Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Первое и, может быть, решающее военное поражение, понесенное врагом, произошло во время кампании против Англии, и это поражение имело глубокое влияние на весь дальнейший ход войны.

16 июня 1940 г. Гитлер дал подсудимым Кейтелю и Йодлю указание, которое они не были в состоянии выполнить — указание о вторжении в Англию. Оно начиналось следующим заявлением — и англичане всегда будут этим гордиться:

«Так как Англия, вопреки своему безнадежному положению, не обнаруживает признаков желания прийти к соглашению, я решил подготовить десантную операцию против Англии и, в случае необходимости, осуществить ее. Целью этого является устранить английскую метрополию как базу для ведения войны против Германии. Подготовка всей операции должна быть закончена к середине августа».

Но первое необходимое условие для осуществления этого плана заключалось в том, чтобы (я цитирую) «английские военно-воздушные силы были бы фактически и морально сломлены настолько, чтобы они не могли производить агрессивных действий перед лицом германского нападения».

Подсудимый Геринг и его авиация, конечно, делали самые отчаянные попытки создать это условие, но (и это одна из самых славных страниц нашей истории) они потерпели решительное поражение. И хотя бомбежка английских городов и деревень продолжалась в течение этой трудной зимы 1940/41 года, враг в конечном счете решил, что таким путем Англию покорить нельзя, и вследствие этого Германия, не достигнув первой из своих основных целей, снова повернула на восток.

22 июня 1941 г. германские вооруженные силы без предупреждения, без объявления войны вторглись в Россию. Это, конечно, было обычным нарушением серии договоров. В этом случае нацисты действовали так же, как и в других случаях. Это было нарушением Парижского пакта и грубо противоречило договору о ненападении, который Германия и Россия заключили 23 августа — за два года до этого. Сам Гитлер, касаясь этого соглашения, говорил, что соглашения следует соблюдать лишь до тех пор, пока они служат определенной цели. Подсудимый Риббентроп высказался еще более определенно. В беседе с японским послом в Берлине 23 февраля 1941 г. он дал ясно понять, что цель соглашения со стороны Германии заключалась лишь в том, чтобы избежать войны на два фронта.

В отличие от того, что Гитлер и Риббентроп и остальные планировали на закрытых совещаниях, мы знаем, что они провозглашали всему миру.

19 июля в рейхстаге Гитлер говорил:

«При этих обстоятельствах я счел целесообразным, прежде всего, договориться о трезвом разграничении интересов с Россией. Будет раз навсегда установлено, что Германия считает сферой своих интересов для обеспечения своего будущего и Россия, со своей стороны, считает важным для своего существования.

За этим ясным разграничением сфер и интересов с обеих сторон последовало новое урегулирование русско-германских отношений. Любая надежда на то, что в конце срока соглашения вновь возникнет напряженность в русско-германских отношениях, является ребячеством. Германия не предприняла ни одного шага, который вывел бы ее за сферу ее интересов: это относится и к России. Надежда Англии улучшить положение путем создания какого-нибудь нового европейского кризиса является иллюзией, поскольку это касается русско-германских отношений.

Английские политические деятели осознают вещи несколько медленно, но с течением времени и они поймут это».

Конечно, это заверение было сплошной ложью. Через несколько месяцев после этого были предприняты меры к нападению на Россию.

В записке[40] к адмиралу Ассману подсудимый Редер назвает вероятные причины этого решения:

«Боязнь того, что больше нельзя было достичь господства в воздухе над Ла-маншем осенью 1940 года, что фюрер, несомненно, понял еще раньше, чем военно-морской штаб, который не был так полно информирован об истинных результатах налетов на Англию (о наших потерях), по-видимому, побудила фюрера уже в августе и сентябре 1940 года подумать о целесообразности, еще до достижения победы на Западе, проведения восточной кампании с целью первоначального устранения нашего последнего серьезного противника на континенте. Однако фюрер открыто не повторял этого опасения до второй половины сентября».

Может быть флоту он и не говорил об этих намерениях до половины сентября, но к началу этого месяца он, несомненно, говорил об этом с подсудимым Йодлем.

Мы имеем директиву верховного командования от 6 сентября 1940 г., подписанную Иодлем. Я цитирую: «Даты указания об увеличении в течение последних недель оккупационных войск на Востоке». И далее (я цитирую): «По причинам безопасности это не должно создать такого впечатления в России, что Германия готовится к восточной кампании». Были даны указания германской разведке в отношении ответов на вопросы русской разведывательной службы. Я цитирую далее: «Общая численность германских войск на Востоке должна быть замаскирована частыми перемещениями частей в этом районе. Следует создать такое впечатление, будто основная часть войск переброшена на Юг в то время, как северные районы оккупированы небольшим количеством войск».

Итак, мы видим начало операций.

12 ноября 1940 г. Гитлер издал директиву, подписанную подсудимым Иодлем, в которой он заявил, что политическая задача — определить позицию России — началась безотносительно к результатам подготовки против Востока, о которых было дано устное распоряжение до того, как эта задача могла быть выполнена.

Нельзя предположить, что СССР участвовал бы в каких-либо переговорах в это время, если бы было известно, что в тот же день были отданы приказы готовиться к вторжению в Россию и что готовился приказ о введении в действие плана «Барбаросса».

18 ноября был издан приказ. Я опять цитирую: «Немецкие вооруженные силы должны были быть готовы разбить Советскую Россию в быстрой кампании по окончании войны против Великобритании». И далее, в той же самой инструкции: «Все приказы, которые будут отданы верховным командованием, в соответствии с этой инструкцией, должны быть составлены в таких выражениях, чтобы они могли быть истолкованы в качестве мер предосторожности, если Россия изменит свое нынешнее отношение к нам».

Продолжая играть в дружбу, Германия 10 января 1941 г. уже после того, как было принято решение о плане «Барбаросса», подписала русско-германский пограничный договор, а менее чем через месяц, 3 февраля 1941 г., Гитлер созвал совещание, на котором присутствовали подсудимые Кейтель и Иодль и на котором было предусмотрено, чтобы вся операция против России должна быть замаскирована, как часть подготовки к «Зелёве», так назывался план вторжения в Англию. В марте 1941 года планы были достаточно разработаны, чтобы включить в них положение о разделе русской территории на 9 отдельных областей, управляемых имперскими комиссарами под общим контролем подсудимого Розенберга. В то же время под руководством Геринга, ответственность на которого возложил Гитлер, были выработаны подробные планы экономической эксплуатации России (вы услышите подробности этих планов).

Я хочу вам напомнить об одном документе, на который уже ссылались. Знаменательно, что 2 мая 1941 г. совещание государственных секретарей по плану «Барбаросса» отметило:

«1. Война может продолжаться только в том случае, если в течение третьего года войны все вооруженные силы будут снабжаться питанием из России.

2. Нет сомнения, что если мы возьмем из России нужное нам, то в результате этого многие миллионы погибнут голодной смертью».

Но это, по-видимому, не вызвало тревоги. «План Ольденбурга», как была названа схема экономической организации эксплуатации России, продолжал разрабатываться.

1 мая 1941 г. дата начала операции была установлена. К 1 июня приготовления были почти закончены и был составлен точный график. Считали, что произойдут тяжелые пограничные бои, которые могут продлиться около 4 недель, но после этого не ожидалось никакого серьезного сопротивления.

22 июня в 3 часа 30 минут утра германские армии снова выступили, и Гитлер заявил в своем воззвании к ним: «Я решил еще раз отдать в руки наших солдат судьбы немецкого народа, империи и Европы».

Были, конечно, выдвинуты обычные лживые предлоги. 28 июня Риббентроп заявил, что наступление было начато вследствие нарушения Красной Армией германских границ. Это была ложь, и подсудимый Риббентроп знал, что это ложь. 7 июня 1941 г. посол Риббентропа в Москве сообщил ему (я цитирую), что «все наблюдения подтверждают, что Сталин и Молотов, которые одни отвечают за русскую внешнюю политику, делают все, чтобы избежать конфликта с Германией». А штабные документы, которые вы увидите, показывают, что русские не проводили подготовки к войне и что они до последнего дня продолжали выполнять поставки в соответствии с торговым соглашением. Истина, конечно, заключалась в том, что устранение России как политического противника и включение советской территории в германское «жизненное пространство» являлось уже давно одной из основных целей нацистской политики, которая в дальнейшем была подчинена «дипломатическим соображениям», как говорил подсудимый Иодль.