Приговоренные к приключениям - Вадим Викторович Шарапов

которого посыпались дочиста обглоданные кости. Блюдо глубоко засело в черепе. Варфоломей видел это краем глаза, но удивляться было некогда.

— Урх… — пробулькал чернобородый, и остался лежать на ухоженном газоне — только дергалась нога в стоптанной сандалии-кальцее.

Луций Корнелий Сулла Феликс злобно плюнул в сторону невысокого, но крепкого с виду дяди, по самые глаза заросшего щетиной. Двигался дядя так, что сразу было понятно — рубиться ему не впервой, особенно в пешем строю. Сулла тоже это понял, обозвал противника матерно, предложив ему отсосать у слона, а потом попользовать этим слоном собственную мамашу — и ловко увернулся от колющего удара, направленного в грудь. Сам рубанул в ответ, достал щетинистого по бицепсу, тот охнул, и тут же поскользнулся на круглом камешке — похоже, на том самом, отброшенном Варфоломеем в сторону. Машинально вздернул руку, пытаясь удержаться на ногах. Сулла воспользовался оплошностью мгновенно — всадил острие гладия под мышку убийце, выдернул и отшагнул назад, заученно, точно в легионном строю. Щетинистый выронил свой меч и рухнул римлянину под ноги.

— А ты давай! — подначивал Варфоломей гибкого, как змея, человека, лицо которого было замотано полосатой тряпкой. — Смелее, скотоложец! У меня же только нож, а ты вон какой крутой!

Он взмахнул двумя сантоку, и увидел в глазах своего соперника сомнение и непонимание. Ножи, пусть даже лишенные заметного острия, выглядели достаточно впечатляюще. Но Вар сделал неприличный жест, и нападающий не стерпел — кинулся вперед, сделав хитрый выпад сикой. Шаг вперед — выход в позицию ирими — уклонение — удар сразу двумя. Зангецу и Сигурэ прозвенели в унисон, бесстрастно поделив противника на несколько неравных частей: отрубленная рука, которая так и продолжала сжимать сику, шлепнулась на выложенную мозаичной плиткой дорожку, вторая, отхваченная прямо у плеча, отлетела в розовый куст. Гибкий всхлипнул, заливая все вокруг кровью; шок запечатал крик глубоко в горле, колени подогнулись.

Вар обернулся, и увидел, как прямо на него несется краснорожий светловолосый великан, по виду схожий с германцем. Белобрысый замахнулся топором на длинной, перемотанной кожей рукояти, и повар, уже понимая, что не успевает уклониться, загородился скрещенными сантоку.

Бах! Бах!

Два оглушительных выстрела прозвучали, как гром с ясного неба. Германец хрюкнул и повалился в шаге от Вара, так и не выпустив топор. Вместо носа и правого глаза у него лохматилась красная яма с торчащими осколками костей. Неподалеку рухнул еще один бандит, наседаюший на Суллу и успевший, похоже, зацепить бывшего диктатора: тот припадал на левую ногу.

— Что за… — Варфоломей закрутил головой и увидел, как из-за колонны выглядывает все такой же бесстрастный валлиец. В его руке дымился здоровенный револьвер.

— Охренеть, не встать, — констатировал повар. — Это что, «таурус»?

— Ага, «таурус», он самый, — отозвался Фараон. — Питаю, понимаешь ли, слабость к большим пушкам.

— Ты бы еще корабельную артиллерию сюда притащил, корректор истории. Хотя на здоровье, я же не Фрейд, не порицаю… Иногда размер и впрямь имеет значение. Скажи мне только одно, мой полный сюрпризов друг, — Вар балагурил весело, но сам оставался настороже, а его взгляд цепко скользил по окрестностям.

— Что?

— Где ты его прятал? Кобуры я у тебя как-то не замечал, под туникой неудобно. Значит… в мешке с бутылками?

Хозяин «Дубового Листа» усмехнулся и развел руками.

— Ну сам видишь — пригодилось же. Я даже не предполагал…

Его прервал хриплый, усталый голос:

— Теперь я вижу, что вы оба — истинные посланники богов. Вар Квинтилий, я прошел много боев, но еще никогда не видел, чтобы обычный человек, пусть даже такой крепкий, как ты, мог одним ударом отрубить врагу обе руки. Даже гладиаторы такого не могут!

— Да я это… — скромно пробормотал повар. — На коровьих тушах практиковался.

— А ты, Авл Мурий? — Сулла, не слушая его, обратился к валлийцу. — Если бы у тебя в руках был пилум, я понял бы. Но ты всего лишь поднял руку, и этих двоих говнюков точно молния Юпитера пристукнула! Вы посланы мне самим провидением, друзья. Ха, кажется, я уже это говорил? Сегодня я часто повторяюсь.

Варфоломей молча смотрел на Суллу. Его поразило, что римлянин не проявил никакого интереса к револьверу — будто счел это чем-то, что в порядке вещей для «посланников богов». Только сейчас он заметил, что бывший диктатор изрядно забрызган чужой кровью. На лице Луция Корнелия безумно сверкали голубые глаза, похожие на два ярких драгоценных камня.

— Луций Корнелий… — начал было Вар, но бывший диктатор отмахнулся и швырнул окровавленный гладий на стол.

— Не моя кровь. Евтерпий! Где ты, трусливый ты негодяй?!

Кусты поодаль зашевелились, и оттуда выполз трясущийся от страха вольноотпущенник.

— Я… я здесь, о Счастливый…

— «Счастливый»! — передразнил его Сулла. — Похоже, и тебе сегодня перепало немного этого счастья. Знаешь кого-нибудь из этих тварей? Иди, погляди, и не вздумай сблевать! Мне и так придется звать опытного садовника, чтобы привести здесь все в порядок! На этого треклятого раба-кустореза, которого подсунул мне прохиндей Апостемий, нельзя положиться.

— Д-да… — проблеял Евтерпий и опасливо стал обходить трупы.

— Кто-то колотит в ворота, — Вар, завязывающий калигу, резко выпрямился и прислушался.

— Да? — Луций Корнелий Сулла оскалился. — Ну пойдем, посмотрим.

Они все втроем прошагали по дорожке — Варфоломей и Фараон прихватили факел — и подошли к воротам, в которые и правда колотила чья-то тяжелая рука.

— Кого там лярвы принесли? — заорал Сулла.

— Это префект Рима Марк Сульпиций Цезонин! Кто говорит со мной?

— Сам префект, ну надо же? Где ты был, префект, когда нас пришли убивать, а? С тобой говорит Луций Корнелий Сулла Феликс из рода Корнелиев!

Вар предостерегающе поднял руку, но Сулла фыркнул, покачал головой и со скрежетом вытянул из петель железный засов, открывающий калитку в воротах. Без всякой опаски бывший диктатор вышел за ворота — навстречу группе вооруженных людей, возглавляемых рослым мужчиной в блестящем панцире «лорика мускулата», надетом поверх красной кожаной безрукавки. Увидев Суллу, залитого кровью, солдаты ошарашенно переглянулись.

— Вижу, мы опоздали, — префект Цезонин покачал головой. — Мы торопились предупредить тебя, Луций Корнелий о том, что некие люди наняли убийц, чтобы расправиться с тобой, но…

— Вот как? — Сулла, прищурившись, оглядел всю группу. — Торопились, а? А может быть, наоборот — не очень-то и спешили?

Цезонин возмущенно вздернул