Легион. Психопат - Уильям Питер Блэтти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двойник, ссутулившись, сидел прямо в воздухе, находясь в той же самой позе, что и Амфортас. Одет он был в такие же джинсы и синий свитер. Он с недоумением таращился на настоящего Амфортаса.
Амфортас отпрянул, и то же сделал двойник. Амфортас прикрыл лицо рукой, аналогичное движение повторил и фантом. Амфортас сказал «привет» и тут же услышал «привет». Он почувствовал, как колотится сердце. О двойниках частенько упоминали в случаях серьезного повреждения височной доли. Но, пристально вглядевшись в глаза напротив, он испытал самый настоящий страх. Амфортас зажмурился и постарался глубоко дышать. Постепенно сердце успокоилось. Если сейчас открыть глаза, увижу ли я двойника? — задумался Амфортас. Он приоткрыл глаза — двойник оставался на прежнем месте. Внезапно доктор испытал жгучий профессиональный интерес. Ведь ни один невропатолог наверняка не переживал ничего подобного. Вот поэтому-то все известные случаи с двойниками весьма поверхностны и противоречивы. Амфортас вытянул ноги. Двойник не преминул проделать то же. Тогда доктор принялся дергать ногами, стараясь не соблюдать определенного ритма. Он производил эти движения невпопад, однако двойник повторял их с безупречной точностью.
Афортас прекратил свои попытки и задумался. Потом на ладони поднял магнитофон. Двойник скопировал и это движение, взметнув свою руку с воображаемым магнитофоном. Амфортас удивился: как могло случиться, что в галлюцинациях воспроизводится только сам человек без окружающих предметов, например, без того же магнитофона. Ведь доктор ясно различал на двойнике одежду, и в то же время тот сжимал сейчас в руке воздух. Амфортас так и не смог логически объяснить этот парадокс.
Он взглянул на ноги пришельца. Тот был обут в его же собственные бело-синие кроссовки фирмы «Найк». Амфортас перевел взгляд на свои кроссовки и начал осторожно сводить вместе носки, стараясь не смотреть, повторяет ли это движение двойник. Будет ли тот делать то же самое, если на него не смотреть в это время? Амфортас незаметно глянул на ноги двойника. Они находились в том же положении, что и его собственные.
Пока Амфортас раздумывал, что бы ему еще предпринять для дальнейших опытов, он вдруг заметил на шнурке левой кроссовки у двойника чернильное пятно Доктор посмотрел на свою ногу и разглядел точно такое же пятно и тоже на шнурке. Это уже выходило из ряда вон. Он никак не мог вспомнить, было ли у него это пятно раньше. Так как же он смог увидеть его на шнурке двойника? Наверное, мое подсознание запомнило это пятно, — решил Амфортас.
Доктор заглянул двойнику в глаза. Они сверкали. Он придвинулся к пришельцу, и тут ему показалось, что в глазах двойника отражается лампа. Как же это? — изумился Амфортас. Опять ему стало не по себе. Двойник внимательно наблюдал за ним. Амфортас отчетливо слышал веселые голоса студентов, доносящиеся с улицы, потом они внезапно смолкли, и теперь ему казалось, будто он так же ясно внимает и ударам своего сердца.
Внезапно двойник, застонав, схватился за виски. Амфортас не смог уследить за происходящим, ибо страшная боль словно тисками сжала вдруг его череп. Он зашатался, магнитофон и кассеты с грохотом посыпались на пол. Все поплыло у него перед глазами. Рванувшись к лестнице, Амфортас опрокинул настольную лампу и сильно ударился о край журнального столика. Застонав, он ввалился в спальню, рывком раскрыл саквояж и вытащил оттуда шприц и лекарство. Боль становилась невыносимой. Амфортас рухнул на кровать и дрожащими руками наполнил шприц. Он ничего не видел перед собой. Доктор с размаху всадил иглу прямо сквозь плотную джинсовую ткань и ввел двадцать миллиграммов гормона. Все это произошло в считанные секунды, поэтому укол в большей степени походил на удар молотком по мышце, однако очень скоро боль начала стихать, и разум, наконец, прояснился. Амфортас тяжело вздохнул и, расслабив пальцы, выпустил из руки шприц. Тот шлепнулся рядом с кроватью и, легонько звякнув, откатился по полу к стене.
Открыв глаза, Амфортас снова увидел двойника. Он висел в воздухе, терпеливо ожидая пробуждения доктора. Амфортас заметил, что двойник — а значит, и он сам — улыбается.
— Я чуть было не потерял тебя, — произнесли они одновременно.
У Амфортаса закружилась голова.
— Ты умеешь петь? — спросили они и тут же в один голос затянули адажио из Рахманиновской симфонии. Оборвав мелодию, они рассмеялись. — Чудненькая компания, — подытожили оба. Взгляд Амфортаса наткнулся на фарфоровую уточку, стоящую на тумбочке. Взяв ее в руки, он с нежностью принялся разглядывать статуэтку. Воспоминания нахлынули на него. — Я подарил эту фигурку Анне, еще когда мы не были женаты, — заговорил он вместе с двойником. — В нью-йоркском магазинчике «Матушка Леоне». Там находилась одна забегаловка, кормежка отвратная, но зато уточка превосходная. Анна была от нее просто без ума. — Амфортас посмотрел на двойника, и они ласково друг другу улыбнулись. — Она говорила, что это так романтично, — продолжали оба. — Как и те цветы, что я подарил ей в Бора-Бора. Она говорила, что все это навсегда останется в ее сердце.
Амфортас нахмурился, тут же посерьезнел и двойник. Раздвоение голоса начинало раздражать доктора. Ему вдруг показалось, что тело его стало таять. Да и связь с окружающей действительностью внезапно сошла на нет. Надвигалось что-то чудовищное.
— Убирайся! — рявкнул Амфортас на двойника, но тот даже не шелохнулся. Вместо этого он повторил приказание Амфортаса и изобразил на своем лице такое же гневное, как у доктора, выражение. Амфортас поднялся и, шатаясь, направился к лестнице. Краешком глаза он фиксировал, что двойник следует рядом, бок о бок, словно в зеркале.
Амфортас вошел в гостиную и присел на стул. Он и сам не помнил, как здесь очутился. В руках он все еще сжимал фарфоровую уточку. Сознание его вроде бы прояснилось, мысли текли спокойно, но ощущения как будто стерлись. От этого Амфортас чувствовал себя весьма неуютно. В голове по-прежнему стучало, однако боль исчезла. Амфортас с отвращением покосился на двойника. Тот завис в воздухе, презрительно уставившись на Амфортаса. Невропатолог смежил веки, чтобы не видеть его.
— Не возражаешь, если я закурю?
На этот раз голос не раздвоился. Амфортас удивленно распахнул глаза и остолбенел. Двойник развалился на диване, лениво закинув одну ногу на подушки. Он чиркнул спичкой и, прикурив, выдохнул дым.
— Боже мой, сколько раз пытался бросить, — засо- крушался двойник. Он снисходительно сдвинул брови. — Ну, извини. — И пожал плечами. — Откровенно говоря, так расслабляться мне бы не следовало, да, Бог свидетель, я безумно устал. Вот и все. Надо передохнуть.
В нашем случае вреда от передышки никакого. Ты
