Луна в мышеловке - Грушенька Светлова

выбрал галстук, накинул его на шею, остановился перед зеркалом и повязал аккуратными отточенными движениями классический узел.

– Боюсь, твой комфорт меня далеко не всегда волнует. Ты ведь помнишь, что между нами контракт, Лали, и я не намерен от него отступать, хоть и готов идти на многие уступки.

В комнате повисла тишина. Буквально недавно ей казалось, что между ними настало некоторое потепление и понимание, но сейчас… Виктор казался все тем же бессердечным мерзавцем, которому дела нет до ее чувств. Маргалит давилась собственными эмоциями, чувствуя, как паника и гнев подступают все ближе к горлу, грозясь совсем задушить.

– Я Маргалит, а не Лали! И я не подписывала с вами контракт! – выпалила вдруг в отчаянной попытке отстоять справедливость.

Вопреки ее ожиданиям, мужчина ничуть не удивился. Однако повернулся к ней лицом, сунул руки в карманы брюк и скривил губы в едва заметной усмешке.

– Вот как… Красивое имя… – заметил безучастно, едва заметно качнув головой и нахмурившись. – В таком случае, как ты здесь оказалась и что ты здесь делаешь, Маргалит?

Вопрос поставил в тупик, потому что прозвучал как обвинение, будто это она его обманывала.

– Я… я не знаю… – растерянно закусила губу. – Я не помню. Возможно, вы меня похитили.

Виктор вздохнул и подошел, заставляя ее отступить к столу и замереть, схватившись за его край. Остановился прямо напротив и заглянул ей в лицо.

– Нет, я никого не похищал, – качнул головой и заявил уверенно, даже с некоторым вызовом. – К тому же девушка, которая подписывала контракт, именно ты. – Мужчина вдруг коснулся ее шеи, и Маргалит вздрогнула, пытаясь отпрянуть и понимая, что он аккуратно и неспешно расстегивает пижаму на ее груди.

– Что вы делаете?.. – прошептала, пытаясь оттолкнуть его руки.

– Хочу взглянуть на твою татуировку. – Виктор расстегнул последние пуговки и стянул пижаму с плеч. Почему-то даже не посмела сопротивляться. Стояла перед ним, опустив голову, и обливалась жаром, сама не понимая своей покорности. Лишь скрестила руки, прикрывая грудь, в ожидании его действий.

Тыльная сторона мужской ладони прошлась по ее щеке, обливая водопадом мурашек с ног до головы, затем скользнула по обнаженному плечу, спуская шелковую ткань еще ниже до локтя. Провел большим пальцем по узорам, другой рукой взял ее за подбородок и заставил повернуть голову и смотреть.

– Вот, – чуть надавил на кожу пальцем. – На цветах жемчужины. У настоящей Лали Орбелиани вместо них изображены рубины. «Лали» по-грузински означает «рубин», а «Маргалит» – «жемчужина», не так ли?

Почему-то от этого его вопроса стало не по себе. Теперь мужская рука, сжимающая подбородок, заставила девушку поднять голову и посмотреть ему в глаза. Его взгляд пожирал ее, пытал, пронизывал, выжигал. Скользнув по роскошной пене волос, он остановился на губах.

– Д-да, – запоздало подтвердила, едва дыша. – Но… я…

Виктор вновь ухмыльнулся.

– Недавно я сам пришел к такой теории, рассматривая многочисленные фотографии и видео с твоим и ее участием. Рад, что моя догадка подтвердилась. Так, значит, ты… авантюристка, Маргалит? Шантажистка? Обманщица? Тебе заплатили деньги за эту подмену? Или ты с кем-то в сговоре?

Глаза изумленно расширились, глядя в его зеленые потемневшие омуты.

– Нет… нет, я ничего такого не помню… Уверена, я не стала бы… – начала задыхаться от страха. Виктор лишь покачал головой.

– Просто надень. Это. Белье, – безапелляционно переключил тему он, потеряв к спору всякий интерес. – Хочу видеть тебя в нем.

Выпустил из жесткой хватки ее подбородок.

– Подпись на контракте проставлена твоей рукой. Мне плевать, чье имя там записано. Если ты решила поиграть со мной вместо Лали, почему бы и нет? Ты не менее красива. Тем более ты невинна, что определенно добавляет интереса. Во всем остальном мы разберемся позднее, Маргалит. Я выясню, кто ты такая и как здесь оказалась.

– М-мне нужно принять душ, – проговорила сдавленно. Сердце упало, чувствуя поражение.

– Что ж, даю тебе еще десять минут, – проговорил спокойно и на некоторое время замер, склонив набок голову и разглядывая ее лицо. Большим пальцем нежно провел по ее нижней губке, поправил локоны, мягко улыбнулся каким-то своим непонятным мыслям. Затем отступил в сторону, отпуская Маргалит из своего плена и наблюдая, как девушка неуверенным шагом проходит к постели, дрожащими пальцами комкает белье и направляется к ванной комнате.

Она была очень хороша. И почему-то факт, что она не Лали, приятно волновал. Губы вновь невольно тронула улыбка. Предвкушающая, но в то же время ласковая. Ему нравилась эта упрямая и естественная девочка и игра с ней. Нравилось, что он будет у нее первым. Нравилась ее реакция на его прикосновения, голос, взгляд, близость.

* * *

Оказавшись в ванной, Маргалит замерла перед зеркалом, вглядываясь в собственное отражение и усиленно пытаясь вспомнить. Она действительно могла пойти на все это ради какой-то своей цели? Ее толкнула жестокая необходимость? Ее заставили? Запугали? Вынудили? Или она и правда могла оказаться расчетливой авантюристкой… В голове блуждали какие-то смутные образы, но Маргалит никак не могла всмотреться ни в один из них.

Вдруг яркой вспышкой перед внутренним взором предстала незнакомая просторная комната. Ярко-розовые шторы, темно-фиолетовая мягкая мебель, черные глянцевые полы, покрытые пушистыми белыми коврами… У белоснежного камина лежит долматинец, в фоне звучит какая-то музыка…

Сама она стоит перед зеркалом, совсем как сейчас, и разглядывает себя с ног до головы. Только в воспоминании на ней вовсе не пижама, а экстравагантное малиново-розовое платье под стать окружающему гламурному интерьеру. Одно плечо обнажено, на другой руке – длинный рукав. У юбки косой подол и она необыкновенно коротка. С левой стороны край подола едва прикрывает трусики, справа – все же достает до трети бедра. Сзади от талии развевается полупрозрачный летящий шлейф до пола. На талии – черный блестящий асимметричный поясок. Да и вся ткань покрыта сеткой блестящих камушков. Платье, конечно, шикарное, буквально с подиума, с недавнего показа мод какого-то кутюрье, имя которого она сейчас не помнила. Но только оно совсем не в ее вкусе, не в ее стиле, не в ее правилах, черт возьми, поэтому она мучается от неловкости и раздражения.

Глубоко вбирает в себя воздух и медленно выдыхает, чтобы успокоиться. И все же не пытается противиться. Также глядя на себя в зеркало, поправляет волосы, заплетенные в афро-косички. Они соединяются на затылке в пучок и тянутся длинным, разделенным на аккуратные локоны хвостом. На идеально стройных длинных ногах – тоненькие серебряные лодочки. Никаких украшений к этому образу больше не требуется. Он и так слишком броский. Еще и татуировка добавляет пикантности. Оттенок платья и роз