокую лощину возле селения, называвшегося Зидани Мост. Хелич был ростом шесть футов два дюйма, у него была густая черная шевелюра и скуластое славянское лицо с темными, настороженными глазами, резко очерченным носом и волевым подбородком.

Хеличу уже исполнилось тридцать лет, в мирное время он работал инженером и сооружал дамбы. Сейчас он стоял на краю лощины рядом со своим помощником Влатко Йовановичем и глядел вниз. В правой руке Хелич сжимал немецкий «шмайсер».

— Который час, Влатко? — спросил он.

— Почти три часа. Поезд скоро придет. Все люди на месте. Они знают, что им нужно делать…

— Нужно перебить солдат, охраняющих паровоз. Убрать пулеметчика, что залег на крыше топки. И уничтожить эсэсовцев, которые прячутся сзади в почтовом вагоне. В плен никого не брать! Мы не можем себе этого позволить.

— Все будет в порядке, — успокоил его Влатко. — Не волнуйся.

— Стоит мне хоть раз проявить беспечность, и этот отряд прекратит свое существование…

Голос у Хелича был хриплый: командир партизанского отряда выкуривал в день до восьмидесяти сигарет. Трудно вообразить себе более разных людей, чем те, что стояли сейчас на краю горной кручи. Хелич чувствовал себя в военной обстановке как рыба в воде. Партизаны относились к нему с благоговением, их потрясали его стойкость и выносливость. Он спокойно проходил там, где не мог пройти ни один немецкий командир, да еще умудрялся отмахать за день целых тридцать миль!

Влатко Йованович, бывший сапожник, был низеньким и коротконогим. Этого добродушного, кроткого пятидесятилетнего человека ужасала война и разрушения, которые она влекла за собой, но он понимал, что альтернативы нет, надо сражаться. Спокойный, осторожный Влатко, считавшийся на протяжении двадцати лет лучшим сапожником Белграда, прекрасно дополнял свирепого, сильного Хелича.

— Ты хорошо поработал в Мариборе, — заметил Хелич.

Он похвалил Влатко автоматически, не отрывая глаз от того места на дне ущелья, где железная дорога делала поворот: поезд там шел резко в гору и волей-неволей вынужден был замедлить ход.

— Да что там! Просто надо все время быть начеку.

— Дорога назад оказалась нелегкой.

Хелич не спрашивал, а утверждал. Он считал, что его люди должны проявлять чудеса стойкости, однако никогда не забывал поблагодарить их за это. Йованович кивнул круглой головой и пощипал кончики роскошных усов: это был его характерный жест.

— И опять же это тесно связано с необходимостью сохранять бдительность, — ответил он.

Налет на поезд был экспериментом, который санкционировал сам Тито. Вообще-то партизаны находились сейчас во владениях ненавистных четников. В планы Тито входило заставить немцев перебросить серьезное подкрепление в этот район Югославии, где в то время немцев почти не было, а хозяйничали преимущественно четники.

Серьезный успех партизан к северу от Загреба потрясет немецкое командование, и слухи о нем дойдут до Берлина. Хелич прекрасно понимал, что поставлено на карту, и заранее предвкушал, как он нанесет врагу удар ниже пояса. Вот будет здорово!

— Я уверен, что у нас хватит сил справиться с ними, — вновь заговорил Хелич.

— Да, у нас сорок человек, — заверил его Влатко. — Мы занимаем стратегически важные позиции, да и потом, нас больше! Наполеон сказал, что в этом и заключается секрет ведения войны. Даже если у тебя меньше сил, ты должен собрать их в кулак и ударить там, где ты будешь превосходить врага численностью. Только нужно бить изо всех сил.

— Ты прав, конечно, — согласился Хелич. — Но я всегда боюсь какого-нибудь подвоха.

— Поэтому-то я в Мариборе и выяснил все, что необходимо для нашей операции.

«А это, — подумал, но не стал произносить вслух Влатко, — было непросто». Ему помогло то, что на платформе толпилось много людей: он смешался с ними и смог хорошенько разглядеть поезд, прибывший из Шпилфелд-Штрассе. Скрупулезный Влатко сосчитал вагоны. Их оказалось восемь, включая задний почтовый.

Немцы знали, что местность кишит шпионами, и действовали очень осторожно. Никому из эсэсовцев, прятавшихся в почтовом вагоне, не разрешили выйти на платформу, чтобы размять затекшие ноги. Но Влатко, которому однажды заказал башмаки сам король, славился необычайной наблюдательностью. И от него не укрылись кое-какие УПУЩЕНИЯ.

Заинтригованный тем, что почтовый вагон на станции НЕ ЗАГРУЖАЛИ, Влатко прислонился к стене и принялся ждать. Его терпение было вознаграждено: дежурный офицер приоткрыл на несколько дюймов раздвижную дверь почтового вагона и выглянул наружу. И прежде чем дверь снова защелкнулась, Влатко удалось разглядеть в свете фонаря, что в вагоне едут люди в немецкой военной форме.

— Через сколько минут отправляется этот поезд? — спросил он железнодорожника.

— Через полчаса, не раньше. А может, и попозже. Нужно залить воды.

— Значит, я еще успею выпить в баре, если он открыт?

— Выпей одну за меня…

Выскользнув из здания вокзала, Влатко вскочил на велосипед, спрятанный в переулке, выехал за город и добрался до фермы, расположенной в уединенном месте. Там он ненадолго задержался, чтобы передать по рации короткое сообщение Хеличу.

Покончив с этим, он пересел на старый мотоцикл и помчался в темноте окольными путями, выбирая проселочные дороги, по которым почти никто не ездил. Поезд еще не появлялся, а Влатко уже вернулся в отряд Хелича, притаившийся на краю обрыва.

Даже на этом этапе войны у партизан была великолепно налажена связь. Немцы напали на Югославию в апреле 1941 года. Два года спустя партизаны уже имели целую сеть связных, которые разъезжали по стране на велосипедах и мотоциклах. У них было много радиопередатчиков, но они пользовались ими только в случае крайней нужды, и в результате немцы не смогли засечь ни одной партизанской рации. Как справедливо заметил Влатко, это все было обыденным делом.

— Но у меня есть и неприятная новость, — поколебавшись, произнес Влатко.

— Какая? — вскинулся Хелич. — Ты же знаешь, я люблю, когда мне сразу докладывают о возникающих трудностях.

— Но мы ничего не можем тут поделать.

— Да скажи ты, ради Бога, что случилось?

— На платформе в Мариборе я видел Пако. Она садилась в поезд. Мне показалось, что с ней был какой-то мужчина…

— Садилась в поезд, который мы поджидаем? Ты думаешь, с ней англичанин?.. Тот, за кого мы должны получить оружие?

— Вероятно, да. Я не мог предупредить ее… рисковать было нельзя.

— Да-да, конечно! Пусть испытает судьбу… — Хелич тоже вдруг замялся в нерешительности. А с ним это бывало ой как редко!

— В каком вагоне она едет? — наконец спросил он.

— Там, где опаснее всего: в головном вагоне. А на крыше топки сидит пулеметчик.

Хелич молчал, предаваясь горестным размышлениям. Пако была его лучшей связной. Она могла отправиться и отправлялась в такое пекло, куда любой мужчина побоялся бы сунуться. Господи, да она только что пробралась со своими людьми в Третий рейх и вернулась целой и невредимой!

— Пако родилась в сорочке, — небрежно молвил Хелич.

— Ты тешишь себя иллюзиями, пытаясь заглушить угрызения совести…

— Да пошел ты знаешь куда? Операция уже подготовлена! — завопил Хелич в порыве бессильного отчаяния.

Ну почему Влатко в самый последний момент преподнес ему этот сюрприз? Лучше бы он ничего не знал до самого конца!

«Да, лучше… но только для меня», — тут же подумал он. Хелич всегда старался быть с собой честным.

— Спустись вниз и скажи ребятам, которые будут заниматься паровозом и топкой, чтобы они больше полагались на автоматы, а гранатами пользовались в последнюю очередь…