Компрессия - Сергей Малицкий

Только уже у моря, часа через полтора, когда до бегунов донесся рокот набегающих на берег волн и он перешел на шаг, разглядывая срывающийся вниз к пенным бурунам глинистый берег, его сердце облегченно обмякло в груди. Кидди понял, что Сиф бежала именно с такой скоростью, чтобы он не мог отстать. Она обернулась, подняла брови, затем улыбнулась и побежала к воде, оставляя в красноватой глине обычные отпечатки босых стоп.

– Разуйся! – крикнула она ему, барахтаясь в волнах.

Кидди сбросил туфли, стянул с ног потемневшие носки, подумал и отбросил их в сторону. Глина встретила его подошвы прохладой, липкими языками проникла между пальцами, лишила равновесия и заставила уткнуться в скользкий склон руками. Кидди покачнулся, почувствовал, что руки разъезжаются в стороны – а сил осталось только на то, чтобы опрокинуться на спину и, прищурившись, смотреть в низкие облака, – плюхнулся на заднюю точку и съехал в воду по глинистому склону сидя. Вода неожиданно оказалась ледяной, от хлестнувшей ему в грудь бодрости Кидди тут же вскочил, но вновь поскользнулся и под торжествующий смех Сиф окунулся с головой.

– Ну и где же твоя башня? – спросил Кидди мгновением позже, пытаясь не застучать зубами от холода.

– Вот она! – Сиф подплыла, выдернула под водой у Кидди из рук рубашку и пальцем коснулась его подбородка. – Поверни голову. Видишь? Пошли туда. Только не по берегу, он здесь ужасный. Пошли по воде, дальше начнутся камни, будет легче.

Башня высилась метрах в двухстах, венчая скалистый утес. Едва Кидди ее разглядел, как сразу понял, почему не увидел ее раньше и как этакая громада – а она явно имела в основании не меньше полсотни метров – могла сразу не привлечь его внимание. Она или вырастала из скалы, или сама скала сплела ее каменными жилами, которые тянулись к небу, перекрещиваясь и обращаясь на высоте десятка метров в идеально ровное многогранное сооружение, украшенное высокими окнами, в которых матово поблескивали приглушенные низкой облачностью лучи. Кидди мгновенно забыл и о холоде, и о том, что вода скатывалась с кожи Сиф так, словно она была вовсе не сухопутным существом, и о неприятном, топком дне под ногами – он не мог отвести глаз от башни. Вот только рассмотреть ее выше первого ряда окон не удавалось: выше строение дрожало, расплывалось, таяло так, словно было раскалено изнутри обезумевшим кочегаром и при любом дожде должно было зашипеть, окутаться паром и рассыпаться на куски.

– Пойдем же!

Сиф схватила Кидди за руку, ее ладонь показалась ему скользкой, но это ощущение исчезло через миг, потому что она все же была не скользкой, а горячей. Выбираясь на гладкие валуны у края утеса, Сиф поскользнулась, Кидди поймал ее на руки и почувствовал, что горячая она вся.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встревожился он.

– Замечательно, – она искрилась радостью. – Я только чуть-чуть разогрелась, чтобы не замерзнуть в башне. Там прохладно. Ты собираешься выжать воду из брюк или нет? Или рассчитываешь высушить одежду на мне?

«Безумна, – вдруг подумал Кидди, стягивая с себя брюки. – Очаровательна, но безумна».

Странно, но эта мысль не испугала его. Наверное, из-за того, что безумием было все, и прежде всего этот спуск в долину и бег по диковинной степи, бег, который не мог быть сном, поскольку его реальность умножалась на время, усталость, боль, немощь и финальное облегчение одновременно. «Безумна», – повторил про себя Кидди и вдруг понял, что ему мешало раствориться в предложенной сном реальности, понял, что держало его в напряжении с того момента, как он попытался самостоятельно открыть путь из одного сна в другой и привел себя и Сиф на горный гребень, – Сиф позволяла себе слишком многое! Она каждую секунду была чуть большим, чем обычный человек. Она не уставала, не чувствовала боли, ступая босыми ногами по колючкам и мелким камням, не искрила горящим взором, но все-таки видела в темноте, порой позволяла суставам сгибаться сильнее обычного, а рукам и ногам вытягиваться и выписывать немыслимые движения. А еще она вовсе не думала о еде и питье.

– Ужасно хочется есть, – пожаловалась Сиф. – Посмотрим, чем нас угостит Билл.

– Ты читаешь мысли? – спросил Кидди.

– Твои мысли написаны у тебя на лице, – рассмеялась Сиф и натянула на себя его рубашку, которая вдруг странным образом прикрыла ее тело до колен. – Вот сейчас ты думаешь, что я какое-нибудь демоническое существо! Угадала? Вот! – Она погрозила ему пальцем. – А я-то все думала, пока мы сюда бежали, стоит ли отращивать крылья и брать тебя на руки, или не пугать парня?

– Мне хватило и ботинок, – отозвался Кидди и поймал ее за руку. – Идем?

– Идем. – Она ступила босой ногой на еле заметную тропку. – Ты считаешь, что ботинки большее чудо, чем эта башня? Мы спим, Кидди. Ты-то уж точно спишь, поверь мне. Ты мог бы совершать здесь гораздо больше чудес, чем я, у меня способностей чуть, только на палец, и то, видел, какие здания я возводила в ночном лесу? Помнишь, ты прятался среди развалин? Я строила их долго. Это были прекрасные здания. С куполами и башнями, с хрустальными сводами и с удивительными витражами. Но ночной лес каждую ночь уничтожал построенное мной.

– А дерево? – спросил Кидди. – Я там видел что-то похожее на сгоревшее дерево!

– Пойдем. – Сиф нахмурилась. – Пойдем, Билл ждет нас, я чувствую. Пойдем, а то нас опередят.

Они добрались до тяжелой кованой железной двери за несколько минут. Вблизи камень стен оказался шершавым, словно кожа скалы трескалась, когда она заставляла собственные корни тянуться к небу. Сиф провела ладонью по дверному полотну, точно так же, как она касалась щеки Кидди, сдвинула на первый взгляд намертво приклепанную полосу, сунула пальцы в образовавшееся отверстие и потянула тяжелую дверь на себя. В лицо Кидди дохнуло прохладой, он с досадой оттянул от тела сырую одежду, оглянулся туда, где оставил туфли.

– Забудь о них, – повела головой Сиф. – Правда, любимая поговорка Билла звучит так: что если нельзя что-то притащить из сна в явь, так нечего и сны засорять явью, но на деле все иначе. Смотри-ка.

На нижних ступенях узкой лестницы, которая начиналась сразу же от открывшегося прохода, лежал тряпичный половичок, похожий Кидди последний раз видел в университетском музее больше десяти лет назад, а поверх него не менее полудюжины вставленных друг в друга войлочных тапок.

– Ну. – Сиф вытащила из ниши грязновато-желтый цилиндр, оказавшийся свечой. – Чего больше испугаешься, если я фитиль щелчком пальцев зажгу или какой-нибудь другой осветительный прибор из воздуха извлеку?

– Привыкать начинаю, – ответил Кидди.