Нострадамус. XX век: новейшая дешифровка - Неустановленный автор

По прибытии в Иркутск эмиссар НКВД был сразу командирован в Бодайбо. С вопросом «кого и за что арестовывать?», который никак не могли разрешить местные чекисты, потому что арестовывать было определенно некого (не убивать же людей только за то, что они пытаются прокормиться), новый «товарищ» справился быстро. «По приезде в Бодайбо установил, что к операциям аппарат не готовился. Кроме учетных списков, других материалов почти не было. Больше приходилось действовать чутьем», – сообщал он позже начальству. А «чутье» у него было своеобразное, если судить по тому, что арестам стали подвергаться все подряд, даже те, на кого не было доносов. «С содержанием арестованных у меня чрезвычайно тяжелая обстановка, – вскоре докладывал он. – Забито все здание, все коридоры, в каждой комнате по 10–12 человек, занял столовую, здание милиции, склады и пр. Лимит тюрьмы на 75 человек, а арестовано более тысячи». Затем Куль-вец доложил: «Произвести выкорчевку врага к сроку не успеем. Прошу Ваших указаний». Неудивительно, потому что на всех арестованных нужно было сформировать дела, а это было тяжело технически – не хватало людей и канцелярского обеспечения. В соответствии с теорией Вышинского, что царицей доказательства является признание обвиняемого, требовалось лишь оформить протоколом признание арестованного в антисоветской, контрреволюционной, шпионско-диверсионной деятельности без указания конкретных фактов. Кульвец сам с помощью двух-трех помощников составлял признательные показания за арестованных, но не справлялся. Борис Петрович просил разрешить ему оформлять бумаги задним числом, то есть уже после расстрелов. (!) Эмиссару была предоставлена возможность производить аресты без санкции прокурора (к этому времени уже и районный прокурор был арестован). Однако выносить приговоры арестованным он не имел права. Дела направлялись в Иркутск, где списки приговоренных подлежали утверждению областной «тройкой». Кульвец из-за этого сильно переживал: «Меня очень огорчило, что из двух партий в 260 человек по первой категории идут только 157 человек… Прошу Вас принципиально пересмотреть вопрос o лимите первой категории для Бодайбо».

В архивных материалах совершенно нет упоминаний о сопротивлении арестованных, побегах с этапа, нападении на конвоиров. Сутками арестованные шли по тайге в Бодайбо, не делая попыток обезоружить своих конвоиров. Такая покорность не вяжется с образом врагов, членов шпионских организаций и диверсионных групп, которых «обнаружил» Кульвец. Эта покорность объясняется просто: честностью арестованных людей, не чувствующих за собой какой-либо вины и потому выполняющих беспрекословно требования арестовавших их оперативников. Люди были уверены, что в Бодайбо быстро во всем разберутся и их отпустят.

В ответ на реакцию «тройки», не проводившей по первой категории всех тех, кого арестовал Кульвец, тот отвечал: «Я признаю, что в связи с торопливостью следствие ведется недоброкачественно и ряд фигурантов представлен слабо… Между тем изымается исключительно сволочь». Проводя операцию по искоренению «врагов», Кульвец столкнулся с большой разбросанностью приисков в районе. Однако он сумел организовать аресты по всему громадному району и этапирование арестованных в бодайбинскую тюрьму. С исполнением приговоров у него тоже возникли технические сложности: требовались ямы под десятки трупов. Об исполнении приговоров красноречиво говорят телеграммы эмиссара. «Только сегодня, 10 марта получил решение на 157 человек. Вырыли четыре ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких местных санях… Сами будем стрелять, сами возить и прочее… Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока все тихо. О результатах доложу». И вот еще эпизод: «Чтобы не читали машинистки, пишу Вам непечатно. Операцию по решениям Тройки провел только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более чем под 100 человек».

Всего в 1938 г. в Бодайбо было расстреляно 948 человек, что почти в четыре раза больше, чем в 1912 г. Места захоронения жертв 1938 г. полностью не обнаружены до сих пор. Первый Ленский расстрел был 4 (17) апреля 1912 г., новые расстрелы начались в марте – апреле 1938 г., а когда закончились – я не смог установить. «Земля задрожит в Апреле» – это, похоже, взрывные работы на никогда не размораживающейся почве, которые вынужден был организовать Кульвец с 23 марта (по н. ст.) для сокрытия трупов в земле. Похоронами данную процедуру назвать никак нельзя, поэтому все жертвы были именно «плохо закопаны», или даже точнее – «плохо спрятаны», поскольку о преступлении потом стало известно по одному из случайно обнаруженных захоронений.

Итак, имеется полное соответствие двух преступлений первой и последней строкам катрена. Но вторая и третья строки выбиваются из этой версии. Они настолько не подходят к уже обнаруженному, что я чуть было не пропустил историю еще одного, не менее масштабного преступления.

В начале века Теодор М. Дэвис, археолог-любитель, потратил фантастическую сумму на безуспешные попытки найти нетронутую царскую гробницу в Египте. Такой гробницы, куда не проникли бы грабители, до него не находили, поэтому среди египтологов бытовало мнение, что неоскверненную усыпальницу найти вообще невозможно. Проведя в песках больше десятка лет, Дэвис в 1912 г. сдался. «Боюсь, что в настоящее время Долина царей совершенно пуста», – сказал он тогда. До этого, в 1905 г., он наткнулся в Долине царей на частично разоренную усыпальницу двух представителей знати времен царствования Аменхотепа Третьего. Грандиознейшая находка! Гробница была набита золотом, как писал Дэвис, а его адьютант Артур Вейгалл (позднее инспектор египетской Службы древностей) вспоминал: «В изумлении мы не могли сдвинуться с места, и просто смотрели на окружавшие нас реликвии трехтысячелетней давности, которые, тем не менее, производили впечатление абсолютно новых… Перед нами явно лежали вещи, оставленные только вчера, или, по крайней мере, год-два назад». В гробнице совершенно не было пыли, и археологам удалось найти на большом внешнем саркофаге прекрасное льняное покрывало, ничуть не тронутое тленом.

После удачи Дэвиса в 1905 г., к которой мы еще вернемся, он продолжал поиски погребальных комплексов до 1914 г. В это время своей очереди на право погоняться за «мечтой археолога» уже ждал другой амбициозный исследователь – Говард Картер, который впоследствии прославился на весь мир благодаря своей находке. Картера финансировал лорд Карнарвон – еще один охотник за славой и сокровищами. К 1912 г. долина истощила весь энтузиазм измученного Дэ-виса. Раскопок он уже почти не вел, однако и не мог уйти из манящей долины вплоть до сезона 1913/14 г., пока наконец не уступил свою концессию. Годом позже он скончался во Флориде. Мечта же всех археологов начала XX в. найти совершенно нетронутую, опечатанную гробницу, хранящую множество тайн, все больше казалась несбыточной. Гастон Масперо, генеральный директор египетской Службы древностей, был твердо убежден, что предприятие Карнарвона, организованное с размахом, заведомо обречено на провал. Но тот верил в неудержимость и чутье нанятого Картера.

Историю знаменитого открытия гробницы Тутанхамона в Долине царей пересказывали уже много раз и почти на всех языках мира. Мне понадобится вкратце пересказать ее еще раз, чтобы обратить ваше внимание, читатель, на некоторые малозаметные детали, поведанные самим Картером в своей книге.

Картер несколько лет проработал в Долине царей. В конце октября 1922 г. он в очередной раз приехал в Луксор и через три дня, в начале ноября, приступил к работе. Чтобы добраться до дна долины на участке перед гробницей Рамсеса Шестого, следовало убрать остатки лачуг. На это ушло три дня, после чего под ними находился слой щебня и грунта примерно с метр толщиной. 4 ноября Картеру сообщили, что под полом первой же снесенной хижины и залегавшим под ней слоем щебня показалась ступенька, за ней обнаружилась вторая, третья… Сомнений не было: они нашли вход в чью-то гробницу. Ирония судьбы заключалась в том, что дважды в предшествующие годы Картер почти вплотную приближался к откопанной теперь лестнице: первый раз – когда участвовал в экспедиции Теодора Дэвиса, и тогда до лестницы оставалось всего 2 м, но Дэвис предложил перенести раскопки в другое место, как ему казалось, обещавшее больше находок; второй раз – в 1917 г., когда было принято решение временно сохранить домики рабочих, воздвигнутых на этом месте.

Картер послал телеграмму в Англию своему инвестору лорду Карнарвону и пригласил опытного археолога Л. Кол-лендера, уже не раз работавшего с ним. 23 ноября лорд Карнарвон прибыл на место, и на следующий день ведущую в гробницу лестницу откопали. Внизу замурованного входа ясно различались оттиски печатей, и среди них несколько – с именем Тутанхамона. Гробница была найдена, но в этот момент достижения, казалось бы, полного успеха сомнение и беспокойство вновь овладели присутствующими. На облицовке двери сверху отчетливо было видно, что ее некогда вскрывали, и притом, вероятно, дважды. Позже установили, что воры вторично проникли в гробницу лет через 10–15 после погребения фараона.