Король на площади - Наталья Колесова

— Силвер всегда так заботится о своих женщинах — будь то прачка или высокородная дама! Думаю, он будет весьма расстроен, если мы причиним вред его новой подружке. Мы начнем с малого: например, сломаем этот пальчик, — он поднял мою безвольную руку и прикоснулся губами к мизинцу (я содрогнулась и рефлекторно сжала руку в кулак). — Это ведь не помешает ей зарабатывать на жизнь рисованием… пока не найдется следующий богатый покровитель?

Я, конечно, желала переключить внимание с Силвера на что-то другое… но ведь не на собственные же пытки! Нет уж, увольте! Я не только не собиралась их опробовать на самой себе, но и прекрасно знала пределы своего мужества и терпения: уже вскоре я начну молить о пощаде Финеара и проклинать самого Силвера за его глупейшее королевское упрямство.

Я растянула губы в улыбке:

— На всякий случай, если вы забыли — ведь в этой комнате находится еще одна его любовница!

За моей спиной раздался полный неподдельного возмущения возглас Милены. В карих глазах Финеара появилось веселое любопытство.

— Кстати, да, — он повернулся, с улыбкой оглядывая свою соратницу. — Что ж, это открывает нам широкие возможности!

Вскочившая Милена пошатнулась, ухватилась за стол. В ее округлившихся глазах заплескался ужас.

— Милорд! Вы же не собираетесь… Вы не можете!

Вот последнее она сказала зря — Финеар не из тех, кому можно указывать, что он может, а чего нет… Князь нахмурился, резко повернулся.

— Да неужто? — Уселся на свой полутрон, подпер рукой подбородок. — Осталось только решить, кем из вас заняться в первую очередь! Милена — его прошлое, художница — настоящее… Будем двигаться из прошлого в настоящее или наоборот?

— Вот такая благодарность за верную службу, — пробормотала я. Эти слова предназначались вовсе не для онемевшей Милены, а для стоявшего неподалеку Горона. Судя по выражению его лица, он их прекрасно расслышал.

Я шагнула вперед.

— Милорд?

— А тебе что? Решила вызваться первой?

— Я бы хотела вас нарисовать.

Тишину нарушил длинный вздох-стон Силвера. Но относился он не к претерпеваемой им боли, а к моему внезапному предложению:

— О-о-о, Эмма, только не это!

Я не стала переспрашивать, что он имеет в виду: «опять она за свое!» или «ты себе же только хуже сделаешь!» Главное, что после его реплики озадаченный Финеар поглядел на меня уже с любопытством.

— Прямо сейчас?

— А когда еще представится такая возможность? Тем более что вы пообещали в скором времени переломать мне все пальцы.

— Почему я должен позволять рисовать себя какой-то уличной художнице?

Я вздернула подбородок:

— Не какой-то, а закончившей Художественную школу во Фьянте! Между прочим, мои картины скупают известные коллекционеры и…

— Да-да, она прекрасно рисует! — поспешно вставила Милена: ей не больше моего хотелось оказаться на пыточной скамье, а потому чем больше будет сейчас занят Финеар, тем меньше ему придет в голову подобных интересных идей. — Даже король позволил ей себя нарисовать, а вы ведь знаете, как он относится к собственным изображениям… Вы же, милорд, получите портрет, который будет написан в такой памятный момент — момент передачи вам власти над Ристом!

Финеар, как и всякий из нас, оказался чувствителен к лести и намекам на блестящие перспективы.

— Хм. И сколько же времени это займет?

Я поглядела на серый день за окном.

— Пока не стемнеет.

— И что для этого надо?

Был большой соблазн отправить слуг Финеара на поиски редких красок и негрунтованных холстов, но ведь за это время он может и передумать…

— Смотря какой материал и инструмент вы изберете для своего портрета. Для карандаша и угля — несколько больших листов бумаги. Для красок — собственно, сами краски, кисти и готовые холсты. И еще побольше свечей, пожалуйста.

Финеар задумался, и я взмолилась всем богам — своим и Кароля. Боги же наверняка в родстве друг с другом, так почему не напомнить о себе лишний раз всем им скопом?

— Ну что ж… — Он подозвал своего человека и отдал ему вполголоса какие-то распоряжения. Подарил мне беглую улыбку: — Но если ты решила таким образом просто протянуть время, то совершенно напрасно. Палач, довольно бездельничать!

— Я лишь ждал, не придется ли мне менять клиента, — прогудел тот в свое оправдание и вновь принялся за работу.

Глава 19

В которой Эмма рисует

…Я сидела перед собственным этюдником и гадала, кто кого здесь обманул: люди Финеара просто-напросто принесли из галереи все мои вещи — от этюдника и папки с бумагой до плаща.

…Значит, все-таки тогда следили за мной, а не за Силвером; я была просто ничего не подозревающим живцом. Если б я не вышла из дворца, король бы не отправился за мной следом, его бы не взяли в плен и сейчас не пытали бы и… И я решительно прекратила самобичевание (может, еще придется получить натуральных плетей от Финеара!). Королю самому не мешает наконец не только обзавестись нормальной охраной, но и бросить скверную мальчишескую привычку удирать от нее же!

— Ну так что? — поинтересовался Финеар. — Когда ты наконец приступишь к портрету?

— Уже, — отозвалась я, не задумываясь. — Я выбираю колористическое решение, подходящее для вашего будущего образа.

Финеар со значением поглядел на тусклое окно.

— Осенний день короток… Поторопись же!

— Тогда обойдемся без красок, — решила я. — Уголь — не лучший материал для передачи черт такого гладкого красивого лица, но за неимением времени…

— Ты собираешься изобразить и вот это тоже? — поинтересовался Финеар, двумя пальцами брезгливо оттягивая свою окровавленную повязку.

— Вовсе нет. Одежда ведь не главное, вы же понимаете! Король и в лохмотьях, и даже, — я стрельнула взглядом в сторону Силвера, — даже нагой все равно остается королем.

Финеар намек, конечно, понял, но одернуть наглую меня не успел — я тут же начала распоряжаться:

— А теперь попрошу вас занять удобную позу и по возможности стараться лишний раз не шевелиться!

Я сосредоточенно изучила князя и падающие на него тени, попросила переставить пару свечей и вновь уставилась на свою нежданную модель. Да, кажется, это обещает быть интересным и очень необычным для меня опытом…

— Начали! — скомандовала я скорее нетерпеливо завозившемуся Финеару, чем самой себе.

Через некоторое время князь устал сидеть в молчаливой неподвижности и спросил — весьма любезно:

— Вам не помешает, если мы будем с вами беседовать во время процесса рисования?