Тайны католических монашеских орденов - Михаил Ткач

Новые жертвы не заставили себя ждать. Инквизиторы огляделись вокруг и увидели, что влиянию дьявола подвержены не только бывшие «неверные», насильственно обращенные в христианство, и не только представители простого народа могут впадать в заблуждение. Среда богословов, мыслителей, писателей и прочих творческих личностей при ближайшем рассмотрении могла оказаться рассадником всяческих ересей.

Инквизиторы смело обратили свои взоры на самый верх, выискивая опасные элементы даже в королевском дворе. Вкусив всевластия и безнаказанности, они не останавливались ни перед чем, и сильные мира сего уже не могли чувствовать себя в безопасности. Даже истинные и глубоко верующие католики могли быть обвинены в ереси. Представители духовенства также оказывались вдруг пособниками дьявола и еретиками.

Так, в 1558 году толедский архиепископ Бартоломе де Карранса издал свой труд «Комментарий на христианский катехизис». Папа Римский на Тридентском соборе подтвердил ортодоксальность этого трактата, но инквизиция и здесь нашла ересь. Архиепископ был арестован.

Римская курия долгие годы требовала выдачи Каррансы, так как считала, что суд над епископами не может вершить никто, кроме высшей церковной власти. Из донесения папского легата, посланного в Испанию в 1565 году, следует, что «никто не решается выступить в защиту Каррансы из-за боязни инквизиции. Ни один испанец не отважился бы оправдать архиепископа, даже если бы верил в его невиновность… Самые страстные защитники справедливости здесь считают, что лучше осудить невинного человека, чем страдала бы инквизиция».

Архиепископ провел семь лет в инквизиционной тюрьме, и был выдан, только когда Пий IV согласился признать его виновным. Следующие девять лет Карранса провел в заточении в крепости Святого Ангела. Рим признал книгу архиепископа еретической, после чего архиепископ вынужден был отречься от своих взглядов. В возрасте 73 лет неудачливый богослов был сослан в монастырь, где вскоре скончался.

С начала XVI века инквизиция в Испании считала своим долгом уничтожать любое проявление свободной мысли, по всей Европе подтачивавшей ветхое здание католицизма. В это время испанский мыслитель Хуан Луис Вивес писал Эразму Роттердамскому: «Мы живем в столь тяжелые времена, когда опасно и говорить, и молчать».

Преследование инакомыслия не могло эффективно осуществляться без уничтожения содержащих запрещенные мысли книг. С 1526 года была введена цензура, а с 1546 года испанской инквизицией стал издаваться Индекс запрещенных книг. Он был более подробным, чем соответствующее издание Римской курии.

Под запрет автоматически попадали все труды признанных ересиархов (создателей и крупнейших проповедников еретических учений), переводы библейских текстов на национальные языки, молитвенники на всех языках, кроме латыни, магические книги, любые сочинения, защищавшие мавров и евреев, все трактаты гуманистов.

После каждого нового издания Индекса агенты инквизиции тщательно проверяли все библиотеки, как публичные, так и частные, причем исключение не составляли даже книжные собрания, принадлежавшие людям, стоявшим у самых вершин власти. В поисках запрещенных книг просматривали даже королевскую библиотеку.

Инквизиторы тщательно проверяли все книги, привозимые из-за границы, а внутри страны книгопечатание строго контролировалось. Лица, виновные в издании книг в обход цензуры, карались смертной казнью с конфискацией имущества.

Инквизиция в Испании стала прекрасным орудием расправы с политическими противниками короны. Этот вид ее деятельности не имел никакого отношения к изначальной функции священного трибунала — искоренению ересей. Но инквизиционное судопроизводство было устроено так, что обвинение в преступлении против веры было легко состряпать, поскольку уже стало обычной практикой то, что подозрение или навет являются доказательствами вины.

Ярким примером использования инквизиции в политических целях был инцидент в столице Арагона Сарагосе в 1591 году. Антонио Перес, бывший министром и секретарем короля Фридриха II, но попавший в опалу, бежал в Сарагосу. По приказу короля инквизиция начала преследовать беглого министра.

Для Переса было сочинено обвинение в ереси. Инквизиторы заявили, что он впал в ересь, считая, что Бог обладает телом. Основанием для такого обвинения послужило то, что преследуемый будто бы упоминал в разговоре о «божьем носе».

Арагонцы не соглашались выдать укрывшегося у них Переса, но все же он был схвачен агентами инквизиции. Тогда местные жители подняли восстание, в ходе которого был убит правитель Сарагосы маркиз де Альменора. Бунтовщики требовали перевода бывшего министра из инквизиционной тюрьмы в обычную городскую.

Против восставших были брошены кастильские войска. Инквизиция получила приказ уничтожить Переса, а также Хуана де Луна, верховного судью Арагона и других лиц, оказавших покровительство личному врагу короля. Пересу удалось бежать за границу, но остальные были казнены. Беглеца же казнили заочно, бросив в огонь его портрет.

Испанская корона видела в инквизиции прочный оплот королевской власти, именно поэтому Филипп II заявлял: «Двадцать служащих инквизиции держат мое королевство в покое».

Инквизиция послужила также замечательным орудием борьбы с освободительным движением на захваченных территориях. Так, в Нидерландах все боровшиеся за независимость почему то считались еретиками и на этом основании подпадали под безжалостную юрисдикцию священного трибунала. 25 сентября 1550 года Торквемада издал «кровавый указ» о преследовании еретиков в Нидерландах. Этот документ предписывал наказывать провинившихся на данной территории с максимальной строгостью.

Согласно вышеназванному указу, к еретику-мужчине применялась казнь мечом, женщину живьем закапывали в землю. Такая участь ждала тех, кто не упорствовал в своей ереси, для непреклонных наказание было одно — костер.

Указ строго запрещал судьям каким бы то ни было способом смягчать наказание, запрещены были также всякие просьбы о помиловании. В итоге в Нидерландах были казнены десятки тысяч борцов за независимость.

В XVIII веке испанская инквизиция была значительно ослаблена, но все еще продолжала представлять собой грозную силу. В это время в Испании был запрещен орден иезуитов, но инквизиция продолжала существовать. Главной функцией священного трибунала стало подавление всяких новых веяний, проникавших в страну из других государств. Хотя костры зажигали не так часто, как прежде, обвиненные в ереси все еще могли, пройдя все круги ада в застенках, превратиться затем в груду пепла.

Когда французские войска вторглись в Испанию, Супрема с целью самосохранения выступила в поддержку завоевателей. Антифранцузское восстание 1808 года было осуждено инквизицией, но оказалось, что захватчики предпочитали обходиться своими силами, не прибегая к местному аппарату террора. Взяв Мадрид, Наполеон I упразднил инквизицию и конфисковал ее имущество.

После восстановления монархии испанский король Фердинанд VII восстановил в 1814 году также и инквизицию. В последние десятилетия своего существования священный трибунал продолжал вершить «правосудие» в Испании и казнить «виновных». Трибуналы только сменили вывеску, в это время они назывались хунтами по делам веры. Однако от изменения названия методы этих судилищ не стали более гуманными.

Хунты провели два последних аутодафе в истории испанской инквизиции. Первая расправа произошла 7 марта 1826 года. Жертвой палачей был масон Антонио Каро, отлученный от католической церкви. Его повесили, после чего тело четвертовали.

Второе и последнее аутодафе было проведено над школьным учителем Каэтано Риполем 26 июля того же года. Он был участником освободительной войны испанцев против французов. В ходе военных действий он попал в плен, где и находился вплоть до свержения Наполеона. По возвращении в Испанию Риполь открыл свою школу.

Вскоре учитель был арестован инквизиторами и обвинен в том, что преподавание в его школе не отличалось лояльностью к Римской церкви. Ученики Риполя не ходили в церковь, не причащались, не исповедовались и не молились. Обвиняемый держался храбро, — он прямо сказал, что не относит себя к католикам, хотя и верует в Бога, а поэтому не считает себя подсудным священному трибуналу.

Стойкий еретик два года провел в застенках инквизиции, но мучители так и не смогли добиться от него отречения от своих взглядов. Тогда дело было передано светской власти, и «упорствующий и злобствующий еретик» по приговору королевского суда был повешен, после чего был совершен акт символического сожжения.

Тело учителя поместили в кадку, размалеванную красными разводами, изображавшими языки пламени. Это подобие инквизиционного костра, или геенны огненной, было погребено на неосвещенной земле.