Леди-самозванка в Драконьей Академии Магии (СИ) - Мария Павловна Лунёва

пальцах же второй вспыхнул огонь. Моя магия взбунтовалась, повинуясь страху... Ужасу, встрепенувшемуся в душе. Пытаясь сдержать эмоции, я тихо старательно щелкала пальцами, чтобы унять пламя, но выходило плохо.Некромант заметил мои жалкие потуги и глумливо усмехнулся. Затем чуть сдвинулся, чтобы я заметила, как на темной деревянной столешнице проступают защитные руны. Письмена слабо засветились зеленым светом и потухли. Лич вольготно откинулся на стуле, чем вызвал в душе еще большее смятение и неприязнь. И дело было даже не в том, что он темный или мертвый...

Нет. Сама суть этого существа казалась мне отвратительно гнилой и смердящей, что канава в подворотне.

— Да, это личное, граф, — Дункан высокомерно кивнул. — Кто-то посмел тронуть мою кровь. Такое я не прощаю. Никому и никогда!

Обжигающий холод заскользил в его тоне. Подобравшись, я выпрямила спину и мысленно приказала себе успокоиться. Со мной рядом куда более опасный некромант, чем этот мешок с несвежими костями, что сидел напротив.

— М-м-м, — мертвый профессор взглянул на своих «девочек». — Спрашиваете, не удивила ли меня эта находка? Да. Несомненно. Я не мог не прикарманить их. Такая редкость! Они уникальны в своем роде.

Развратного вида особы жутко захихикали, вызывая у меня холодок по коже.

— Что с ними не так? — Дункан продолжал буравить тяжелым взглядом лича.

— Феи, — мертвый профессор сделал изящный пас рукой и вокруг падших умертвий в чулочках разошлась красивая лиловая аура. — Кровь определенно их, но увы, слабая. Слишком слабая. Хотя забавно, конечно. В наше время только потомков драконов осталось меньше, чем фей. Я не мог оставить тела. Такая удача.

— Тела... — Дункан растер подбородок ладонью. — Может, еще что-то необычное? На вашем месте, граф Усмаус, я бы изо всех сил напрягал память. От того, что я сейчас услышу, зависит и ваша судьба. Вы ведь знаете, как опасно расстраивать королевских особ. А я такой чувствительный в последнее время, и такой... скорый на казни без суда и приговоров.

Лич напрягся и сглотнул. Дункану даже не пришлось демонстрировать свой дар, хватило и ленивым тоном произнесенных пары фраз.

— На их телах были руны, принц Альманца. Воском отлитые на груди. И не спрашивайте, знаю ли я, что это значит. И да, и нет. Магия крови. Но я ею никогда не увлекался, меня интересовали иные направления некромантии. Ищите тех, кто помешан на возрождении древних рас — это все, что я могу сказать.

В сером, темном, мрачном помещении повисла тишина. Тяжелая и тревожащая.

— Вокруг того круга в подземелье были руны, указывающие на представителей древних рас, — пробормотал Матеус, склонившись к Дункану. — Но я не заметил там знака фей.

— Часть надписей стерлась, — напомнила я.

— А твоя кровь, Рамирье — дракон, — губы лича подернулись и показались клыки. — Полезная редкость в наше время. Особенно для магических ритуалов.

Я решительно ничего не понимала. Мне не хватало знаний. О чем они говорили? Сплошные намеки. И хуже всего — мне вдруг перестало все это казаться приключением. Расследованием, чтобы показать себя.Майя действительно мертва. А ее тело исчезло. И эти девушки тоже некогда были живы. Неважно кем они являлись, но убивать их права не имел никто. Отнимать жизни за ценную кровь. Но кто-то ведь осмелился на это. Привез их в Академию и убил, а затем выбросил, как мусор, туда, где обитала нежить.

— Зачем везти фей? — тихо пробормотала я. — Разве среди студентов их нет?

Подняв голову, взглянула на лича и нарвалась на ответный предостерегающий взгляд кровавых очей.

— А не факт, что девушек такими не сделали, — хмыкнул Матеус. — Очень уж платья хорошие. Я бордельных девиц повидал — не похоже, что они оттуда. В таких платьях танцуют, но при этом надевают более короткое нижнее белье с рюшами, а чулки тонкие и в крупную сеточку. Мода в увеселительных домах практически не меняется. А еще обувь, — он ткнул пальцем в рыженькую. — Пляшут в туфлях на каблуке, чтобы стук выходил громкий. А на них обычные ботинки, тяжелые даже на вид. Девочки ведь из студенток, не правда ли?

Умертвия притихли и, странно покачиваясь, смотрели на нас пустыми мутными глазами. Они словно поняли, о чем толковал Матеус. Мне стало совсем не по себе. Я перевела взгляд на озлобленного лича. От него буквально веяло могильным холодом. Такой никогда ни жалости, ни сострадания не проявит. Граф Усмаус высокомерно вскинул голову. Кусочек кожи снова свесился с его челюсти.

— Такая жизнь лучше смерти? — пробормотала я, ошалевшая от всего, что здесь увидела и узнала. — Вот такое вот существование достойно вечности?

— Хм... Разве может быть что-то хуже смерти, леди? — лич продемонстрировал клыки. — Я творец! Созидатель и такая жизнь приносит свое удовольствие. И не малое, поверь, дитя.

— Не думаю, — выдохнула, осматривая его несчастных девочек.

— Да уж лучше призраком в замке, чем вот так, — Матеус тоже особой деликатности не проявлял.

— Ошибаешься, светлый.

Профессор Усмаус жестом подозвал к себе своих рабынь. Они подбежали и доверчиво прильнули к нему.

Меня снова замутило.

— Зачем ты привел сюда свою девочку, Рамирье? — лич перевел взгляд на Дункана. — Ты не мог не знать, что я такое.

Его Высочество моргнул, будто оторвавшись от неких своих дум, поднял голову, медленно кивнул и встал.

— Затем, граф, что она слишком беспечна, и лучше сейчас узнает о таких, как ты, когда я буду рядом, чем завтра сунется сюда с братцем. Он может быть и выживет в твоих склепах. Но не она...

— Я не трогаю живых студентов! — низко и даже как-то зло прорычал лич. — Никогда! Все ваши намеки смешны!

— Потому что я поставил печать запрета. Да, — Дункан кивнул. — Но через год, два... На таком же кладбище она все равно встретит одного из вас. Так что вы, граф, у меня сегодня как полезное пособие.

— Из нас, Рамирье! — гадко усмехнулся мертвец. — Ты такой же темный...

— Нет! — Его Высочество покачал головой. — Я полагаю, что хуже смерти все же есть кое-что. Вот такое вот существование! — Он обвел рукой помещение. — Но возвращаясь к вашему вопросу, граф Усмаус, лучше та, которую я люблю, увидит лича здесь и сейчас. Со мной. Чем потом, когда я буду слишком далеко от