Извне - Василий Головачев

— Да, вот здесь заслонка. Ну-ка, Новак, помоги мне ее сдвинуть…

— Вы уверены, что так мы сразу выйдем на третью? — поинтересовался Дзе.

— Да, и еще я вижу, что этим ходом в последнее время не пользовались. Давайте все за мной — тут надо скользить на заднице, но вы не бойтесь, никуда мы не упадем.

Что-то звякнуло, и Борис не увидел, а каким-то неведомым образом ощутил, что его люди стали исчезать один за другим. Не рассуждая о природе происходящего, он дождался, пока останется один, и спокойно сунул ноги в прямоугольное отверстие, открывшееся ему в полу туннеля. Все вокруг казалось таким абсурдом, что полковник нисколько не удивился, когда его быстро понесло вниз под углом градусов в сорок пять. Путешествие вперед ногами продолжалось довольно долго.

«Провалимся, к черту, в магму, — с поразительным равнодушием подумал Козак. — И то ладно…»

Неожиданно что-то ударило в ноги, и неготовый к такому обороту Борис, проскользив еще какое-то расстояние, оказался лежащим на спине в синем свете потайного фонаря.

— Вы почему-то долго, — озабоченно произнес из-за синего глаза голос Дервиша.

Акустические фокусы остались позади, теперь слышимость была нормальной. Козак пошарил вокруг себя руками и неловко встал.

— Где это мы? — спросил он, в основном для того, чтобы убедиться в том, что и с его голосом тоже все в порядке.

— На третьей галерее, — ответил ему Дервиш. — Ниже уже вода — чувствуете?

— Да что я, на хрен, могу чувствовать, — буркнул Козак. — Я чуть не уснул, пока ехал. Странное место. Мне показалось, что верхний туннель как бы усыпляет…

— Животных — да, — кивнул Дервиш — глаза Козака уже адаптировались к синему свечению фонаря, и теперь он явственно различал и стоящего перед ним проводника и, чуть поодаль — фигуры остальных членов группы.

— И куда они потом деваются?

— Исчезают. Специально выведенные бактерии, наверное. Тут все конструировалось с расчетом на очень длинную перспективу.

— А какие перспективы у нас, Пауль?

— Мы успели вовремя. Следовательно — ждать в засаде. Когда вода начнет уходить, наши приятели так или иначе найдут дорогу сюда. Тут мы их и приголубим.

— А почему они сразу не спустились на этот э-э… уровень?

— Потому что наверху гораздо комфортнее. Там можно даже жить — достаточно долго, смею вас заверить. Я видал отшельника, прожившего на второй галерее почти год: он утверждал, что через месяц включилась некая автоматическая система жизнеобеспечения, и в некоторых местах стали расти удивительно вкусные и питательные грибы…

— Знаю я, какие у ваших отшельников грибы. Проклятье, тут и впрямь сыро. Посветите-ка вперед, я никак не пойму, где именно мы находимся.

Дервиш повел фонарем вправо, и увиденное в его широком синем луче заставило Бориса вздрогнуть: они и в самом деле стояли на не очень-то и широкой галерее, полукольцом идущей вдоль шершавой стены огромного зала — метрах в сорока от него галерея загадочным образом искривлялась, уходя, похоже, куда-то вниз. Стоило Борису проскочить чуть дальше, и он точно рухнул бы в воду, гниловатый запах которой наконец-то достиг его временно отупевшего носа.

— Здесь никого нет? — спросил он, с предельной осторожностью приближаясь к ничем не огражденному краю галереи.

— Здесь только мы, сэр, — хмыкнул в ответ Дервиш. — В этом можете не сомневаться.

Козак достал из набедренной сумки свой прожектор и посветил вниз. До воды было не менее десятка метров — гладкое черное зеркало стояло под стеной, заполняя собой гигантскую чашу зала. Борис пошевелил лучом. Правее галерея действительно вела вниз, изгибалась, словно лента на ветру, исчезая в недвижном подземном озере.

— И сколько нам придется торчать в этой сырости? — поинтересовался Борис. — Не проще ли было сразу пролезть на тот уровень, где прохлаждаются наши дорогие клиенты?

— Не проще, — хмуро отозвался из мрака голос Тибальда. — Там они наверняка увидели бы нас раньше, чем мы их, а что такое оказаться под огнем в узком коридоре, вы, пожалуй, знаете не хуже меня. Здесь же мы имеем стопроцентное преимущество перед ними — они-то вообще не представляют, что тут уже организован комитет по встрече! И насчет сырости особо волноваться не стоит — как я понимаю, на этой галерее должны быть какие-то камеры временного ожидания.

— Формулировочка у вас, — нервно фыркнул Козак. — Как бы они не оказались для нас камерами временного заключения… что вы на все это скажете, Пауль?

— По левую руку от вас и в самом деле есть несколько помещений, но я лично там ни разу не был. Проверим?

— Светом, я надеюсь, здесь можно пользоваться безбоязненно? А то от вашего «тайника» у меня глаза болеть начинают.

— Нас никто не увидит…

Мысленно вздохнув, Борис подкрутил колесико регулятора на своем фонаре так, чтобы расширить луч, и двинулся вдоль стены. Через несколько метров в белом свете прожектора появился широкий сводчатый проем. Козак подошел ближе и осторожно заглянул вовнутрь. Луч мазнул по серой волнистой стене, выхватил из тьмы нечто, похожее на неглубокую каменную ванну, потом — несколько монолитных каменных скамей, вырубленных, кажется, прямо из породы еще при строительстве комплекса, и нечто вроде стола слева от входа.

Ничего живого в помещении не наблюдалось. Борис приподнял бровь — невесть почему, но «камера ожидания» представлялась ему все же иначе, — и пошел дальше. Прежде чем галерея, точно так же как и сзади, плавно, с непонятным перекрутом по продольной оси, опустилась к воде, он обнаружил еще три точно такие же комнаты и два отверстия входных каналов. Осторожно заглянув в оба, он убедился в их идентичности тому, по которому съезжала вниз его группа.

— Ладно, с этим все, кажется, понятно, — решил полковник, возвращаясь к своим. — Мы все поместимся в одной комнатке — идемте, пора уже, пожалуй, обедать. Кстати, Дзе, а вы не в курсе, часом, на какой в среднем экипаж эти древние мудрецы рассчитывали свои арелиаты?

— Это зависит от расы, — ответил уло, проходя вслед за ним в каменный зальчик. — Людей может быть больше, а кого-то меньше. Точной информации я, к сожалению, не имею, но знаю, что на свете существуют более крупные по размерам разумные, нежели мы. Хотя разум, согласно некоторым теориям, редко развивается на «легких» планетах.

— То есть вы — исключение? — спросил Козак, устанавливая на столе свои фонарь и снимая с плеч ранец.

— Вы уже догадались, — блеснул глазами Дзе. — Что ж, этого следовало ожидать. Да, мои предки появились в мире с относительно низким по вашим меркам тяготением.