Принцесса. Пособие по выживанию (СИ) - Наталья Ткаченко

— А почему в сундуке? — обалдела я.

— А только туда всё влезло! — честно призналась Алила. — И то, пришлось попрыгать на крышке! Должна же ты прилично одеваться! — воскликнула Алила, и под согласный смех братьев пояснила: — Девушка в штанах, особенно таких обтягивающих, как те, голубые — это невесть что! Её нельзя выпускать в таком виде на улицу, а то кто-нибудь умыкнёт!

— Не умыкнёт, я прослежу, — улыбнулся Адрей, приобнимая меня за плечи.

— Если там ТВОИ платья, то умыкнуть попытаются однозначно, — хмыкнула я, с нехорошим подозрением глядя на сундук, возвышающийся на добрый метр от пола.

— Ой, — отмахнулась Алила и крепко обняла меня на прощанье. — Возвращайся побыстрее, угу? — она сложила бровки домиком и жалостливо хлопнула ресницами.

— Постараюсь! — засмеялась я. Алила довольно улыбнулась, чмокнула меня и отступила.

— Будьте там осторожны, — напомнил Ладимир. — И, Адрей, береги Славу. Слава, присмотри, пожалуйста, за этим оболтусом!

— Присмотрю, — улыбнулась я, Лад улыбнулся в ответ, отошёл на несколько шагов, посерьёзнел, поднял руки ладонями к нам, Адрей обнял меня крепче…

…и вокруг закачались симпатичные зелёные листики. Мы стояли в придорожном лесочке, и сквозь просветы между стволами виднелись дорога и стоящий на ней джип.

— Я решил найти машину понадёжней и повместительней, — пояснил Адрей, протянул мне ключи и с лёгкостью закинул на спину сундук Алилы. — Пойдём.

Я открыла багажник, и Адрей перетаскал туда наш значительно увеличившийся багаж.

— Тут еда — Алила настояла, а здесь книга, которую прислал Мар…

— Ой! — вспомнила я. — Я забыла письма на столе! И конфеты!

Адрей засмеялся, закрывая багажник.

— Ну, за письма можешь не беспокоиться — Лад отправит, а вот конфеты ты точно больше не увидишь! — он обошёл машину и распахнул передо мной дверцу.

— Ладно, переживу, — улыбнулась я, садясь, Адрей занял водительское кресло. — В конце концов, я не забыла самое главное — ТЕБЯ!

Андрей засмеялся, поцеловал меня и завёл машину.

— Нам где-то час ехать. — Твой отец объяснил, где дача, но не смог найти код отключения сигнализации, и сказал, чтобы мы позвонили твоей маме.

— А она, что, уже уехала? — удивилась я: мама никогда не была легка на подъём, особенно без ясной, здравой причины.

— Да, не знаю, как, но ему удалось её очень быстро уговорить. И сейчас она уже в поезде. Хотя он не стал ей ничего рассказывать, как он выразился, для её же спокойствия.

— О, мама устроила бы ему Армагеддон местного масштаба, — фыркнула я. — Хорошо, что хоть они с Витькой в безопасности.

— Да, — ответил Адрей, явно погружённый в свои мысли, и я не стала его отвлекать — он ведь наверняка обдумывал лучшие способы моей защиты, и мы молчали почти всю дорогу. Только когда мы уже сворачивали с шоссе на грунтовку к посёлку, Адрей сказал: — Твой отец говорит, и я с ним вполне согласен, что тебя нашли только благодаря маячку. Но вот со мной дело обстоит сложнее — стоит им дать волколаку мою вещь, и через пару часов он приведёт их к нам. Хотя волколаку нужен след, а наш обрывается, а снова возобновляется южнее на добрую пару сотен километров… Скорей всего, они будут пытаться выяснить что-то про тебя, твою семью, где ты живёшь… я, кстати, посоветовал твоему отцу переехать, но он ограничился тем, что отправил твоего старшего брата к его другу на два дня. А потом Фёдор на электричке доберётся до станции, а оттуда я его заберу.

— А что будет дальше, вы так и не решили, — вздохнула я. Я-то сама с удовольствием отправилась бы обратно… но нельзя! Я перегнулась через разделявшее нас пространство и пристроилась у него на плече. Сидеть так было не очень удобно, зато приятно! Адрей усмехнулся, и погладил меня по волосам:

— Вообще, я думаю: чего нам прятаться? Поднимаем восстание, провозглашаем тебя королевой, ты сгоняешь Совет в одну комнату…

Мы согласно засмеялись, потом Адрей посерьёзнел.

— Но твой отец хочет, чтобы мы с тобой держались подальше от того мира.

— Мало ли что он хочет, — буркнула я. — Я не маленькая, могу решать сама, и всё уже решила. Только не представляю, как упросить его подписать это отречение, о котором Лад говорил.

— Да, было бы хорошо, — задумчиво сказал Адрей. — Видишь ли, королевская гвардия присягнула ему, и формально не сможет вмешаться до тех пор, пока ты не докажешь, что ты — его дочь. Королевская гвардия — это…

— Я уже знаю, мне Тан объяснил, — прервала его я, так как мне не терпелось задать один вопрос, но Адрей на меня так посмотрел, что я тут же сказала: — Ты что, ревнуешь? Прекрати!

— Всё, уже прекратил, — усмехнулся Адрей. — Ты ведь расскажешь мне вечером о своих приключениях, да?

— Да, — буркнула я. Адрей внимательно посмотрел на меня, но вернулся к прерванной теме:

— Но зато, тебя проклятые рода поддержат, а вот твоего отца — не уверен… Ты-то себя очень хорошо зарекомендовала тем, как вела себя вчера вечером, — пояснил Адрей, подруливая к воротам на территорию посёлка. — И я уверен, что уже почти все знают о твоём существовании. И не только знают, но принимают тебя как свою.

— А потом я им заявлю, что я — принцесса, — хмыкнула я, перемещаясь обратно на своё сиденье. — И почему-то мне кажется, что они совсем не обрадуются!

Адрей ничего не успел ответить, потому что мы затормозили, и в окне появилась суровая физиономия охранника.

— О, Станислава Андреевна, здравствуйте, — увидел он меня, и его лицо приняло обычное добродушное выражение. — Сергей Дмитриевич меня уже предупредил.

— Здравствуйте, Михаил, — отозвалась я. — Это Андрей, он со мной.

— А можно вашу фамилию? — попросил он Андрея. Ой! Хотя "Валтарис" вполне может сойти за прибалтийскую…

— Васильев, — не моргнув глазом соврал мой молодой человек. Конспирация…

— Спасибо, — кивнул Михаил, обернулся, передал сведения сидящему в будке коллеге и снова наклонился к нам. — Всё, можете ехать, Сева вас уже внёс в компьютер. Всего хорошего!

— Всего хорошего! — отозвались мы, и въехали на территорию посёлка.

— Кстати, в продолжение нашего разговора, — Адрей глянул на меня, и я мгновенно пристроила голову на его плече. — Думаю, что наши скорее обрадуются, узнав, что ты принцесса, потому что смогут надеяться на перемены. Сеги вон сначала сказал: "Жаль", в том смысле, что теперь ему за тобой и не поухаживать особо, а потом прибавил: "Хотя это здорово!", имея в виду, что нам ужасно повезло с такой чудесной принцессой!

— Ладно тебе, — засмущалась я. — Значит, ты сказал Сеги?