Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва

– Никогда не думала, что Эдвина погубят люди, – призналась она, сидя над курящимися благовониями. – Он был сильный, слишком сильный. Для всех по-настоящему могущественных колдунов есть только одна угроза: они сами.

Я могла только развести руками: не осталось ни одной живой души, которая знала бы, что произошло на том пепелище. А я искала тщательно.

Сирил собрал вокруг себя целую толпу: он не переставая рассказывал о моих открытиях и показывал то немногое, чему научился. Самым впечатляющим стал фокус со световыми призраками, копирующими живых людей на расстоянии, и я удивилась, обнаружив, что он его знает. Я плохо помнила, чему учила его, а чему нет. Кажется кому-то я эту игрушку все же показала… может, и ему. В тот вечер меня это не насторожило: слишком много воспоминаний накатило, и мне хотелось закрыться от всего мира.

К ночи, захмелев от всеобщего внимания и от доброй порции выпитого меда, Сирил прицепился ко мне, уговаривая пойти танцевать у костра.

– И зачем ты вообще тут сидишь с такой кислой мордой?.. Раз уж мы здесь, нужно повеселиться, потом еще год такого не будет!

– У меня нет настроения. – Я вежливо улыбнулась ему. – Я лучше посижу тут и посмотрю. Кажется, вон та ведьмочка не сводит с тебя глаз весь вечер, почему бы тебе не пригласить ее?

– Эллу?! – он скривился. – Умоляю, только не смотри на нее слишком часто, а то она подумает, что мы говорим о ней, и подойдет сюда! Она же страшная, как моя прабабка!.. Брось, Одри, почему нет?

– Потому что она всегда танцевала здесь только с Эдвином, чего непонятного? – сидящая рядом Умма не выдержала, она взяла удар на себя и отправилась плясать с колдуном вместо меня.

Я понадеялась, что на этом Сирил угомонится, но позже, когда уже стояла ночь, он отыскал меня одну на берегу реки. Он был пьян, но демоны, которые из него полезли, сидели там уже довольно давно. В этот раз он уже не собирался отступать так просто.

– …Вот скажи, когда ты уже поймешь, что я достаточно хорош? Что мне надо сделать для этого?! – возмущенно говорил он, напирая на меня. – Я из шкуры вон лезу, чтобы во всем тебе угодить, а ты будто не видишь, тебе все мало! Сколько можно вздыхать о призраке?! Его не вернуть, а я здесь и готов на что угодно!..

– Сирил, дело не в тебе…

– А в чем еще?!

В ярости он вскинул руки, поднимая смерч из воды, пламени и ветра, и с брызгами обрушил его в реку. Где-то в лагере колдунов кто-то взорвался смехом и улюлюканьями.

– Я научился владеть стихиями, оставил ради тебя учения клана! Я защищал твой ненаглядный замок, рискуя жизнью! Я сделал из кучки пустышек клан боевых магов, готовых отдать за тебя жизнь! Что еще тебе нужно?!

Он был не в себе и не услышал бы ни слова. Я лишь покачала головой, проглатывая свою злость: если бы только он знал, что творится у меня в душе, он бы даже не подумал лезть…

– Я готов ждать, сколько угодно, – произнес он, остывая так же внезапно, как и вспыхнул. Его голос вдруг сделался нежным, он потянулся ко мне. – Если тебе нужно время, я буду рядом, пока ты не оправишься и…

– Сирил, мне не нужно время, – оборвала его я, мягко отстраняя от себя его руки.

Он вздрогнул и впервые его лицо прояснилось. Он, наконец, понял.

– И ты не передумаешь? – спросил он, его глаза холодно заблестели.

– Нет, – твердо ответила я. – Прости.

Моя рука потянулась к его плечу, но он отдернулся, делая шаг назад.

– Что ж… – проговорил он, медленно отходя в темноту ночи. – Раз живые тебе больше не по душе, приятно оставаться в царстве воспоминаний. Я ухожу.

К утру его уже не было на собрании, и в замок мы возвращались без него.

– Так даже лучше, – сказала Умма. – Он всегда пугал меня… эта вспыльчивость… в общем, я рада, что он ушел.

– Я тоже, – сказала я, хотя не была уверена в своих словах.

Меня не покидало чувство, что, возможно, мне стоило лучше подбирать слова прошлым вечером: Сирил действительно сделал для меня намного больше, чем я могла ждать, нельзя было отпускать его на такой ноте. Я успокаивала себя тем, что он протрезвеет и придет в себя. На мне, в конце концов, свет клином не сошелся, и скоро он найдет новое увлечение.

Меня занимало другое. Раз он ушел, теперь отряду нужен был новый предводитель, и Умма настояла, чтобы я взяла эти обязанности на себя. Остальные жаждали учиться у меня, сидеть в замке им надоело, они хотели бурной деятельности где-нибудь у границ или на худой конец в пострадавших районах. Эта идея походила на новый план, и я решила согласиться на предложение Уммы: в конце концов, мне все равно больше нечем было заняться, а безделье грозило новым помешательством. Раз колдуны хотят учиться, я попробую стать их наставницей. Вряд ли с ними будет сложнее, чем с Салтром.

Когда мы вернулись, я сообщила Томасу о своем решении, и он поддержал его. Так я стала командовать отрядом магов, отвозила их в пострадавшие районы, учила, а убедившись, что маги и люди нашли взаимопонимание, улетала на новое место с другими колдунами.

Это было похоже на игру по передвижению фигур из одной части поля в другую, и результатом становилось королевство, где магия была надежным инструментом и опорой, а не странностями сбрендивших лесных чудаков.

Стремительно восстанавливались города, деревни и поля, люди писали во дворец все новые письма с просьбой прислать магов и к ним. Колдуны, некогда бродяги без имени, изгнанные из общества, с гордостью носили форму с гербами нашего королевства, и пользовались всеобщим уважением, как высшим признанием своих талантов.

Облетая страну и принося Томасу отчеты, я видела, как Подлунное королевство становится той страной, о которой я когда-то мечтала, и его будущее, яркое и сильное, зависело от меня и моей решимости. Эти мысли гнали прочь безумие и горе, заставляли забывать о потере и двигаться вперед, помогать Томасу и взращивать в родине силы, которых ей так недоставало.

Однажды когда я вернулась с отчетом из путешествия по северным границам, во дворце творилось что-то странное. Слуги провожали меня довольными взглядами, но ничего не говорили, а воздух просто звенел от невысказанных новостей.

– Одри, наконец-то! – Стоило Рик заметить меня, она тут же ринулась навстречу. Она забрала у меня Нилса, которого я держала на руках, как обычно