Мясорубка Фортуны - Ольга Вешнева

— Тихон, я видела, как ты боишься холодильника, — присев между братом и псом, Юми потеребила складки на шее мастифа. — Давно видишь привидение?

— Увидел воочию сегодня, а слышу с первой ночи в усадьбе его вздохи и шаги, — я вытер губы взятой с журнального стола салфеткой.

— Я тоже слышала шаги на лестнице, когда вытирала пыль со статуэток в старой гостиной.

— И я слышал, когда искал в подвале твой клад, — попросту как закадычный друг сказал мне Сатибо.

— Вы, господа Яматори, шли по ложному следу. Искали клад вампира и не потрудились хотя бы на мгновение задуматься: «А клад какого именно вампира мы ищем?» Нас было трое друзей: я, Лаврентий, Лейла. Какой комар вас укусил, что вы возомнили, будто сундук с золотом в усадьбе закопал именно я? Да будет вам известно, господа, я представленья не имею, где этот чертов клад припрятан. Не то давненько я бы вынес его ночью из усадьбы и увез бы из заколдованного города на наемном тарантасе вроде «Газели».

— Я говорила, Тихон сам не знает, где спрятан сундук, — Юми хлопнула брата по колену. — А ты со мной спорил!

— Не пришлось бы вам, господа, тратить честные денежки на приобретение металлодетектора, — по-барски развалившись на диване, подытожил я.

— Я взял детектор на три дня бесплатно в кружке юных археологов, — поправил Сатибо.

— И можешь получить казенным агрегатом по голове, — широко усмехнулся я. — С учетом сложившихся условий неразумно продолжать поиски клада.

— Согласен, — Сатибо злился на меня, но терпел мои словесные укусы. — Надо избавиться от полтергейста. Вызовем на дом медиума.

О том, что мы будем делать, когда медиум изгонит призрака, никто заговорить не решился. Без слов понятно было — перемирие закончится, и мы с самураями-кладоискателями вновь станем врагами.

Сатибо взял на себя приглашение медиума и все сопутствующие расходы. Он искал подходящую кандидатуру по Интернету и объявлениям в «Волочаровском Вестнике», звонил бабкам-шептуньям, дедкам-знахарям и молодухам в цыганских платках. Одна из молодух с первых слов подтвердила право называться ясновидящей:

— С вампирами не работаю ни за какие деньги, — сердито ответила она.

Как она меня почуяла? Звонил-то не я.

Прочие кандидаты отпадали, как только слышали от нанимателя, что им придется изгонять призрак вампира.

«Для нас это слишком сложное дело», — честно говорили они.

Время шло. Юми дважды заваривала зеленый чай в пупырчатом чайнике — «лягушке», оба раза он быстро пустел и снова в гостиной воцарялась тоска.

Общая надежда таяла с каждой минутой, с каждым гудком в смартфоне, обозначавшим прерванный диалог.

Я сидел, подперев щеку, и прислушивался к учащенному биению своего сердца и сердца Юми. Мы были как театральные зрители в затянувшемся антракте, подозревающие, что актеры не вернутся на сцену.

— Тебе не мешало бы проверить уровень сахара в крови, — я разбил тишину случайной фразой, адресованной Юми, пока Сатибо рылся в Интернете.

— У меня все в норме. Брат записал меня в участницы программы по добровольной диспансеризации ради пиара, — Юми пикантно улыбнулась, заведя глаза. — У меня все-все проверили. А что, я сладкая карамелька?

— Помолчите оба, — Сатибо прервал наш ленивый флирт. — А ты, Кампай, не дыши так громко, — он взял пса за ошейник и потянул его к двери. — Иди на собачью лежанку. Я звоню лучшему городскому медиуму Иннокентию Афанасьевичу Тугодумову. Мне позарез надо его уломать.

Уламывать старика Тугодумова пришлось долго. Сатибо даже передавал смартфон сестре, чтобы ее страдальческий голос разжалобил медиума. В конце концов старик согласился провести обряд, но никак не раньше следующего понедельника. Его внучка недавно родила сына, и он должен был прочесть над младенцем все необходимые защитные заговоры.

— В понедельник здесь будет Лиза, — Сатибо положил уснувший смартфон на журнальный стол.

— Как запасной вариант остается медиум Таисия из команды Смолина, — Юми сцедила остатки чая в его чашку.

— Людей Смолина нельзя приглашать на виллу, — возразил Сатибо. — Они не должны узнать о происхождении Лизы. И она сама не должна. Мы все, здесь собравшиеся, поклялись Филиппу, что его дочь будет жить человеческой жизнью. Лично я сдержу клятву.

— Я тоже, — дернуло меня сказать за компанию.

Я почувствовал себя не на сборище мошенников, а на совете рыцарей круглого стола. Где-то над хрустальной люстрой засияла высшая благая идея.

— Ты уже ее нарушил, вампир, — язык рыцаря превратился в карающий меч. — Тебе надо было держаться подальше от Лизы.

— Все пройдет. Не суетись, братишка, — Юми залепетала голосом няньки, баюкающей малыша. — Страсть Лизы к новому увлечению со временем остынет. Ее привязанность к вампиру ослабнет сама по себе. Дай ей наиграться с экзотическим питомцем и самой забыть о нем… У моей школьной подруги был хомяк. Родители подарили его на день рождения. Первое время подружка была от него в восторге. Она приносила его с собой в рюкзаке на уроки, всем хвасталась, какой у нее замечательный хомячок, шила ему курточки и штанишки. Прошла пара недель, и родителям пришлось напоминать дочке, чтобы она покормила хомяка, почистила клетку. А через месяц всей семье надоело держать в квартире бесполезную вонючую тварь, и родители с дочкой торжественно выпустили хомяка в лес… Подожди немного. Не надо вмешиваться — давить на Лизу, уговаривать ее. Она должна самостоятельно дорасти до правильного решения. Скоро Лиза отправит Тихона обратно в его нору на пустыре, и все будет по-прежнему. Даже лучше.

Срок действия благодарности «гейши» за мою помощь истек.

— Кампай, хочешь сходить в гости? — Юми приманила мастифа собачьим печеньем и взяла его на поводок. — Поживешь у нас до возвращения хозяйки. А то мало ли что…

Без верного сторожа мне стало страшновато ночевать во дворце, но насчет «мало ли что» Юми попала в точку.

Не просто так Лаврентий приказал меня съесть кобеля.

Тихон! — окликнула меня Юми, отправляясь с братом в отчий дом. — Думаю, тебе будет о чем поговорить со старым другом. Веселой вам ночи!

Трое суток я прожил в усадьбе отшельником, не видя и не слыша никого, кроме самого себя. Призрак капитализма затаился, утешившись известием о приостановке охоты на клад.

Я плохо спал, и в часы бодрости был словно канатоходец над пропастью. Ходил как по натянутой струне. То и дело озирался, прислушивался. Прохождение простейшего маршрута от спальни до туалета стало подобно экспедиции в высокогорный район. Еду из холодильника я добывал как бы воруя. Хватал пластиковую «бадейку» в охапку и тащил ее на улицу — туда, где случайные пятна ничего не испортят. Воду пил как кошка из-под крана. Убивал тоску чтением энциклопедий, просмотром художественных альбомов из складской комнаты. И много думал о Лизе.