Мадонна. В постели с богиней - Рэнди Тараборелли

Холлерман вспоминает, что Барбара Стрейзанд, бывшая подружка Уоррена, тоже звонила в Техас и говорила Битти, что он «старый дурак, решивший приударить за молоденькой шлюшкой». Бывший деловой партнер Барбары вспоминает: «Когда она узнала, что Уоррен хочет жениться на Мадонне, она буквально сошла с ума. До этого они редко общались с Уорреном, но тут Барбара грудью встала на его защиту, убеждая его в том, что Мадонна просто использует его в целях собственной карьеры.

Большое влияние на Уоррена оказывала его престарелая мать Кэтлин. Ей Мадонна тоже не нравилась. Как бы Мадонна ни старалась произвести впечатление на старую женщину, ей это не удавалось». («И это неудивительно, — говорила Мадонна в частной беседе. — Она видела рядом с сыном стольких женщин. Наверняка ей не нравились они все».)

Неожиданный поворот в событиях произошел, когда Мадонна подарила Уоррену дорогую картину. Он вежливо поблагодарил и поставил картину за диван, поскольку она совершенно не гармонировала с обстановкой. Через три дня Мадонна вытащила картину и повесила ее на стене в гостиной. Когда он увидел, что она поступила против его воли, он разозлился, стал кричать, что она пытается управлять его жизнью. Ссора переросла в бурную стычку. Инцидент небольшой, но очень показательный. Он стал предвестником серьезной ссоры, которая разрушила все планы на будущее, какие у этой пары могли только быть.

Премьера «Дика Трейси» состоялась в июне 1990 года. Все предсказывали картине колоссальный коммерческий успех. Начали поступать первые отчеты о доходах. (Однако в конце концов оказалось, что прокат фильма в США принес всего 104 миллиона долларов, что было значительно меньше, чем ожидалось.)

Мадонне не понравилось, как смонтировали фильм. Она даже говорила, что не станет смотреть картину целиком, потому что ей слишком больно видеть, что ее роль сократили. И она действительно не стала ее смотреть. Уоррен решил, что это ребячество, что спровоцировало новую ссору. Когда Уоррен принял предложение журнала «Ньюсуик» сняться для обложки, главный редактор сообщил руководству студии «Дисней», что для хорошей обложки нужна фотография Битти с Мадонной. Фотография была немедленно отослана, но Мадонна смертельно обиделась на Уоррена, потому что он попытался не допустить ее на обложку главного журнала страны. На этот раз ссора вышла еще более серьезной.

Деловой партнер и друг Битти вспоминает: «Я был во Флориде с Уорреном, когда позвонила Мадонна. «Я работаю», — сказал он ей. В этот момент мы с ним играли в гольф. Факт весьма многозначительный».

«Ты любишь ее?» — спросил он Уоррена за игрой в гольф.

Уоррен смутился. «Она забавная, — сказал он. — Да и что такое любовь? Я не знаю. Моя проблема в том, что мне все быстро наскучивает».

Его приятель продолжает: «Его ответ меня не удивил. Я знал, что они не поженятся, хотя Уоррен уже попросил Джека Николсона быть его шафером на свадьбе. Он сказал, что Мадонна выбрала в подружки невесты Сандру Бернхард. Я подумал, что шоу получится еще то, а вот надежный брак — вряд ли… Я знал, что этого никогда не произойдет. Я просто это чувствовал».

Многим казалось, что Уоррена раздражает нахальство Мадонны. То кольцо, которое он подарил своей избраннице, многое говорит о его истинном отношении к ней. Он повел себя как импульсивный, пылкий школьник, стремящийся произвести впечатление на подружку с помощью дорогого подарка. Однако, когда пришло время жить вместе и исполнять обещание, скрепленное кольцом, Уоррен с задачей не справился. Он просто не смог выполнить свое обещание, как не мог это сделать и раньше. Если кому-то и суждено было изменить жизненный путь Уоррена Битти, этим человеком явно была не Мадонна. Ее поведение только отталкивало его от нее.

«Где ты был?» — постоянно спрашивала Мадонна у Уоррена. Битти с Холлерманом вошли в номер Мадонны после игры в гольф. Мадонна сидела за столом и пила чай. На ней был белый хлопковый халат, волосы замотаны полотенцем. Она была не накрашена, вероятно, только что из душа. «Казалось, что ей лет двенадцать, — вспоминает Холлерман. — Ну от силы тринадцать».

«Мы играли в гольф», — терпеливо объяснил Уоррен, стараясь не обращать внимания на ее требовательный тон.

«Но мы же собирались идти обедать», — сказала она, поднимаясь. Настроение у нее было хуже некуда.

«Вот поэтому я и пришел. Пошли обедать».

Мадонна сняла полотенце с головы и принялась сушить волосы. «А это еще кто?» — кивнула она в сторону Билла Холлермана, даже не взглянув на него.

«Он пойдет обедать с нами. Ты против?»

«Да, я против, — скорчила кислую мину Мадонна. — Я не люблю обедать с посторонними. И тебе это прекрасно известно, Уоррен».

Мадонна повернулась и ушла в ванную, хлопнув дверью. Через несколько минут она крикнула: «Насколько я знаю, он работает на этот траханый «Нэшнл инкуайрер», а ты еще хочешь, чтобы я с ним обедала!»

«Очаровательна, не правда ли?» — сказал Уоррен Биллу. Мужчины вышли из комнаты.

На следующий день Мадонна позвонила Уоррену на мобильный телефон, когда тот играл в гольф. Битти держал телефон в двух футах от уха и страдальчески морщился. Казалось, ее голос выводит его из себя, как скрипение ножа о стекло.

Даже когда стало ясно, что их отношения зашли в тупик, Мадонна не перестала стремиться к этому браку. Ее друзья знали, что она очень привязывается к мужчинам. Она буквально «попадает на крючок», несмотря на то, что отношения могут развиваться весьма драматично. Соединяло Мадонну и Уоррена именно то, что они постоянно ссорились. Такой сценарий отношений и притягивал Мадонну к Шону Пенну, хотя их отношения давно канули в Лету. Отношения могли быть плохими, но не должны были быть безразличными. Мадонна хотела спасти последнее, что связывало ее с Уорреном.

Поговорив с Мадонной о ее эмоциональных проблемах, ее приятель, миллионер Дэвид Геффен, посоветовал ей обратиться к психиатру. После нескольких сеансов Мадонна многое поняла в себе самой. В интервью журналу «Вэнити Фэйр» она сказала: «Я поняла, что во мне постоянно живет чувство того, что я маленькая девочка, плохо себя веду и меня нужно наказать. Какая-то часть меня кричала: «Пошли вы все к черту! Что за чушь вы здесь несете». Но другая сторона моей натуры подсказывала, что мне больно, и если меня бросят, то мне никогда больше никого не найти». Во мне был очень силен комплекс Электры».

«Завершение клипа «Oh Father», где я танцую на могиле моей матери, явилось попыткой понять и смириться со смертью матери. Я должна была справиться с этой потерей, а затем избавиться от чувства вины за ее уход. А потом мне нужно было справиться и с потерей отца, когда он женился на моей мачехе. Я была просто злой, брошенной девочкой. И продолжаю сердиться даже сейчас».