Овцы смотрят вверх - Джон Браннер

class="p1">Наступила пауза, во время которой все трое согласно кивали головами.

Через несколько мгновений Трейн полез в карман за ручкой.

– Сейчас мне пора сваливать, – сказал он. – Крошка, у которой я зависаю, ждет меня на ужин. Сдается мне, что мы говорим на одном языке, и я как раз разрабатываю план, который вам может понравиться. Я оставлю номер, где вы сможете меня найти.

Хью поднял газету и, оторвав от нее полоску, протянул Трейну.

Июнь

Мнение, которого все еще придерживаются

Есть в Малакке простая девчонка,

Ее имя не знает никто,

Так черна, что трясуцца печенки,

Никого не боится зато.

За границей тебе одиноко,

Ни жены, ни детей, ни друзей.

И не станешь жалеть ты нискоко,

Коль замутишь чево-нибуть с ней.

Не зову, не жолею, не плачу,

И девчонка не плачет ничуть,

Дам ей в глаз, а она даст мне здачи,

В этом смысл и великая суть.

Ей внушу веру в нашего Бога,

Бог с небес за людями глядит.

Пусть от Бога мне будет подмога:

И, конечно же, та недотрога

Пусть скорее сынка мне родит.

Песни долгого рейса, 1905 год

Время паровой машины

Хотя солнце явилось лишь в виде светлого пятна на затянутом плотной дымкой небосклоне, в жизни Филипа Мейсона это был один из самых солнечных дней. Несмотря на многочисленные проблемы и подводные камни, все выходило наилучшим образом. Поистине, Господь благословляет скрытно, но весомо!

Они получили франшизу и ждали прибытия первой партии в тысячу единиц. Первый рекламный ролик на телевидении, где фигурировал Пит Годдард (он отлично сыграл, хотя по жизни был более чем далек от актерской профессии) принес им шестьсот заказов, присланных почтой в понедельник утром.

Сделав перерыв в процессе сортировки писем (большинство – серьезные заказы, меньшинство – фривольные и даже оскорбительные послания, скорее всего от трейнитов), Филип через окно бросил взгляд на угол дома, соседнего с офисом компании «Проссер», где мужчина в спецовке соскребал с окна магазина одежды лозунг, написанный еще в выходные. Череп и кости уже исчезли, а от надписи остались слова ГНИЕНИЕ – ЕСТЕСТВ…

Понятно! В магазине была неделя одежды из искусственного волокна, а трейниты терпеть не могли всякие орлоны, нейлоны, дакроны, то есть все, что не было изготовлено из растительных волокон или шерсти.

Ха-ха! Видимо, их совсем не волнует, что овцы, оставшись без шерсти, могут простудиться… Кстати, о простуде. Он промокнул платком слезящиеся глаза и шумно высморкался.

Дверь открылась, и в офис вошел Алан.

– Привет! – произнес Филип. – Я думал, ты сегодня останешься дома. Дороти говорит, что ты…

Алан горестно скривил лицо.

– Да, у меня опять расстройство, – сказал он. – Но до меня дошли хорошие новости, и я не смог пропустить этот момент.

И он уставился на груду писем, лежащих на столе партнера.

– Господи! Да тут действительно шестьсот штук?

– Шестьсот пять, – уточнил, ухмыльнувшись, Филип.

– Я сомневался, вплоть до сегодняшнего дня, – сказал Алан, упав в кресло. – Но Дуг оказался прав!

– О том, что энтерит будет на нашей стороне? Мне от этого поначалу было не по себе.

– Пусть это не мешает тебе видеть главное, – произнес Алан и, подумав, разразился тирадой:

– Знаешь, что мне нравится в моей работе, Фил? Все кругом твердят, что бизнесмены – «враги человечества», и прочую такую же ерунду. И это, реально, чушь собачья! Я имею в виду вот что. Если кто-нибудь и имеет причины ненавидеть общество, то это я, верно?

Он поднял свою обезображенную дыркой от пули руку и продолжил:

– Но я этого не делаю. Я воспользовался данным мне шансом и разбогател (по крайней мере, к этому идет), но нужно ли мне стыдиться этого? Ни в коем случае! Я предлагаю человеку товар, который ему действительно нужен. Кроме того, я создаю рабочие места, даю возможность зарабатывать на жизнь людям, которые в противном случае попали бы в зависимость от контор типа «Спасем Землю». Так это или нет?

– Именно так, – согласился Филип. Больше всего ему нравился пунктик насчет новых рабочих мест. Безработица в стране достигла рекордных величин, а в этом районе Денвера все будет особенно плохо до тех пор, пока наконец не закончится переоборудование гидропонной фермы и на работу туда не вернутся те, кого уволили. А таковых – почти шестьсот человек.

Это обстоятельство – тоже во благо компании «Проссер». Любой, у кого есть хоть капля рассудка, способен за час установить дома их водоочиститель.

– Вот так! – проговорил Алан грубовато-удовлетворенно и, повернувшись в кресле, посмотрел в окно, выходящее на улицу.

– Гляди-ка! – воскликнул он. – Еще одна партия детей! Сегодня город просто переполнен ими. Откуда они?

Через дорогу группа подростков и молодых людей чуть постарше, состоявшая в основном из мальчиков и юношей, с редкими вкраплениями девушек, остановилась, чтобы поглазеть на рабочего, борющегося с трейнитским лозунгом.

– Сегодня целая толпа выгружалась из автобуса на междугородном терминале, – кивнул Филип. – Человек тридцать, не меньше. Спросили у меня дорогу на Тауэрхилл.

– Похоже, эти намылились туда же, – пробормотал Алан. – Интересно, чего ради.

– Можешь пойти и спросить.

– Спасибо! Обойдусь, – усмехнулся Алан и, посмотрев на гору писем, спросил: – Слушай, а почему ты сам возишься с этой горой? Где девушка, которую мы для тебя наняли?

Филип вздохнул:

– Позвонила и извинилась. Горло болит. Едва говорила по телефону.

– О черт! Да! Напомни мне: первым делом устанавливаем фильтры в домах наших сотрудников. Посмотрим, удастся ли снизить заболеваемость. Начни благотворительность с собственного дома и все такое прочее.

Потом с любопытством во взоре Алан принялся перебирать письма.

– Из всей этой кучи – сколько реальных заказов? – спросил он.

– Мне кажется, десять к одному.

– Отлично! Высокий класс!

Дверь открылась, и вошла Дороти, с блокнотом и пачкой конвертов в одной руке и носовым платком в другой. Платком она вытирала нос.

– Еще заказы, – сказала она. – Сегодня с утра уже больше тридцати.

– Фантастика! – воскликнул Алан, забирая у нее конверты.

С улицы донесся густой рокот тяжелой техники. Дороти воскликнула:

– Что это?

Они с Аланом выглянули в окно. По улице, тормозя перед поворотом на Тауэрхилл, шла колонна тяжелых оливково-серых армейских грузовиков, каждый из которых тащил на прицепе нечто, откуда торчал курносый ствол. Впрочем, несмотря на свой пугающий вид, это были явно не пушки.

– Я видел это по ящику! – сказал Алан. – Это