Единственный воин Королевы - Валерий Иващенко

– А этот Эстрем знает толк в поцелуях, – доверительно шепнула она потной до неприличия Санни-Челине, и обе проказницы тут же обменялись понимающими лукавыми улыбками… И если бы кто-нибудь взглянул с небес на затерявшийся в океане Ривердэйл, то заметил бы зелёные, неприлично сверкающие от удовольствия глаза рыжей ведьмы. Она сидела в уголке парка под качающейся от порывов ветра пальмой и устало отдувалась. Работёнка в эту ночь выдалась ещё из тех – Люция пока что работает грубовато, вот и пришлось Фионе выправлять да потихоньку сглаживать всплески Силы.

– Я ведь тоже леди, и тоже ведьма, – мурлыкнула волшебница, ощущая за домами мягко покачивающуюся на зыби сестру с чуть скошенными назад тремя мачтами. И два потускневших от усталости огонька рядом – Люция и Челина. Фыркнув от ощущения их своим уж сильно раскрывшимся естеством, Фиона вдруг вспомнила серые и родные глаза Воина. Где ж ты сейчас, мой милый и желанный? Ведь сушей поехал – и сейчас небось где-нибудь на сеновале постоялого двора охаживаешь млеющую от счастья простушку? Фиону от одной только этой мысли взяла такая злость, что она с досады взглядом разнесла в пыль валяющийся у забора булыжник. Незаметно осмотревшись

– не приметил ли кто? – она тихо зарычала от переполняющих её чувств. А затем направилась в заведение Фабьо с твёрдым намерением налакаться до такого состояния, чтобы в свою каюту на «Леди» её занесли не как принцессу – словно дрова…

Глава 26

Выйдя на покачивающуюся палубу, по которой ветер нёс обрывки пены, Фиона с удовольствием вдохнула холодного свежего воздуха. М-да, после вчерашнего в глазах ещё немного зеленело, а к горлу подкатывала противная муть, но волшебница мстительно не пользовалась протрезвляющим заклинанием, здраво рассудив, что лучше положиться на естественные процессы и покрепче запомнить на будущее о последствиях неумеренных возлияний. И всё же она обратила внимание на плавную, лёгкую и игриво покачивающуюся походку «Леди». Насколько же она отличалась от недавнего, спотыкающегося и неуверенного ковыляния дряхлого корабля! Против ожидания, Фиона сумела самостоятельно сделать несколько шагов и обняла поющую весёлую песнь мачту. Нет, какое же это всё-таки чудо – такого единения корабля и моря она не чувствовала ещё никогда. Красавица скользила меж гигантских валов словно сама Фиона меж закованных в сталь здоровяков-гвардейцев – весело и очаровательно подмигивая каждому да посылая налево-направо воздушные поцелуи. Капитан обнаружился на корме, и вид у него до сих пор был счастливый и немного ошеломлённый. Он о чём-то переговаривался со стоящим на руле Калханом, удерживающим штурвал кончиками пальцев и легко, словно пёрышко, направляющим стремительный бег корабля. Прикоснувшись пальцами к шляпе, Эстрем уделил знатной и таинственной гостье самое вежливое и пристальное внимание. В ответ на вопрос о состоянии дел он смущённо улыбнулся:

– Да вы и сами изволите видеть, леди – чудеса всё-таки случаются! Да, слова тут были излишни. Достаточно постоять немного на палубе и прикоснуться к басовито гудящим вантам, подставив лицо солёным брызгам.

– А как быстро мы плывём? – поинтересовалась Фиона, не без труда оторвавшись от радужных и безоблачных мечтаний, прямо-таки навеваемых плавным движением корабля.

– Моряки говорят «идём», – и капитан распрядился забросить лаг. Двое матросов тут же зашвырнули за борт какую-то штуковину, в коробке что-то защёлкало, затренькало, и один из них тут же восторженно завопил:

– Семнадцать узлов, шкипер! Стушевавшись под строгим взглядом капитана, он тут же опомнился и доложил по всей форме. А Фиона по своей непоседливости и милой привычке докапываться до истины поинтересовалась – семнадцать узлов это много или мало? Эстрем пожал плечами:

– Ветер чуть переменил направление к восходу, так что теперь он для нас самый что ни на есть попутный. Но мы ещё отошли недалеко от Ривердэйла, и как бы находимся в его тени. Вот ближе к ночи посмотрим… И многоопытный капитан оказался прав. Едва над горбатыми просторами спустились не сумерки, а лишь только тень их, как началось. И такое, что Фиона на некоторое время даже струхнула – словно все демоны океана сорвались со своих цепей и, визжа и хохоча, принялись носиться над одиноким кораблём. Однако трёхмачтовая красавица лишь пренебрежительно повела носиком да прибавила хода. Капитан молодецки тряхнул головой да распорядился поставить какие-то там королевские паруса. И волшебница с замиранием смотрела, как матросы полезли в невообразимую пугающую высоту, почти на самый верх царапающих низкое небо мачт. Крохотные клочки серой парусины напряглись, и теперь корабль весь оказался укрыт парусами, словно куст сирени цветами в мае. И «Леди» не подвела – лишь громче запела победную песню, танцуя с волнами в белоснежных кружевах пены. И понесла немыслимую при попутном шторме громаду парусов легко и непринуждённо – да ведь она и была рождена для такого! Для стремительного и прекрасного бега над волнами. Капитан смеялся и плакал, когда матрос с круглыми от восторга глазами сообщил:

– Двадцать узлов, сэр! И идёт легко, вот уж воистину Леди! Эстрем обернулся к щурящейся от ветра и клочьев пены Фионе. Миг-другой смотрел на неё, а затем шагнул ближе и почтительно поцеловал руку.

– Двадцать узлов, леди Абигайль! Сорок лиг в час – неслыханное дело! Фиона осторожно скосила глаза за борт. Но от вида уносящихся назад барашков и пенных струй ей стало немного не по себе. А капитан в своём восторге ничуть не разделял её опасений:

– Двадцать узлов! А ведь мы не гоночная яхта и не легкогружёный пассажирский скороход – «Леди» всё-таки грузовой корабль, и у меня в трюме почти тысяча стоумов груза (около восьмисот тонн – прим.авт) Волшебница всё-таки прониклась его восхищением и вздохнула с некоторым облегчением.

– И никаких поводов для волнений? Во взгляде шкипера мелькнула укоризна.

– Голубушка, как можно? «Леди» как раз и была создана для этого – полёта с попутным штормом! Из дополнительной парусности я даже могу поставить лунные и ещё немного прибавить хода – моя красавица несёт паруса легко и совсем без напряжения. Но тогда мы рискуем прийти в Монтеро раньше срока и огрести штраф от тамошней купеческой гильдии. Получив от капитана подтверждение, что с таким ходом «Леди» не только наверстает потерянное время, но и придёт в порт назначения вовремя, Фиона изрядно повеселела. Настолько, что поблагодарив моряков, прошла на нос несущегося сквозь бурю корабля. Постояла некоторое время у бушприта, со страхом и восторгом глядя вперёд – большой корабль летел сквозь хаос со скоростью породистой лошади и уверенностью снежной лавины. И от этого ощущения молодая женщина получила просто-таки неописуемое удовольствие. Настолько большое, что она кивнула своим мыслям и принялась строчить что-то на клочке бумаги, закрывшись от ветра полой широкого морского плаща и покрывая листок ровными светящимися строками – благо надменно выпяченный парус укрывал её от любопытных взглядов. И когда в ответ на её призыв из низко нависающих тёмных туч на плечо волшебницы сел огромный буревестник, она прикрепила к лапке птицы послание и с усмешкой отправила её в полёт. А наутро, встав с тем лёгким и безмятежным настроением, что навевает сон человеку с чистой совестью под лёгкое покачивание несущейся сквозь шторм «Леди», Фиона даже уболтала капитанов самой постоять за штурвалом. Оба моряка