Волшебно-сказочные корни научной фантастики - Евгений Неёлов

494

Стругацкие А. и Б. Полдень, XXII век (Возвращение), с. 84–85.

495

Стругацкие А. и Б. Попытка к бегству. Хищные вещи века. М., 1965, с. 11.

496

Стругацкие А. и Б. Парень из преисподней. — Аврора, 1974, №. 11, с. 41.

497

То, что лесопарк Стругацких — сосновый, тоже не случайно. Здесь сливаются воедино и фольклорные, и современные научные представления. С одной стороны, как отмечают фольклористы, сосне «в условиях севера (т. е. там, где она широко распространена. — Е. Н.) придается особое значение в самых разных обрядах». Сосна может «...наделяться всеми признаками священного дерева» (Криничная Н. А. Историко-этнографическая основа преданий о «панах». — Советская этнография, 1980, №1, с. 121). С другой стороны, «представьте себе, — пишет доктор биологических наук Ю. Синадский, — уральский сосновый бор, золотисто-розовый или медно-красный в солнечный день: это надежное домовитое место, где человек, не уставая, может жить месяцами и находить там и отдохновение, и вдохновение. И это не пустые слова. Сосна выделяет огромное количество фитонцидов, поэтому воздух в сосняке стерильный... Сосновые деревья так высоки, что даже при сильном ветре в лесу тихо и покойно, и могучий гул в вышине не тревожит, а успокаивает» и т. д. (Синадский Ю. В защиту сосны. — Неделя, 21–27 апреля 1980).

498

Стругацкий А., Стругацкий Б. Обитаемый остров. М, 1971, с. 13.

499

Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки, с. 45.

500

Надо отметить, что сравнение Антона-Руматы с ребенком не только соответствует духу архетипической сказочной ситуации (ребенок = младший брат), но и глубоко концептуально, ибо будущее, как было видно в прологе, соотнесено с детством.

501

Лупанова И П. «Смеховой мир» русской волшебной сказки, — В кн.: Русский фольклор. Т. XIX Л., 1979, с. 66.

502

Замечательна и неслучайна перекличка этих слов с известными словами Н. Г. Чернышевского из романа «Что делать?»

503

Термин «антисказка» в фольклористике некоторыми учеными употребляется для определения «сказок, которые заканчиваются трагически, в противовес обычному и определяющему жанр счастливому разрешению конфликтов» (Moser-Rath E. Antimärchen. — In: Enzyklopädie des Märchens, Bd 1, Lief. 3. Berlin; New York, 1976, 609–610).

504

Бритиков А. Ф. Русский советский научно-фантастический роман, с. 346.

505

Неклюдов С. Ю. Время и пространство в былине. — В кн.: Славянский фольклор. М., 1972, с. 33.

506

Там же, с. 41.

507

Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958, с. 150. — Трактовка былины, представленная в этой монографии, оспаривается некоторыми исследователями, в частности Д. М. Балашовым. Но Д. М. Балашов, полемизируя с В. Я. Проппом, имеет в виду задачу историко-этнографической реконструкции древнейших истоков сюжета, в то время как В. Я. Пропп анализировал идейно-художественный смысл былины в тех вариантах, которые реально зафиксированы собирателями. Поэтому полемика Д. М. Балашова сама может быть оспорена. Например, о трагической сцене убийства Настасьи исследователь пишет: «Стремясь порвать незримую пить, связавшую его, и любым путем утвердить непререкаемость мужского авторитета, Дунай убивает Настасью. Нет, он этим не доказывает свою неполноценность, наоборот, он здесь, как нигде, богатырь, идущий не разбирая пути, до конца, до предела» (Балашов Д. М. «Дунай». — В кн.: Русский фольклор. Т. XVI. Л., 1976, с. 105). Может быть, с точки зрения предположения о том, что герои былины — «божества главных рек» (с. 104) и других мифологических толкований, подобная трактовка и будет справедливой, но с точки зрения художественного смысла былины она кажется чуть ли не кощунственной: Дунай убивает свою жену, чтобы «любым путем» (!) утвердить свой «мужской авторитет», и «он здесь, как нигде (?!), богатырь». Если в этом «как нигде» проявляется богатырское начало, то комментарии, как говорится, излишни. Вообще, в полемике Д. М. Балашов, вероятно, невольно, но подводит читателя к мысли о том, что былина о Дунае не имеет особой художественной ценности: «Невозможно также отвергнуть бросающийся в глаза составной характер былины. Добывание жены для Владимира и встреча с Настасьей шиты буквально белыми нитками. Дунаю приходится на полдороге бросить поручение, передоверить Апраксу Добрыне; слишком несхожими оказываются сестры, дочери литовского короля: теремная затворница — и поляница...» (с. 104). Если в былине многое «шито белыми нитками», то перед нами не совсем удачная контаминация различных мотивов, а не «одна из лучших русских былин вообще» (Пропп В. Я. Русский героический эпос, с. 134). Б. Н. Путилов, отметив загадочность былины о Дунае, так объясняет то, что может показаться «шитым белыми нитками»: «Можно сказать, что история былины о Дунае отражает сложную борьбу между вторым сюжетным планом и подтекстом. Первый придает былине логическую ясность, усиливает ее исторические аспекты. Второй сохраняет характерную для сюжета многомерность, глубину замысла, драматическую недосказанность» (Путилов Б. Н. Сюжетная замкнутость и второй сюжетный план в славянском эпосе. — В кн.: Славянский и балканский фольклор. М., 1971, с. 83).

508

Moser-Rath E. Antimärchen, S. 610.

509

Урбан А. Фантастика и наш мир. Л., 1972, с. 193.

510

Иванов Вяч. Вс. Мотивы восточно-славянского язычества и их трансформация в русских иконах. — В кн.: Народная гравюра и фольклор. М., 1976, с. 269.

511

Калмыков С. В поисках «зеленой палочки». — В кн.: Вечное солнце: русская социальная утопия и научная фантастика (вторая половина XIX – начала XX века). М., 1979, с. 10.

512

См.: Померанцева Э. Русские сказочники. М., 1976, с. 34–40.

513

Урнов Д. М. Литературное произведение в оценке англо-американской «новой критики». М., 1982, с. 179.

514

Панченко А. М., Успенский Б. А. Иван Грозный и Петр Великий: концепции первого монарха. Статья первая — В кн.: Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XXXVII. Л., 1983, с. 54.

515

Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971, с. 365.

516

Lem S, Roboter in der Science Fiction. — In: Science Fiction, Theorie und Geschichte. München, 1972, S. 164.

517

Поршнев Б. Ф. Контрсуггестия и история (элементарное социально-психологическое явление и его трансформация в развитии человечества). — В кн.: История и психология. М, 1971, с 34.

518

Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1970, с. 100.

519

Медриш Д. Н. Литература и фольклорная традиция. Саратов, 1980, с. 245.

520

Ничев Б. Увод в южнославянския реализъм. От фолклор към литература в естетическия развой на южните славяни през XVIII и XIX век. София, 1971, с 44

521

Жукас С. О соотношении фольклора и литературы. — В кн.: Фольклор. Поэтика и традиции. М., 1982, с. 18.

522

Цит. по: Далгат У. Б. Литература и фольклор. Теоретические аспекты. М., 1981, с. 203.

523

Медриш Д. Н. Взаимодействие двух словесно-поэтических систем как междисциплинарная теоретическая проблема. — В кн.: Русская литература и фольклорная традиция. Волгоград, 1983, с. 4.

524

Далгат У. Б Литература и фольклор, с. 16.

525

Подробнее о позиции автора в споре об «упадке» текущей научной фантастики см: Неелов Е. О белом платье Золушки и шкуре носорога. — Лит. газ., 13 ноября 1985 г., с. 3.

526

Когда сказочные структуры, мотивы и образы воздействуют на жанровую определенность научно-фантастического произведения, мы имеем дело с другим процессом: со своеобразным синтезом научной фантастики и уже не фольклорной, а литературной сказки. Произведения, в которых осуществляется такой синтез, популярны как в современной литературной сказке, так и в научной фантастике, но их связь с фольклорной традицией обусловлена в целом поэтикой прежде всего литературной сказки, у которой иное отношение к фольклорно-сказочному наследие, чем у научной фантастики.