Мой опасный - Татьяна Гончарова

в губы. — Все хорошо будет, малышка. Веришь мне? — сжимает так бережно и властно.

— Нет, Хард. Я не полечу, — мотаю головой. — Я серьезно. Пусть все по плану будет, как мы продумали с тобой. Отработаем несколько лет в компании Дрейка, а потом, — торопливо говорю, а эсминец отдаляется перед моим внутренним взором все дальше и дальше.

И обидно так, и досада берет просто дикая. Ну почему сейчас? Почему не через полгода хотя бы?

Хард смотрит на меня с понимающей улыбкой.

— Самоотверженная ты моя, — снова целует. — Но не прокатит. Ты полетишь, Ди. Не спорь. Я знаю, что потом ты пожалеешь, что не согласилась. Я слишком хорошо тебя знаю, Ди. Ты ведь боец. Тебе нужна эта победа. А я… Я все улажу. Просто поверь, — ласково трется щекой о мое плечо, легко щекочет своей щетиной и хвостом медленно скользит по внутренней стороне бедра.

— Нет, Хард… ооо… нет, не надо! Это запрещенный прием! Хард! Оо… даа!

В транспортном шатле нас двенадцать сосредоточенных бойцов. Вчерашние выпускники, но многих и не отличишь по виду от матерых ветеранов. Конечно, рихтов большинство, но есть и несколько людей, и полукровок и даже один орс!

Я напряжена отчего-то сверх меры. Весь полет материла себя мысленно, что поддалась на уговоры Харда и подписалась на эту программу. Да, я хотела. И в любых других условиях, я бы побежала вперед всех сюда, подняв хвост. Но… теперь есть это “но”. Очень большое и хвостатое.

Уже скучаю. Мы ведь и побыли после выпуска вместе всего пару дней. Отрывались в домике будто в последний раз.

Потом мне пришло предписание прибыть на базу, где как раз проходило первичное тестирование всех участников программы. Оно не несло отборочный характер. Нам сказали, что оно нужно для составления индивидуальной карты для каждого кандидата.

В конце программы будет еще одна финальная диагностика.

Хард провожал меня. Долго жадно целовал у проходной. А у меня стойкое чувство дежавю лезло изнутри. Вот точно также мы всегда с ним прощались перед очередным моим полугодовым семестром. Не плакала, только потому что не хотелось, чтобы он вину какую-то чувствовал. И так тяжело.

Я ведь поначалу с воодушевлением эти все документы заполняла и заявку тоже отправляла. Сумел Хард меня настроить правильно как-то. А вот потом… Потом накрыло резко так.

Наверно, когда в шатл села. Вот там и пришло полное осознание, на что я снова подписалась. И не повернуть уже ничего. Хард в одном прав оказался. Я боец. И если подписалась, то до конца дойду, но вот какой ценой.

Так, хватит ныть, Ди. Совсем расклеилась тут, тряпка. Вспомни интенсив. Там такая жопа была поначалу, но потом же все укаталось постепенно.

Просто несколько месяцев нужно потерпеть. Хард обещал мне, что приложит все усилия, чтобы быть со мной. Правда я слабо представляла, как это у него получится. Но снова убедил. Невозможно было сопротивляться его уверенному властному тону.

Не зря же он командиром был. Эх, теперь и интенсив наш вспоминался с такой ностальгией и теплотой. Да, трудно было, но зато мы вместе были. Каждый день, каждую ночь…

“На выход! Всем приготовится.” — раздалась громкая команда.

Я встряхнулась. Ничего. Я выдержу. Хард прав. От своих целей нельзя отказываться, тем более если это мечта. Он в меня верит и это главное. Ты справишься, Ди.

Подхватила из верхнего отсека свой мешок с вещами. И бодро зашагала к стыковочному модулю. Знакомые до боли стены, даже запах знакомый.

О, как же я скучала по нему!

Горчинка внутри медленно начала рассасываться.

Нас построили в шеренгу и хмурый рихт-сопровождающий тяжело оглядел наш замерший строй.

— Ваш куратор вас встретит сейчас. На Черном страже рады новичкам, но не думайте, что вам здесь кто-то что-то должен. Поблажек не будет. Никому. Программа, что мы сейчас внедряем, дает шанс, но немногим. Отбирали лучших. Докажите, что мы в вас не ошиблись, — последнее жесткое напутствие.

Что ж, я готова доказывать. За нас двоих с Хардом.

Тяжелые створки шлюза медленно раздвигаются. Мощная фигура темным силуэтом выделяется в проеме. Наш куратор. Мои одногруппники сразу подтягивают хвосты ровнее.

Я же щурю глаза, не в силах отделаться от странного совершенно неуместного чувства узнавания. Лица пока не разглядеть, но я узнаю эти скупые жесты и посадку головы. И хвост, как не странно, узнаю. И походку…

Как на месте устояла, вообще не понимаю. Сказалось. наверно, моя общая оторопь от увиденного.

Хард! Что он тут делает? Откуда он…

На месте то я устояла, а вот хвост не удержала. Дрогнул он, изогнулся восторженной волной. Хорошо что остальные в этот момент по-уставному ели глазами командира. Торопливо спрятала его за спину.

А потом до меня внезапно докатился смысл. Хард наш куратор? Моей группы?

Облегчение такое сильное, что я пропускаю почти всю его вступительную речь. Глазами то ем, как и остальные и даже больше, на вытяжку стою и даже хвост выправила как надо, но остальное все фоном.

— … Номера кают на ваших коммах. До вечера у вас свободное время. Советую провести его с пользой. Осмотритесь и знакомьтесь с командой. Вам придется плотно взаимодействовать со всеми. Свободны, — властный взмах хвоста и группа отмирает.

Все подхватывают вещи и медленно расползаются в сторону открытого шлюза.

А я все еще стою на месте. Смотрю и поверить не могу. Это сон. Вот сейчас я проснусь на борту шатла и пойму, что все это лишь мое воображение.

А Хард не спешит подходить. Тоже смотрит на меня в упор и поглядывает на замыкающих из нашей группы. Вот последние скрываются из глаз.

Я шумно выдыхаю и всхлипываю. Затем срываюсь с места и в прыжке влетаю в сильные объятия мужа.

Не сон!

Его широкие плечи, мощное тело и запах такой родной, такой любимый, необходимый… Мой Хард!