Ученица Хозяина Топи - Александра Каплунова

каждый станет с той стороны, а то еще и кого в Явь выпустят. А нам здесь и так тесно…

— Думаешь, я дела своего не знаю? Никто в Велесову ночь в из Нави в Яви с рассветом не останется. И напоминать мне о том не нужно.

— Ну и славно. Я, в общем-то не только за сим зашел. Весенья, — он посмотрел на девицу в упор, — Миланья плачется, что ты не заходишь, не понравились, говорит, наверное, владения ее.

Веська обмерла вся. Так стыдно стало вдруг, хотя она ведь вроде и дурного ничего не сотворила. Только вот на Лесьяра смотреть было совсестно.

— Не забыла, — ответила поспешно. Она и правда помнила, да только одной идти на озеро никак решиться не могла, — все делами просто занята…

— Хозяин наш совсем тебе спуску не дает? — Арьян точно и не замечал, как Лесьяр между ними взглядом водил от одного к другому, — Лесьяр, что, и не отпустишь ученицу прогуляться?

— Да успеется, — попыталась отбрехаться Веша, но тут уж Лесьяр вступил.

— А что ж не отпустить, отпущу, — а Веську прямо всю проморозило от тона его, — коли она уже тут и подружек завела, кто только с русалками ее познакомить то успел?

— Так мы же вместе на озеро ходили, я и познакомил, Миланья ж русалочка не зловредная, — вот ведь змей! И лицо ведь такое удивленное сделал, к парапету приваливаясь в позе расслабленной, точно удовольствие получал от происходящего. Али казалось то Вешке? Сама ведь во всем этом виновата. Сказал б сразу правду Лесьяру, не было бы сейчас неловкости такой. А так, выходит, солгала, ведь спрашивал тогда, чем занималась…

Подняла взгляд виноватый на магика, а тот в ее сторону и не глядит.

— Я сейчас как раз на озеро собирался, надобно водяницам кой-чего передать от матушки, могу и проводить заодно.

Лесьяр рукой повел, мол, делайте, что угодно.

— Я Весенье не хозяин, — а прозвучало так ядовито, что той вмиг захотелось, чтоб хоть хозяином, хоть владельцем стал, только б зла на нее не таил такого. Жгла девицу совесть. И не только она, кольнуло в груди неприятно. Лучше б отругал ее прямо здесь, что не рассказала ему, когда спрашивал. Лучше бы выгнал полоза, заявив на нее саму свое право.

Змий усмехнулся, от ограды каменной отрываясь, да к ним приблизившись, на Вешкины плечи руку закинул.

— Вот и славно, а то я и сам уж по Весеньюшке соскучился, — девушка так от того опешила, что даже руку его с плеча стряхнуть не удосужилась, — цветочки-то мои стоят еще? Я их на то заговаривал особливо, чтоб подольше тебя радовали, — а сам ее к выходу повел.

Вешка попыталась через плечо обернуться на магика. Тот столбом застыл, только нос задрал, да них смотрит… нет, не на них. На нее. А во взгляде том тишь ледяная, лед из злости, разочарования и холодной отчужденности. И ведь даже не дрогнул за ними. Ни слова не сказал на замашки полозовы. Точно так и надобно. Точно можно вот так ее взять, да увести от него. А он то лишь смотреть будет, губы поджимая в тонкую линию.

— Так что? — Арьян ей в лицо заглянул с любопытством искренним в глазах змеиных, не похоже, что специально зло какое затеял. Видать, и правда просто мимо шел, да за ней решил заглянуть. И правда ведь, не дело это, Веська сама Милаше обещала заглядывать иногда, да о жизни мирской рассказывать. А что Лесьяра обидела, так сама виновата. Разве ж знал Арьян, что Весенья тому и не скажет ничего об их тогдашней прогулке?

— Пойдем, — улыбку натянула, кивнула вот, спускаясь по лестнице, — спасибо, что зашел. Я, по правде, еще и одна попросту побаивалась идти. Мало ль тропку попутаю, а там топко так… — и не солгала ведь.

— А что учителя своего проводить не попросила? — вот ведь знает куда надавить!

— Да как-то не догадалась, — слукавила таки.

— Ты смотри, если он совсем звереть начнет, ты мне скажи. Я ж тебя в обиду не дам, Весеньюшка, — и ласково так то прозвучало, что Веся тут же ручищу его все ж поспешила с плеч стряхнуть. Обогнала того на несколько шагов, на улицу из башни выскакивая.

— Лесьяр — хороший учитель, — заявила змию, да тот только отмахнулся.

— Не была б ты столь строптива, Весеньюшка, пошла бы в мой дворец, я бы тебе не таких учителей привел.

— Знаю я, сколько учениц в твоем дворце, — фыркнула девица, уходя от неприятного разговора.

— И сколько же?

— Точно не считала, да знаю, что много.

— А ты, стало быть, ревнуешь? — и за предплечье ее ухватил, к себе лицом разворачивая. Веська едва с мостков не свалилась, волосы взметнулись, да коса по спине ударила.

— Да с чего б мне? — растерялась девица.

— А я вот — ревную, — признался полоз, а следующий уж миг к губам ее прижался. А у самого губы то холодные были, не зря полоз. Только Вешка их греть не собиралась, оттолкнула тотчас, в грудь наглеца пихнув что было сил. Тот, впрочем, далеко не полетел, даже назад не покачнулся. Хорошо хоть от лица ее оторвался. Веська же, чувствам в порыве поддавшись, еще и пощечину гаду ползучему отвесила, что ладонь прижгло. А тот только ухмылялся стоял.

И не видела Веша, спиной к башне стоя, что за миг до того на верхушке ее у самого края парапета плащ черный мелькнул, а мигом позже, пока она полозу отпор давала, взметнулась в небо метла, точно с ветром наперегонки.

— Ты что творишь? — зашипела на полоза, сама не хуже какой змеи.

— Решил любовь тебе свою доказать! — заявил гордо, ничуть не обидевшись на пощечину.

— К-к-какую еще любовь? — заикаясь, да пятясь вопросила Веська.

— Так разве ж девицам красным за просто так цветы на подоконник носят? Мою к тебе стало быть, — и скалится.

— Я о том давно поговорить хотела…

— О любови нашей? — а сам рукой ей махнул, вперед на мостки пропуская. Веська и пошла, раздумывая, какими словами с полозом объясняться. Давно надобно было тем заняться.

Вздохнула вот. Но перед смертью не надышишься.

— Не надобно боле мне цветов носить, Арьян, — а сама кулачки решительно сжала, к нему на ходу голову поворачивая. Полоз от нее уж по правую руку шел.

— Багульник не нравится? Так ты скажи, что другое по нраву, красавица, — заискивающе, да голосом своим бархатным слегка шипящим, — янтаря хочешь? Или каменьев каких. В моем царстве подземнов самоцветов каких только не сыщешь.

— Не о том я, —