Хуже, чем ничего (СИ) - Юдина Екатерина

В прошлом у нас и правда было достаточно много конфликтов и я на них закрывала глаза. Но все они были мелкими. Несмотря ни на что мы всегда возвращались к нашей дружбе.

А теперь, прокручивая в голове сообщение Астора, я думала о том, что он, судя по всему, априори считает меня бесхребетной.

Почему?

Да, я всегда была бесконфликтным человеком, но разве я хоть раз давала повод считать, что у меня нет гордости?

Я все же легла и посмотрела на небо. Пыталась понять, почему вообще так происходит. Чем я все это заслужила? Что не так со мной и что не так с людьми? Ведь захлебываясь своими мыслями и ощущениями, я понимала, что так, как сейчас, больше продолжаться не может. Все неправильно, раз другие люди считают, что такое отношение ко мне нормально.

В данный момент я вообще ненавидела все и всех. Тем гневом, от которого кровь закипала в жилах.

И вот отчет пошел. До полного выгорания. Личной смерти. Разрыва собственного сознания и души.

Началось все на крыше. Под мрачными, серыми тучами. Продолжилось в коридоре, когда я, спустившись вниз, собиралась пойти к автомату за водой, но задыхаясь от собственных мыслей, в полностью безлюдном коридоре не услышала приближающихся шагов.

Зато, более чем явно ощутила то, как кто-то сжал меня за волосы и дернул за них с такой силой, что всю голову пронзило болью и перед глазами посыпались искры. Естественно, от этого хотелось закричать, но внезапно мои губы накрыла ладонь и послышалось ядовитое:

— Только попробуй поднять шум и я сделаю так, что ты захочешь откусить собственный язык.

Я прекрасно узнала этот голос, хоть и слышала его не так часто — Лисет Оломи. Та самая девушка с алыми волосами, которая намеревалась устроить мне жесткую травлю.

И она была не одна. С еще двумя девушками. Одна из них заломила мне руки за спину и вот уже втроем они меня куда-то потащили. Как оказалось, в ближайшую уборную.

— Слушай, может, не стоит ее трогать? — спросила та, которая удерживала мои руки. Третья девушка осталась в коридоре. Судя по всему, чтобы сюда никто не зашел. — Все-таки, Дар-Мортер, из-за того, что ты хотела поиграть с этой первокурсницей, только недавно избил Луи. Если честно, мне не по себе от мысли, что нам тоже может влететь от него.

— Да насрать мне на Луи, — Лисет еще сильнее дернула меня за волосы, захлопывая дверь. — Я и так собиралась с ним расстаться. Он еще тот эгоист. А нам не влетит. Я уточняла это у Жаклин. Она разрешила делать с этой идиоткой все, что нам захочется.

— О, ну, если девушка Дар-Мортера разрешила, тогда… — я почувствовала сильный удар. Прямо по лицу, после чего меня отшвырнули к стене. Изо всех сил. Я еще и боком ударилась о раковину.

Это было больно. Даже слишком. И не сколько бок, сколько болела голова, лицо и руки, ведь, пока меня тащили сюда, я пыталась вырываться. К сожалению, физически для меня это ничем хорошим не закончилось.

— Что вам нужно? — я прижалась спиной к стене и пальцами потерла покрасневшие запястья. — Зачем вы вообще все это делаете?

Чего я ожидала? Нормального ответа. Ведь, если есть конфликт, должна быть и причина. А любую можно решить.

Ага. Конечно. Пора бы уже понять, что в жизни не все так правильно, как хотелось бы.

— Что нам нужно? — Лисет скрестила руки под пышной грудью. — Я просила у тебя лишь одного — принести нам выпить. Быть хорошей подружкой. Неужели, это было так сложно и никак не умещалось в твоем маленьком мозге?

— Ты угрожала мне. И разве я не сказала, что не хочу быть вашей «подружкой»? Не нужно за этим завуалировать травлю, — я бросила взгляд в сторону двери. Но умом понимала, что убежать не смогу. Эти две девушки, которые находились со мной в уборной, значительно выше и сильнее меня. А в коридоре была еще одна.

Если бы началась перемена и коридор заполнился бы студентами, я могла бы позвать на помощь.

Наверное.

В голове вспыхнуло воспоминание о том, как от меня отвернулись все одногруппники, когда прошел слух о том, что Лисет намерена открыть на меня травлю. В их среде я стала словно прокаженная. И никто не спешил мне помочь. А ведь я всегда пыталась что-либо сделать для них, если это требовалось.

В груди вновь что-то вспыхнуло. То, что начало там гореть еще, когда я была на крыше.

Что же это?

Ах, да — ненависть.

— О, значит, не хочешь быть нашей подружкой? — Лисет скривила губы. Они были намазаны липким блеском. Такого же алого цвета, как и ее волосы. — Знаешь, это ранит мои чувства. Даже делает больно. Может, извинишься за это? Только нормально. На коленях.

— Почему ты прицепилась ко мне? Что я тебе сделала? — я сжала кулаки и посмотрела ей прямо в глаза. Наверное, я действительно ждала ответа. Причина конфликта могла бы хоть как-то отстоять видение моего прежнего мира.

Вот только, никакой причины не было.

— Знаешь, ты знатно так бесишь, — ответила Лисет, посмотрев на свои ногти. Они тоже были накрашены алым. — Да и ты нынче знаменитость в нашем универе. Такую зверушку было бы интересно держать в «подружках». Чтобы ты на задних лапках перед нами бегала.

И это все? Я бешу? Чем? Своим присутствием? Тем, что хожу по коридору? Дышу? Живу?

Глубокий вдох и шумный выдох. Ненависть кипела сильнее.

— Ну, что? Давай извиняйся, — Лисет пальцем указала на пол. — На коленях. Чем быстрее закончим, тем быстрее ты уйдешь.

— То есть, мы ее после этого сразу отпустим? — спросила вторая девушка. До этого она стояла молча. Опершись плечом о дверцу кабинки. — Тю. Скучно. И нужно было ради этого стараться ее вылавливать?

— Я сказала, что мы отпустим, после того, как закончим. Я не говорила, что закончим мы на извинениях, — Лисет закатила глаза. — Я, если честно, не сильно хочу с ней возиться. Напрягает меня все это. Поэтому отведем душу, а потом лишь изредка будем к ней заглядывать. Чтобы не расслаблялась.

— И вы считаете, что останетесь безнаказанными? — я не узнавала собственный голос. Он срывался гневом.

Но мои слова вызвали лишь смех. Громкий. Мерзкий.

— Ты думаешь, что ты первая, кто нам это говорит? — та вторая девушка посмотрела на меня так, словно я ее действительно забавляла. — И, конечно, ты можешь попробовать пожаловаться. Но, поверь, мы сделаем так, что ты этого не захочешь.

— Мы долго будем ждать? — Лисет тонким, длинным ногтем убрала прядь алых волос за ухо. — Давай так. Ты становишься на колени и вообще делаешь все, что мы скажем. А мы к тебе даже не прикасаемся. И ты полностью целая уходишь отсюда.

— Нет, — ответила, сквозь плотно стиснутые зубы.

И этим подписала себе приговор. Я никогда не забуду то, что происходило в этой уборной. То, как меня били. За волосы таскали. Пытались головой в раковине утопить, но добились лишь того, что губу мне разбили о белоснежную поверхность, из-за чего она тут же испачкалась потеками моей крови.

В уборной вообще происходил настоящий ад. Во многом по той причине, что я не просто сопротивлялась. Я пыталась дать отпор. Вцеплялась в их волосы. Била. Царапала. За одежду хваталась. Я была значительно меньше и младше них, но в это мгновение убить была готова.

— Ах ты сука, — Лисет это не просто произнесла. Даже прокричала. А все по той причине, что я вырвала ей клок волос. И по ярости вспыхнувшей на лице девушки, а так же по тому, как она схватилась за пряди, я поняла, что у этой стервы культ ее волос.

И она отплатила мне за вырванный клок. Сказав своей подруге держать меня, она выбежала в коридор и у третьей девушки взяла маникюрные ножницы.

Дальше меня повалили на пол. Об него разбили нос и удерживали в таком положение, коленями упираясь в спину. Заламывая руки.

Не в силах даже пошевелиться, я прекрасно чувствовала то, как Лисет обрезала мне волосы. Но казалось, что она этими ножницами в моей душе ковыряет. Я ведь… никогда не стриглась. Волосы отращивала. А сейчас они рванными клоками летели на грязный пол. Как и вся я. И все это казалось сплошным кошмаром, вот только от него не проснешься. Он происходил на самом деле.