Я и мой король - Ксения Никонова

– Что-о?! Я на тебя Дэну пожалуюсь, так и знай!

– Хо-хо, напугала, я даже знаю, что бы он сказал, поглядев на тебя в подобном виде. Примерно то же, что и я.

– Он не как ты. Приличный человек.

– Он?! – Хранитель со смехом ушел под воду. Я испуганно посмотрела на то место, где он скрылся, но ничего под водой не увидела. Так, эти шутки не по мне, надо выбираться на берег. Только подумала, как снизу меня обхватили руки. Я аж взвизгнула:

– Отпусти меня! – Терпеть не могу подобные игры в «утапливание» друг друга. Но Нэль не думал тащить меня под воду. Он вынырнул впереди, настойчиво прижимая меня к себе, так что мы оказались лицом к лицу, видимо, прочел панику в моих глазах, медленно разжал руки и демонстративно поднял их вверх:

– Все. Я тебя не трогаю.

Надо же, какой понятливый. И до чего он сейчас похож на Дэна.

– Это ты правильно придумал. А теперь изыди, испарись! А я возвращаюсь домой! – Мое продвижение к берегу как-то затянулось. Полоска светлого песка маячила все еще вдалеке. Что за чертовщина?

– Эй, не злись! – Нэль вновь оказался рядом, но на этот раз он был одет, и еще как! Какие-то кружевные манжеты на длинных рукавах рубашки и вычурное жабо на вороте, на ногах тоже что-то кружевное, в воде не разберешь. Парика с буклями для полноты образа не хватает. – Давай и тебе сделаю подходящий наряд, раз уж ты ратуешь за приличия.

Я не успела и пикнуть, как почувствовала, что меня потянуло ко дну. Потяжелевшие ноги запутались в складках ткани моментально намокшего платья, рукам здорово мешали пышные рукава, а бока сдавило чем-то тесным, так что толком не вздохнуть.

– Вам помочь? – любезно предложил Хранитель, подставляя свое плечо. И как он так легко на воде держится в подобной одежде?

– Иди ты лесом! Сама доплыву.

– Не доплывешь, спорим? Эта одежда не предназначена для плавания. В ней разве что на мелководье плескаться.

– Тогда какого черта ты мне это наколдовал? – задыхаясь и из последних сил держа голову над водой, спросила я.

– Такого… хм, черта, что это единственно принятая форма одежды для купания в приличном обществе.

Не слушая больше моих возражений и слабых попыток сопротивления, он буквально на руках вынес меня на берег, приблизившийся как по волшебству. Впрочем, почему как?

– Нэль, изверг! Сними с меня этот чертов корсет! – пытаясь устоять на ногах и отдышаться, простонала я.

– Снять? С удовольствием, – подступил он ко мне с радостной улыбкой.

– Ох, Нэль! Отстань, Христа ради!

– Кого ради?

– Тебе этого не понять. Ты даже не человек, какого черта тебе от меня надо?

Сама себе напоминая мокрую курицу, я побрела в том направлении, где, помнится, была беседка с выходом. Мокрый Хранитель, с которого откровенно капала вода, не отставал ни на шаг. Пряди волос прилипли к лицу, но он, казалось, не замечал их. Что это у меня на ногах, ботинки, что ли? Пришлось присесть на весьма кстати попавшийся пенек, руками сгрести прилипшую к ногам длинную юбку. Правда ботинки, и конечно же полные воды. А они-то для чего в купальном наряде приличной дамы?

– У тебя такая своеобразная речь, но мне нравится. – Нэль изящным движением опустился на одно колено и принялся расшнуровывать на мне ботинки. – Ты так и уйдешь, даже не узнав новости? Вчера приходила Элиа.

– Почему ты сразу не сказал? Дэн там извелся весь! – возмутилась я. Нэль внимательно оглядывал меня. Было такое ощущение, что он выбирает место, куда бы впиться поцелуем. – Что ты на меня уставился? Говори, и я пойду.

– Да вот любуюсь на мокрое платье, в котором ты так соблазнительно выглядишь, и все жду, когда же ты догадаешься сменить его на сухую одежду.

– Ах ты! Бездушное существо! Хоть бы напомнил! – стукнула я его по плечу. А он искренне рассмеялся и мановением руки организовал рядом уютный костерок.

– А лучше не переодевайся. Сохнуть у костра да в приятной компании – так здорово. Давай греться, и я попутно расскажу тебе новости. – На моих плечах оказалось то ли полотенце, то ли плед. Я, уже зажмурившись, чтобы сменить одежду, недоверчиво открыла глаза. – Не бойся, я тебя пальцем не трону. Неприятие ситуации так и хлещет из тебя во все стороны. Мне этого достаточно, чтобы держаться на расстоянии.

Пока мы сохли и попивали горячее вино, Нэль поделился следующей информацией.

Оказывается, суточное время в наших с Дэном мирах диаметрально противоположно. Когда у нас ночь, в Лаэнтере день. Поэтому принцесса может приходить сюда лишь урывками, во время дневного отдыха, который выдается ей не так часто. А в ее ночное время у меня самая учеба. Да и ночью она не всегда может сюда прийти, потому что в ее покоях теперь дежурит куча придворных дам, якобы полагающихся по статусу единственной наследнице престола, и выдворить их получается крайне редко. Поэтому Элиа, придя где-то через час после моего вчерашнего ухода, успела рассказать Нэлю лишь то, что лорд Дэйтон вернулся во дворец и со дня на день ожидается прибытие эльфийского посольства.

Хранитель говорил, а я смотрела на него и пыталась понять, в чем же заключается то неуловимое отличие его от Дэна. Моложе? Да, но разница некритична. Ведь те же глаза, губы, линия подбородка. У Дэна нет морщин и его лицо не полнее и не суше. Так почему он выглядит настолько серьезнее и взрослее? Вот разве что улыбка. Скупая она какая-то у него по большей части и не касается глаз. А Нэль, если уж улыбается, так во все тридцать два зуба, и в черных глазах пляшут веселые искорки. Неужели и Дэн когда-то был таким, веселым и беззаботным? И тут мне в голову пришла мысль, от которой я застыла, не донеся кубок с вином до рта. А ведь Нэль точно так же подходит под описание гадалки, как и Дэн. Но, в отличие от короля, внимание ко мне он проявляет, и совершенно открыто, не стесняясь. И ее слова, что это будет где-то… Все, я точно схожу с ума.

Выбравшись из сна, я рассказала Дэну новости. Услышав их, он до утра ходил по кухне, отправив меня досыпать.

Поскольку началась сессия на заочном, в свою очную группу я не ходила – и была этому только рада. Встречая меня в коридорах, ребята спешно опускали глаза и смущенно здоровались. Стало быть, заклинание работает. Интересно, надолго ли?

Среди недели у меня случился интересный разговор с Пашкой. Сначала Танька Герасимова потихоньку сообщила мне, что после пятницы Звонок ходит мрачнее тучи, но доставать всех перестал. Как отрезало. Пихнув меня могучим локтем в бок, она хихикнула:

– Хорошо его твой Данил воспитал. – Подружка осеклась и закрыла рот рукой. – Ой, прости, Маш, что я так сказала – твой.

Я только махнула рукой. А расставшись с Танькой, и забыла о разговоре. На следующий день Пашка подкараулил меня около нашей аудитории и, как-то странно глядя, потащил в соседнюю пустующую «поговорить». Я, недоумевая и, честно говоря, побаиваясь, неохотно плелась за парнем. Чего ему от меня надо?

– Машка, ты вообще представляешь, с кем связалась? – начал он, едва за нами закрылась дверь.

– О чем ты? – посмотрела я невинными глазами.

– Знаешь? Ты знаешь, кто он!

– И кто?

– Я не могу сказать! Он… он что-то со мной сделал! Как только я хочу это озвучить, жуткая боль скручивает.

– Так тебе и надо! Если по-другому ты свой язык придержать не умеешь. Получил по заслугам! Сколько людей ты достаешь? Слов не понимаешь. Ведь из-за тебя, урода, хорошие люди страдают!

– Маша, я все уже понял. Клянусь тебе, никогда больше! Только попроси его снять наказание. – Пашка смотрел на меня лихорадочно блестящими глазами.

– Ты теперь не в состоянии гадости говорить, да? Ничего, со временем привыкнешь, что можно по-человечески с людьми общаться. Это только вначале трудно. А потом ломка кончится, глядишь, даже нормальным человеком станешь. – Я не собиралась давать Звонку спуску. Слишком свежи были воспоминания о прилюдных оскорблениях, особенно жгли слова Дэна, что Пашка за один день отнял у меня три года жизни!

– Я не об этом, душа ты невинная. Знаешь, что он со мной сделал? Он же меня… – Пашка зажмурил глаза и даже сжал кулаки, силясь выговорить следующую фразу: – Не могу сказать, – выдохнул он наконец, смахивая пот со лба трясущейся рукой. – Ладно, это фигня. Прошу тебя, поговори с ним, скажи, что я поклянусь чем он захочет. Пусть только снимет наказание!

В дверь кто-то толкнулся, Звонок испуганно обернулся, увидел, что это студенты, и гаркнул:

– Дайте поговорить!

Дальше, видимо, должны были последовать маты, но Пашка только бессильно разевал рот, из которого не доносилось ни звука. Ни фига себе Дэн его обработал! Звонников опять обернулся ко мне, припер спиной дверь и лихорадочно зашептал:

– Я на выходных в ночном клубе такую девчонку склеил! Привел к себе, ну понимаешь, то, се… а-а, не понимаешь, откуда тебе знать! – махнул он на меня рукой. – Так вот… и не смог! Машка, что я теперь делать буду? Он сказал, на пять лет! Я не поверил сразу, а теперь верю. Я ж чокнусь за это время! До двадцати трех лет монахом жить?! Поговори с ним, попроси. А я для тебя что хочешь сделаю!