Записки практикующего адвоката - Luide

Родители, мягко говоря, были в шоке, но сестра не желала даже слышать никаких разумных доводов и веских аргументов. Она, видите ли, любит Дмитрия и желает жить с ним. Так что я разрывалась между родителями, пребывавшими в ступоре, и сестрой, летавшей на крыльях эйфории. Как же, теперь она замужняя женщина и может поступать вопреки воле родителей! Сестренке этого было вполне достаточно для того, чтобы почувствовать себя взрослой и сильной. К сожалению, в реальности она вряд ли повзрослела достаточно, чтобы начинать самостоятельную жизнь. Вот только на чужих ошибках учатся лишь одному — делать их снова, а свои мозги в чужую голову не вложишь. Так или иначе, но придется сестре самостоятельно приобретать свой собственный жизненный опыт, а нам оставалось лишь позаботиться, чтобы этот опыт не стал слишком горьким.

Несколько придя в себя от столь ошеломляющего известия, родители отправились знакомиться с зятем и его родственниками. При такой поспешной и тайной свадьбе не было ни традиционного сватовства, ни даже знакомства с родителями невесты. Должно быть, сестра и в самом деле искренне хотела выйти замуж за Дмитрия, если уж согласилась обойтись без платья невесты и шумной свадьбы.

Кроме семейных проблем, у меня была также просто куча работы, сил и времени на которую требовалось множество. Некоторые из моих коллег еще догуливали свои отпуска, а потому количество дежурств, выпавших мне на это время, было также немалым. Да и все те дела, которые переносились весной и в начале лета, теперь должны были наконец рассматриваться.

В общем, и рабочих, и семейных проблем у меня было более чем достаточно. На это накладывалось также и то обстоятельство, что Шемитт не звонил мне уже больше недели. С тех самых пор, как мы вернулись из отпуска, я разговаривала с драконом лишь один раз, да и то по телефону. К тому же в тот раз Шемитт позвонил, когда мне нужно было заходить в заседание, а потому толком поговорить нам не удалось. Не скажу, что отсутствие вестей и стремления встретиться со мной со стороны дракона так уж меня удивило, но все же это достаточно сильно действовало мне на нервы. Признаться, мне было совсем не до вдумчивого разбора своих ожиданий и желаний, но в том, что мне хотелось продолжить отношения с Шемиттом, я не сомневалась ничуть. Жаль, но похоже, Шемитт не испытывал подобного желания по отношению ко мне.

Так что в эти первые дни сентября мое настроение было далеко не радужным.

Но о проблемах не стоит стенать, ими нужно заниматься и по возможности решать. Руководствуясь данным правилом, я старалась максимально эффективно организовать свое время и заниматься срочными делами по мере их поступления.

На сегодня, третье сентября, у меня была назначена встреча с клиентами по моему давнишнему делу. Это самое дело касалось наследственного спора. Таких споров встречается немало.

Наиболее распространенные из наследственных споров касаются пропуска срока на принятие наследства либо ненадлежащего оформления наследодателем при жизни своего права на имущество. Так, довольно много людей не подает своевременно заявления о принятии наследства в нотариальную контору, полагая, что наследство от них никуда не денется. В дальнейшем такие наследники вынуждены обращаться в суд для оформления своих наследственных прав. Вторая наиболее распространенная категория дел — это когда в документах, по которым нужно оформить наследство, допущены ошибки или неточности, либо такие документы и вовсе утеряны.

Однако это дело не относилось ни к одной из вышеуказанных категорий. В данном случае спор касался отстранения от наследования одного из наследников. Гражданский кодекс предусматривает, что в случае, если наследник уклонялся от оказания помощи наследодателю, находящемуся в беспомощном состоянии, то такой наследник по решению суда может быть отстранен от наследования. Проще говоря, если наследник бросил своего родственника при жизни и знать его не хотел, невзирая на то, что тот нуждался в помощи, а уже после смерти этого родственника он вдруг объявился и начал претендовать на наследство, то его можно отстранить от наследования. Такие случаи не слишком распространены, но случаются.

В данном случае моим клиентом была почтенная гномка Ральдина Ранссон, супруга умершего год назад Перальса Ранссона. Как законная супруга умершего, госпожа Ральдина Ранссон, имела право на часть в наследственном имуществе. Поскольку собственных детей у госпожи Ральдины не было, то все наследство полагалось разделить на две равные части между нею и ее пасынком, Партальвом Ранссоном, который являлся сыном ее мужа от первого брака. Почтенный Перальс Раннсон умер совершенно неожиданно в том возрасте, когда обычно гномы еще вполне сильны и жизнерадостны. Так что после его смерти завещание было не обнаружено, что для гномов является большой редкостью. Обычно рачительные и внимательные гномы относятся к подобным вопросам с большим пиететом, полагая, что раз уж они всю жизнь трудились над тем, чтобы нажить имущество, то глупо отдавать его первым попавшимся родственникам.

В чем-то гномы, безусловно, правы. Уж лучше при жизни распорядиться своим имуществом, чтобы быть твердо уверенным, что впоследствии не останутся обделенными именно те, кто заботился о наследодателе. Зачастую родственники таких легкомысленных наследодателей в дальнейшем страдают от непредусмотрительности своих покойных близких. Кроме чисто имущественных вопросов, при этом следует принимать во внимание и обиду тех наследников, которые досматривали наследодателя, а теперь вынуждены делить наследство с теми, кому было совершенно наплевать на наследодателя. Именно для того, чтобы таких случаев (по крайней мере, самых вопиющих) было поменьше, и принято положение закона, о котором я упоминала ранее.

Вот только злоупотребления данной нормой, как и любой другой, также случаются.

В данном случае пасынок обвинял свою мачеху как раз в том, что она бросила своего нетрудоспособного супруга, который крайне нуждался в ее помощи, а теперь бессовестно требует часть принадлежащего покойному имущества. Надо ли упоминать, что моя клиентка была совершенно не согласна с такой трактовкой ситуации?

Поскольку предметом спора было приличное домовладение в гномьем квартале столицы, Свартальве, не говоря уж о мелочах типа двух гаражей и двух автомобилей, то неудивительно, что свою позицию стороны отстаивали яростно и с пеной у рта.

Я мысленно поморщилась, скрывая свои чувства под маской спокойного внимания.

Боги, как же меня умиляют рассуждения клиентов насчет «справедливости» и «гуманности» суда! Притом разные клиенты, которые уже бывали в суде, составили совершенно разное мнение об одном и том же судье — в зависимости, соответственно, от того, в чью пользу было решение этого судьи. И ведь взрослые же, вроде бы вполне разумные и адекватные люди искренне верят в эту нелепицу. Наша система построена так, что решение, выносимое судьей, далеко не всегда основано на мифической «справедливости», не говоря уж о том, что под справедливостью истец и ответчик понимают совершенно разные вещи, а потому решение по умолчанию будет неправильным хотя бы для одной из сторон в споре. Да и в остальном так же. Даже если не брать во внимание такую банальность, как взятка судье, то остается еще достаточно большое пространство для различных обстоятельств, влияющих на решение суда. Например, бытует классическая юридическая поговорка, что приговор по делу об изнасиловании, вынесенный судьей, у которого растут сыновья, будет существенно отличаться от приговора судьи, у которого дочери. И это действительно так. Меня всегда забавляла формулировка закона, которая устанавливает, что "судья выносит решение, руководствуясь внутренним убеждением", поскольку процесс формирования этого самого внутреннего убеждения зачастую весьма тернист и непредсказуем.