Пропавшие без вести - Андрей Захаров

Старший лейтенант Коваленко высказал свои опасения:

— Товарищ подполковник! Дорога еще до конца не готова. Сможем ли мы по ней подняться, выдержит ли она? Люди, конечно, сами пройдут, но вот лошади с повозками и автотранспорт, это под вопросом. Уж больно неровностей много, да и плохо уплотнили ее.

— Разрешите, товарищ подполковник? — не выдержал Григоров. — У меня есть предложение. Разрешите, я использую свой бронетранспортер. Мы его вчера полностью снарядами загрузили. Под завязку. Он тяжелее всего транспорта здесь будет. Первым по дороге пойдет. Если он пройдет, то и другие за ним пройдут. Заодно и дорогу подровняет. Вот только орудие надо отдельно везти, а то может не вытянуть.

— А не жалко его тебе, лейтенант? Да и немец твой может погибнуть, если дорога не выдержит и сорвется. Без бронетранспортера и без снарядов остаться можешь. — засомневался начштаба Бондарев.

— Я сам с Гансом поеду. И докажу… — попытался возразить Григоров. Но его перебил Антоненко:

— Не кипятись, лейтенант. Доказать всегда успеешь. Я тоже считаю, что другого варианта в нашей ситуации нет. Только самый тяжелый транспорт может проверить нашу дорогу. Все ровно ему подниматься наверх придется. А если он первым пройдет, народ бояться не будет и мы все быстро отсюда уйдем. А за свое орудие не переживай. Цепляйте его вместе с передком к моей машине. Я пушку повезу.

— Госпиталь первым надо вывозить. Раненые сами идти не смогут. — вмешался Баюлис. — И детей всех, вместе с женщинами. Для них это большой стресс. Могут не выдержать таких нагрузок. Как психических, так и физических.

— Разрешите, господин подполковник. — спокойно произнес ротмистр Новицкий. — Я со своими казаками пойду последним. Будем замыкающими, следить, чтобы никто не отстал и не потерялся. Окажите нам такую честь.

— Животных тоже надо отсюда побыстрее убирать, как бы не померли все со страху. — вставил начальник склада Ярцев.

— Хорошо. — подвел итог Климович. — Слушайте приказ. Первым по дороге выдвигается бронетранспортер лейтенанта Григорова. Григоров, нигде не останавливаться. Едите в направлении указанном разведкой. Вслед за Григоровым, идут подводы с ранеными и женщинами с детьми. Затем, гражданские и животные. Далее следуют остальные подводы с продовольствием и имуществом. Последними — оставшийся автотранспорт. В голове колонны идет капитан Бондарев и старший лейтенант Коваленко. В середине капитан Невзоров со своими офицерами, старший лейтенант Бажин, лейтенант Попов и политрук Жидков. С автотранспортом подполковник Антоненко, капитан Нечипоренко и старший лейтенант Дулевич. Замыкающий ротмистр Новицкий с казаками на лошадях. Вопросы и дополнения есть?

— Есть. — добавил капитан Невзоров. — Во избежание паники в ходе движения, предлагаю распределить надежных солдат вдоль всей колонны. На каждую подводу, по возможности, выделить по несколько солдат. В случае необходимости они окажут помощь лошадкам при подъеме и в пути следования.

— Предложение принимается. — утвердил Климович. — Игорь Саввич, распределите всех наших красноармейцев вместе с солдатами капитана Невзорова по всей колонне равномерно. Все здоровые идут своими ногами. Детей посадить на подводы. Офицеры и сержанты располагаются между собой в зоне прямой видимости. В случае паники разрешается расстреливать паникеров на месте.

Найдя, среди присутствующих капитана Кожемяка, Климович обратился к нему:

— А мы с вами капитан, остаёмся последними. На вашем автомобиле. Если не возражаете, конечно?

— Никак нет, товарищ подполковник. Сам хотел это предложить. — невозмутимо ответил Кожемяка. — Мы своих не бросаем. У нас, на флоте, капитан всегда последним покидает свой корабль.

— Все. Разговоры окончены. Дорога каждая минута. Все по местам. Начало движения через десять минут. — закончил командир полка.

Снова лагерь загудел как растревоженный улей. Но уже совсем по-другому, без паники и лишней суеты, четко выполняя все команды по подготовке к маршу. Только гражданские еще никак не могли понять, что от них нужно и пытались бежать первыми, но, видя строгие лица пограничников и направленные на них автоматы, сразу же укрощали свой пыл.

А извержение вулкана продолжалось. Кроме клубов дыма, он стал выбрасывать из своего жерла куски лавы и огненные камни на высоту более полу километра. Некоторые из них уже начали долетать до котлована и падать в лесу, на другом берегу озера, где совсем недавно располагался второй лагерь. Кое-где уже начали загораться деревья, кусты и трава. Но их некому было тушить. Люди понимали, что еще немного, и они сами могут не спастись. Весь лес и поверхность озера покрывались темно-серым вулканическим пеплом и пылью. С такими же лицами собирались в дорогу и обитатели лагеря. В независимости от того, где и кто раньше служил, вся их одежда стала одинакова, как и лица, пепельного цвета. Пепел с пылью попадали в рот и в нос, из-за чего еще труднее становилось дышать, застилали глаза, ухудшая видимость. С каждой минутой задержки становилось все тяжелее и тяжелее.

И вот бронетранспортер ведомый немцем Штольке с экипажем, состоящим из лейтенанта Григорова и пулеметчика Громыхало, который наотрез отказался покидать свой пост, приблизился к подъему. За ним следом выстроилась колонна из подвод с ранеными, женщинами с детьми и имуществом. Где в подводах раньше было по одной лошади, казаки и артиллеристы запрягли еще и своих. Теперь каждую подводу тянули по две лошадки. А они были не легкими, доверху загружены различными вещами и продуктами. Все, что было возможно, из лагеря забирали с собой. Ничего не бросили. Даже две повозки были загружены дровами. На такой высоте это было стратегическое сырье, без которого ни еды не приготовить, не согреться. Замыкали колонну автомобили, к двум из которых, к УАЗику и зенитному ЗИСу, были прицеплены передки с орудиями. К "Форду" прицепили полевую кухню. Немного в стороне, стоял десяток казаков во главе с ротмистром Новицким, еле сдерживая под узцы своих скакунов.

Объехав всю колонну, к бронетранспортеру приблизился "Лексус". Из открытого окна выглянул Климович и махнул Григорову рукой, давая команду на подъем. Бронетранспортер взревел двигателем, дернулся и медленно стал подниматься наверх, подминая под себя положенные поперек бревна и вгрызаясь в горную породу. Вот он уже прошел середину, двигатель напряженно ревет, чувствуется нехватка кислорода и пепел забивается в воздушные фильтры. Приблизились к повороту, за которым небольшой подъем и дальше, на плато. На повороте Ганс немного не рассчитал и подъехал "Ханомагом" к самому краю. Затрещали деревья, начал осыпаться грунт, нервничая, немец добавил газ и бронетранспортер резко развернувшись, рванул вперед, из-под гусениц вырвались кучи камней, земли и пыли, большая глыба лежавшая на краю поворота, откололась и упала вниз, увлекая за собой более мелкие камни и куски земли. Все стоявшие и сидевшие внизу, с замиранием сердца наблюдали этот подъем, ведь от него зависела и их возможность благополучно выбраться из этого, так уже всем надоевшего, котлована со странным озером. "Ханомаг" не снижая скорости, выскочил на плато, оставляя за собой хорошую колею. Несмотря на то, что наверху гулял сухой ветер, на лбу у немца выступила испарина. Андрей успокоил Ганса и поблагодарил его за хороший подъем. Затем приказав Штольке остановиться, Григоров поднес бинокль к глазам, выискивая на дальней скале лагерь разведгруппы Уварова. После появления на плато бронетранспортера, в небо взлетела красная ракета, указывая направление движения. Увидев ее, бронетранспортер направился по плато, оставляя после себе гусеничную дорожку для следующих за ним повозок и автомобилей.

* * *

— Олег Васильевич! Павел Иванович! Максим! Вставайте, там что-то странное происходит!

— А? Что? Где?!

Долматов тормошил за плечи своих товарищей, пытаясь их разбудить. Когда все приподнялись и стали спросонья тереть глаза, старшина объяснил причину столь раннего пробуждения.

— Вышел я, значит, перед рассветом из палатки, по нужде… Стою, о своем думаю, вдруг чувствую, земля трястись начинает, даже мелкие камешки сверху посыпались…

— А штаны-то, хоть сухие остались? — улыбаясь, спросил Максим.

— Да ну тебя! Я серьезно, ежики курносые!

— Ладно, ладно, Пантелей Егорович! Извините его, молодо-зелено! Продолжайте, пожалуйста! — с укором посмотрел Олег в сторону смутившегося Макса.

— В общем, чувствую, что-то не то! Потом вижу, на верхушке противоположной от котлована горы яркая вспышка и столб дыма вверх, как будто туда крупный снаряд упал и взорвался. Затем эхо от взрыва сюда докатилось и мне по ушам дало! — взволнованно рассказывал Долматов. — А вы, все, дрыхнете! Тогда я вас будить и решил. Что это может быть, Павел Иванович, а?!