Сантехник 2 - Иннокентий Белов

принимаю почти каждый день, благо никто мне тут для компании не требуется, сопровождающие терпеливо в сторонке ждут, пока хозяин владения минут десять-пятнадцать блаженствует.

Обычно уже когда возвращаюсь со строительства дороги вечером, позволяю себе понежиться в горячей минеральной воде. Зато она усталость снимает рукой, пристаю к подруге каждый вечер, но пока сам предохраняюсь от будущих детей.

Свои бастарды при замках у многих дворян имеются, но мне пока это точно не требуется.

Через три местные недели, по-нашему восемнадцать дней, местную половину месяца, пообещал деньги работникам выплатить. Дело это серьезное, подвести народ нельзя, и так без выходных вкалывают, как тут вообще-то положено.

— Так, — начал я на утреннем разводе. — Пришло время плату выдать за отработанное. Сейчас все получат одинаково, потом уже буду составлять списки хороших работников и тех, кто лодырничает. Разница в плате тоже будет заметная. Обещал плату за три недели по половине золотого, но выдам с премией, по три четверти золотого, по восемнадцать монет серебра, раз работа спорится.

Лица у крестьян, мужиков и молодых парней, светятся недоверием, как это дадут денег больше обещанного, да еще с какой-то непонятной премией? От своего норра никто такого не ожидает, они всегда только забирать горазды, а никак не делиться.

Но я не обращаю никакого внимания на непонимание крестьян, нужно свои вопросы решать:

— Вопрос только такой — у меня имеются одни золотые монеты, придется тогда три монеты на четверых мужиков выдавать. Не передеретесь при дележке? Еще могу купить оптом у купцов имперских несколько подвод с пшеницей или ячменем. Вам не продадут за такую цену по отдельности, а мне не откажут. На восьмерых выйдет одна подвода пшеницы, сейчас цена подросла перед новым урожаем, по шесть золотых продают. Ячмень немного дешевле, его по пять монет отдадут.

Несколько раз еще прокатился до того же рыночка, теперь в уже свои собственные корзины закупаю овощи и все остальное, что продают селяне. Встретил с утра два купеческих каравана, опять купил зерна и оставил заказы на разные изделия.

Купцы тут в сезон мотаются туда-обратно раз в местную неделю, два дня в горы, два дня обратно и два дня на то, чтобы снова закупиться на равнинах. У них сейчас горячий сезон, да и кататься при плохой погоде по грунтовым дорогам в горах дело трудное. Ну и ходит таких шустрых товарищей с десяток караванов, так что каждое утро кто-то едет по проходной дороге.

Присматриваюсь к ним ментально, чтобы знать, с кем можно дело иметь и уже парочку более приличных купцов наметил для себя.

Подошли еще два раза потерявшие работу и дармовую кормежку стражники кого-то из норров. Попросились в дружину, благо все хорошо знают, что у меня некомплект большой. Да просто невероятный некомплект.

Двоих, таких по внешнему виду ангелочков почти, не взял, чувствую у них в сознании одно только дерьмо по жизни.

Конченые людишки, все самое плохое от службы на своего норра впитали.

Ну, кто на чем накосячил — можно легко узнать у знакомых норров или старших над дружинами, тут про всех все хорошо известно. Этим просто не повезло найти такую толпу приятелей, чтобы тоже начать бунт против своего норра.

— Не требуетесь! — так и ответил коротко, больше говорить и не собирался.

А когда бывший стражник сделал недовольное такое лицо, мол, зажрался этот непонятный норр, от крутых воинов отказывается, когда у самого таких вообще нет в наличии, не стал долго разговаривать и отвесил своей могучей дланью в кожаной перчатке ему по охамевшей личности.

— Не подходим мы, значит, вашей милости? А чего так? — только и успел сказать он с искривившейся рожей.

Это уже явная наглость — приставать к владетельному норру с такими вопросами!

— Дерьмо потому что!

Крепкого мужика унесло метров на пять и размазало по земле, приятель оказался не такой любитель вызывать мой гнев, просто молча бросился его в чувство приводить и на ноги поднимать, чтобы поскорее уйти отсюда. Стражники достали мечи и приготовились по моему знаку рубить в капусту наглых солдафонов.

Только я понимаю, их тут самих могут порубить в этот овощ, если противники хоть немного сильны в воинском умении. А они наверняка неплохи, в отличии от моих дуралеев.

— Не надо. Проводите только, — отдал приказ и два всадника с мечами наголо отконвоировали обоих проходимцев за поворот.

— Надо было просто их добить, — подумал еще лениво, но лить кровь около рынка не стал.

Не так уж и накосячили беглецы передо мной, наказание выдал на месте и хватит пока.

А ведь правильно все понимаю и чувствую, дойдут бывшие стражники до крайности и закономерно пристанут к разбойникам. Со своими умениями и характером точно возьмут там управление на себя, банды станут гораздо опаснее и нападать на караваны начнут еще внезапнее.

Так оно потом и оказалось.

Зато через неделю принял на службу сразу четверых воинов, один такой бывалый вояка из Империи, четыре срока отслужил недалеко от Датума. Ну, это по расстоянию недалеко, всего две сотни километров, а по жизни — другая планета, потому что никогда не доберешься за свою жизнь до соседнего гарнизона.

Если начальство почему-то не прикажет.

Видно, что толковый мужик и с ним еще трое молодых парней, но без оружия, значит просто бывшие крестьяне.

— Чего ушел тогда? Или получил участок в степи и продал уже? — интересуюсь я у высокого мужика с копьем в руке и парой мешков за спиной.

Еще он достал такой же кожаный мешочек из-под куртки, как у меня самого имеется, только теперь в донжоне лежит.

Трое его попутчиков боятся подходить ближе к настоящему норру и прячутся пока за спиной.

— Да, продал. А вы откуда знаете, ваша милость? Служили в имперской армии?

— Служил. Ну, давай, рассказывай, почему в Баронства пришел и что это за молодцы с тобой?

После недолгого рассказа я узнаю, что испортились отношения у бывалого воина с начальством, что может случиться и просто так, если не дал денег на взятку. Ну, как я, например, поступил, только я это специально устроил.

Не сдержался как-то старый, опытный воин на глупый приказ молодого дворянина, командира своей манипулы и нашла коса на камень. Хорошо, что срока контракта всего два месяца осталось. Поэтому уволился, продал за копейки положенный от имперского военного ведомства участок земли недалеко от Станы.

— После последнего нашествия мало таких, кто хочет там пшеницу