Пепел - Федор Березин

«Одна уже не пригодна», — подвел про себя итог Кьюм.

— Послушайте, Альбер, в астрономии есть столько разных малопонятных вещей и расстояние до них так непредставимо далеко, что если хотя бы часть из них объяснять разумным проявлением метагалактических обитателей, они будут заняты по уши, создавая эти чудеса природы, на собственные, неизвестные нам потребности, у них просто не останется времени.

— Жак, ваши научные аргументы, может, и значили что-то в веке, допустим, двадцатом, тогда они верили, что близки к конечному пределу знаний и Вселенная, при определенном взгляде на нее, проста. Но объясните мне, например, существование Портала?

— Дорогой мой, мы не до конца понимаем само появление разума вообще и тем более жизни. Наука, к вашему сведению, не объясняет «зачем», она просто пытается ответить «как».

— Вы ведете спор некорректно, ведь вы же ученый. Я вас спросил о конкретной физически наблюдаемой и используемой вещи, а вы уводите меня в тавтологию.

— Но я же не выдающийся гений, то, что я вам изложу, вы можете сами прочитать. Список подходящей, в меру популяризированной литературы я могу вам выдать. Там вполне сносно и, на мой взгляд, математически безупречно дается объяснение «окон» в пространстве.

— Но интересно, что вы сами о нем думаете? Неужели на сто процентов верите в его природное происхождение?

— Слушайте, но какое дело природе до моих мыслей о ней? В науке всегда интересен результат. Если гипотеза достаточно объемно охватывает явление и, более того, предсказывает что-то еще неизвестное и это подтверждается, тогда это становится теорией и всем становится до лампочки, насколько невероятными данные мысли казались вначале. Наука уже давно очень высокоспециализированная область, потому мы вынуждены опираться на авторитетов, хоть что-то должно приниматься на веру. Нельзя объять необъятное и критически осмыслить все исходные предпосылки и все возможные следствия.

— И пробовать тоже не стоит?

— Наверное, жизнь слишком коротка. Лучше использовать более простой способ — сравнивать конечные выводы с выводами другого авторитета, если возникнут противоречия, привлечь труды третьего. Лично я делаю так. Они сами очень хорошо находят уязвимые места друг друга. А наша логика… Она ведь формировалась не для научных дискуссий в дальнем космосе, а для выживания в ледниковый период.

— Ну хоть существование этой, цельной металлической громадины у нас под ногами, вы можете растолковать?

— Попробую, однако не претендую на конечную истину, — сказал астроном. — А вам, коллега-пилот, не слишком наскучили наши диспуты?

— Нет, я с удовольствием выслушаю, да и время надо убить.

Они немного поколдовали со своими ранцевыми ракетами, подруливая ближе друг к другу, словно от этого стали бы лучше слышать один одного. Для беспроволочной связи это было все равно.

— Ну, тогда ладно. Так вот, давным-давно, миллиардов эдак пять лет назад была здесь протопланетная туманность, вращалась не торопясь и никого не трогала. Но вдруг где-то поблизости случился взрыв сверхновой, и ударная волна, преодолев десять, а может, более световых лет, ударила по облаку. На первый взгляд, ничего не случилось, но на самом деле начался процесс формирования звездной системы. Она принялась сжиматься, появились кольца, со временем из центральной области оформилась Индра, а из внешних все четыре наличествующие планеты. Некоторые кольца были менее плотные, пыль там никак не могла собраться в большие кучи достаточной массы для начала сжатия, а когда вблизи появились более удачливые соседи солидной тучности — процесс вообще пошел наперекосяк. Так и летают эти комья по своим орбитам без пристанища — мы их называем астероидами.

— И все? А нельзя несколько подробнее, на этом уровне я бы и сам доложил, — обиженно сказал Марселен.

— Вы правда хотите подробнее, Альбер? Тогда снова вникайте. — И началась лекция.

Вначале малая летающая платформа (МЛП) включала направленные вниз и вверх дюзы. Таким образом, стабилизируя свое собственное положение над поверхностью, ракетная тележка сдувала с рабочей площадки астероида пыль. Как ни мала была местная сила тяготения, однако ее хватало для удержания на Даккини небольшой порции местного мусора, накопленного за миллионы лет спокойной жизни. Слой пыли был очень небольшим, возможно, основное ее количество покинуло это мирное пристанище после термоядерного удара. Сотрясение было чудовищным, и, кроме того, астероид потерял свое вращение, приобретенное за долгие тысячелетия воздействия солнечного ветра. Вся пыль была сорвана с насиженного места и теперь скорее всего совершала бесплатное путешествие: та, что полегче, — в галактические дали, разгоняемая фотонами, метко выпущенными материнской звездой, а та, что потяжелее, — в сторону Индры, к своему неизбежному аду, по сужающейся спирали, все более гася скорость об эти же фотоны. Пыль накапливалась долго-долго. Как ни одинока была траектория Даккини, однако и ему навстречу попадались мелкие метеоры. Те, что имели приличные относительные скорости и встретили свою судьбу миллиард лет назад, выбивали из астероида маленькие и не очень кусочки, а те, что прилетели позже, просто месили пыль, не добираясь до металлического тела, укутанного этой пылью, как шубой. Постепенно они превратили его внешнюю поверхность в серую, плохо отражающую свет массу, с составом породы из бесконечного количества каменных и железных обломков. Вся эта мелочь слетела с Даккини при многомегатонном ударе, когда космическая зима мгновенно сменилась коротким летом, но этим летом стало так жарко, что астероид навеки простился со своей шубой.

Однако и жалкие ее лохмотья мешали работе. Когда пыль уносилась вдаль со скоростью более первой космической этого мира, мощный лазер, закрепленный на МЛП, проделывал в грунте аккуратное отверстие для крепления оснований якорей. Затем следующая платформа расширяла их более экономичным способом — бурением. На каждое основание приходилось по восемь гигантских крепящих болтов, которые были так тяжелы, несмотря на мизерную силу тяжести, что их складировали непосредственно на поверхности, лишь по инерции мышления связав в кучу для увеличения массы. В былые времена технического рассвета, лет эдак сто назад, когда вовсю применялись умные роботы, впоследствии запрещенные, люди, возможно, вообще бы оставались в роли наблюдателей и их бы не потребовалось столько, но сейчас механики и инженеры были заняты по уши: сроки поджимали. Им нужно было установить по шесть оснований под каждый из мощнейших «Скандов», а техники не хватало: базе не на чем было перебросить имеющуюся в наличии в столь короткий срок. Сами основания требовались для того, чтобы гиганты, начав выплескивать свою мощь, не унеслись в автономный полет: второй попытки спастись у базы уже не было.