Императрица эпохи авантюристов. Взятие Берлина и Прусская губерния - Валерий Евгеньевич Шамбаров

трудов и ответственности. По его инициативе развернулось Генеральное межевание земель (не завершилось из-за Семилетней войны и финансовых трудностей). Осталось не завершенным и начинание Шувалова по составлению Уложения – полного свода российских законов.

Но очень важным стало его предложение упразднить внутренние таможенные пошлины и мелкие сборы – их брали на въезде городов, границах уездов, губерний, при переезде через мосты и т. д. Это казалось нелепым: денег в казне не хватало – и вдруг отменять. В Европе внутренние таможни всюду были нормальным явлением. Однако Шувалов просчитал и доказал, что доходы от этих сборов очень низкие, а изрядная их доля идет на содержание целой армии сборщиков. Уговорил императрицу рискнуть. Повысили на 10 % пошлины с импорта и экспорта, а 17 внутренних сборов отменили. Риск блестяще оправдался. Объединился внутренний рынок России, рос общий объем торговли, а при этом и доходы казны [79].

По проектам Шувалова и под его руководством в 1753 г. в нашей стране были учреждены первые банки – Дворянский с капиталом в 750 тыс. руб., Купеческий с капиталом в 500 тыс. руб. Выдавали ссуды под 6 % годовых и под залог имений и товаров. Но большинство инициатив Петра Шувалова были очень и очень не бескорыстными. В созданных банках вся наличность быстро утекла через его подставных лиц. А для затыкания дыр в бюджете он принялся вводить монополии на различные товары и промыслы – винную, табачную, соляную, на моржовое сало, ловлю трески. Они передавались на откуп частным лицам – которыми становились сам Шувалов или его клевреты. В итоге росли цены, страдали покупатели. Например, урвав монополию на торговлю мясом и крупным рогатым скотом в 1759 г., Шувалов взвинтил цены на мясо в 6 раз. (Кстати, для монопольной торговли пригодилась и отмена внутренних таможен.)

В 1754 г. развернулась кампания по приватизации казенных заводов Урала. Само по себе дело было нужным. Частные предприятия функционировали лучше из-за заинтересованности владельцев, давали больше продукции. Но три лучших завода на богатейших месторождениях горы Благодать хапнул Шувалов. Причем сам регулировал горное законодательство и сумел получить их даром, не заплатив ни копейки! Заводы ему отдали всего за 186.629 руб. (впоследствии их оценили в 680 тыс.). Но внести деньги требовалось в течение 20 лет, а государство еще и выплачивало покупателю сумму для обеспечения работы предприятий в течение года! Сам Шувалов никогда на Урал не ездил. Но хозяином был хватким. Управляющих подбирал толковых, его предприятия функционировали исправно. У горы Благодать он построил (опять на сверх-льготных условиях) четвертый завод, еще два на Южном Урале, на Каме начал строить Воткинский и Ижевский заводы. Привлек и брата, начальника Тайной канцелярии. Он стал компаньоном (разумеется, номинальным) купца Глазова, поимевшего за это льготы на строительство Покровского медеплавильного завода.

Петр Шувалов стал богатейшим человеком России. Его дом, по отзывам современников, сверкал «азиатской роскошью»: золото, серебро, ценнейшие картины, в теплицах выращивали ананасы. Сам хозяин был «всегда покрыт бриллиантами, как Могол», окружен свитой адъютантов и ординарцев [57]. Толпы просителей выстаивали часами в приемной, чтобы попасть хотя бы к его мелкому подручному. Шувалов страдал и непомерным самолюбием. Приказывал писать с себя многочисленные портреты, множить бюсты, изображения на гравюрах, медалях.

Фаворит покрывал хищничества двоюродного брата. В 1757 г. конкуренты Воронцовы представили императрице особо наглые делишки Петра Шувалова, и Елизавета не на шутку разгневалась. Но Иван сумел смягчить ее, помирить родственников с Воронцовыми. За это Петр уступил «Роману – большому карману» крупный литейный завод, и дело заглохло. Хотя сам фаворит алчностью и излишним честолюбием не страдал. В том же году Воронцов, желая его задобрить, подготовил проект указа о награждении Ивана Шувалова имениями на 10 тыс. «душ», орденом Андрея Первозванного, возведении его в графское достоинство и в сенаторы. Фаворит отказался [80, с. 1398–1401]. Позже Воронцов попытался урвать для себя монополию на экспорт зерна – с тем, что Иван Шувалов получит подпись императрицы и войдет в долю. Он деликатно ответил, что в данное время хлебная монополия государству не требуется.

Но у него была собственная сфера интересов. Он был обуян идеями французского «просвещения», стал активным масоном. Фаворит лично вникал в научные и культурные вопросы. В это время Михаил Ломоносов был на ножах с руководством Академии наук, и Иван Шувалов взял его под покровительство, обратил на него внимание двора. Благодаря такой протекции ученый получил полковничий чин коллежского советника. Для строительства фабрики по изготовлению изобретенного им хрустального стекла императрица дала Ломоносову землю, четыре деревни с крестьянами, беспроцентную ссуду 40 тыс. руб. на 5 лет.

Кстати, великого ученого в тогдашней России больше знали не в качестве физика и химика, а как поэта (изящная словесность тоже считалась наукой). Фаворит пользовался его услугами. В 1752 г. Елизавета задумала отправиться в Москву, а Бестужев возражал, что покидать столицу несвоевременно. Но Иван Шувалов с подачи родственников заказал Ломоносову оду на ее поездку в Москву. Царице она очень понравилась, автору заплатила 2 тыс. руб. и решила все-таки ехать. В другой раз Елагин высмеял фаворита в басне «На петиметра и кокоток». Тот заказал Ломоносову едкий поэтический ответ. Хотя Иван Шувалов порой и забавлялся, стравливал любившего выпить ученого с его врагом Сумароковым. Приглашал их в гости одновременно или с небольшим интервалом, что приводило к бурным сценам.

Но с Ломоносовым он обсуждал труды по отечественной истории, необходимость разработки российской грамматики, ведь до сих пор ее не было – писали как кому угодно, как слышится. Эта работа была издана в 1755 г. А главным проектом стал Московский университет. Впрочем, здесь требуется уточнение. При Елизавете вся система образования в стране пребывала в развале. Те школы, что создавал Петр I, позакрывались за недостатком средств. Действовали лишь два военных учебных заведения, духовные семинарии, императрица открыла несколько новых школ в Казани, Оренбурге, Малороссии – для России это была капля в море. При Сенате существовала школа, призванная готовить квалифицированных чиновников. Но учеников там почти не было – зачем образование, если должности давались по протекциям или взяткам? А вот университет на самом-то деле был. При Академии наук, она готовила студентов, научные кадры. Нет, Шувалова, по его понятиям «просвещения», интересовал именно университет европейского типа, с самоуправлением, соответствующими «правами», «вольностями».

Фаворит увлек Ломоносова, которому в Академии наук приходилось неуютно. Ученый взялся горячо, проделал всю подготовительную работу. В январе 1755 г., на Татьянин день, Елизавета подписала указ об учреждении Императорского Московского университета, выделила здание, деньги. Факультетов было три, философский, юридический и медицинский, 10 кафедр. При университете было создано две гимназии, в Москве и Казани – готовить будущих студентов. В России до сих пор была только одна газета, «Санкт-Петербургские ведомости», университет начал издавать