Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик

– Захочет ли он присягнуть нам?

Глостер нахмурился:

– Не знаю. Больше всего он похож на здорового дружелюбного пса. Вилл умен и силен, но человек несложный.

– И что это значит?

– Это значит, что ухищрения и скрытность не в его духе. Он будет выполнять свои обязанности в надежде на то, что его оставят в покое. Скорее всего, Вилл не изменит клятве, данной Стефану, и если станет лордом Арундела, нам это доставит массу неприятностей.

Матильда кусала губы. Вилла Д’Обиньи она знала лишь поверхностно. Тот казался ей добродушным и милым человеком. Несмотря на рост и физическую силу, он был гибок и легок в движении и обладал даром смешивать вино. Женщины благоволили ему. От него исходила аура чистой, цветущей мужской силы, чего он не замечал и не использовал, по крайней мере осознанно, и потому эта сила не несла в себе угрозы. И все-таки… невозможно представить утонченную Аделизу в брачной постели с этим человеком!

– Хорош ли он как стратег?

Роберт развел руками:

– Сомневаюсь, что в его свершениях числится что-то, кроме сбора рыцарей для службы королю, но это говорит нам только о его неопытности и не означает, что он несведущ. Мы пока ничего о нем не знаем, и это может быть опасно.

Матильда вздохнула:

– Я буду писать Аделизе и дальше. Выйдет она замуж за него или нет, к Стефану мачеха любви не питает и всегда будет поступать так, как считает правильным.

– Ну, тогда будьте аккуратны с тем, что пишете ей, – велел Жоффруа. – Не хотелось бы, чтобы женские сплетни разрушили все наши планы.

Матильда смерила его холодным взглядом:

– Не беспокойтесь, милорд. Любые «сплетни», которыми я обмениваюсь с Аделизой, пойдут нам исключительно на пользу. Вы не понимаете, что колеса ваших замыслов не завертятся, не будучи смазаны такой перепиской. Занимайтесь битвами и воинами, а это предоставьте мне. Я знаю свою мачеху лучше, чем вы.

Жоффруа раздраженно фыркнул:

– Делайте, что хотите, только не забывайте об осторожности.

– Не надо меня учить! – вспылила Матильда. – Лучше думайте о том, что делать вам.

Атмосфера накалилась и грозила взорваться ссорой, но Роберт хлопнул в ладони и воззвал к супругам:

– Нам предстоит многое обсудить, это только начало. – Он поочередно остановил взгляд на каждом из них. – И первое, что я предлагаю, это заключить длительное перемирие.

Глава 28

Уилтон, Уилтшир, август 1138 года

Аделиза собрала только что прочитанные письма и тщательно сожгла их в своих покоях. Она внимательно следила за тем, чтобы каждая страница превратилась в пепел, и лишь потом подбрасывала в огонь новую. Ей было зябко. За окном стоял жаркий август, но у нее мерзло не тело, а душа.

Матильда сообщала о своем намерении прибыть в Англию и отвоевать у Стефана корону. Поход еще только планируется, но когда придет время, говорилось в письме, падчерица будет просить Аделизу впустить ее в замок Арундел.

Аделиза покусывала кончик пальца. Править Англией должна Матильда, а не Стефан, и маленький Генрих – ее законный наследник. Вдовствующей королеве и в голову не приходило, чтобы отказать той, но пугали последствия. Она еще никак не могла смириться с тем, что произошло в Шрусбери. Тамошний коннетабль восстал против Стефана, и король подавил мятеж, повесив всех воинов крепости. Не пощадил никого. Аделиза понимала: на войне так бывает, однако Шрусбери – это ее город, полученный ею в качестве приданого, когда она выходила замуж за Генриха. Вина за то, что она не сумела вмешаться и спасти жизнь тех несчастных, тяжким бременем легла ей на сердце. Восстания возникали в Англии повсюду, их затаптывали, как очаги пожара, но они тут же возгорались снова в других местах. Совсем недавно в страну вторглась шотландская армия и после жестокой битвы при Норталлертоне отступила. Король Давид едва избежал пленения, увезенный с поля боя личной охраной. Аделиза была близко знакома с ним в годы правления и считала его своим хорошим другом. Один из его писцов составил для нее жизнеописание Генриха. Думать о нем как о враге было невыносимо.

Наконец последний лист пергамента обратился в пепел. Аделиза отошла от очага, тяжело вздохнула и открыла дверь во двор. Там, посреди зеленой травы, окруженное тропинками и скамьями, росло вишневое дерево. Под ним сидели Юлиана и Мелизанда, негромко болтали и шили сорочки для бельевой лепрозория.

Аделиза услышала, как взметнулся где-то неподалеку радостный голосок Адама, и спустя минуту из-за угла выбежал сам мальчик, едва поспевая за крупным молодым псом, несущимся во всю прыть. Следом за этой парочкой показался Вилл Д’Обиньи. Он шел быстрым, но размеренным шагом. Аделиза подавила желание куда-нибудь сбежать. В конце концов, это же она сама призвала его.

– Госпожа! – Адам попытался поклониться ей, удерживая при этом собаку, а та рвалась вдогонку за улепетывающим в дом котом, который до их появления мирно спал на клумбе. – Я привел к вам гостя!

– Вижу. – Ее сердце отчаянно билось, когда их с Виллом взгляды встретились, однако ровный и вежливый голос не выдавал волнения. – Господин Д’Обиньи, добро пожаловать.

– Госпожа. – Вилл поклонился и с улыбкой показал на мальчика с собакой. – Они оба так изменились, что я не сразу узнал их.

– Да, они хорошо растут.

Аделиза отпустила мальчика, поблагодарив его, и тот убежал со своим четвероногим другом, причем они поочередно тянули поводок каждый в свою сторону. Вдовствующая королева прошла по тропинке и уселась на скамье поодаль от придворных дам. Вильгельм присоединился к ней. Аделиза украдкой посмотрела на его профиль и заметила заживающую ссадину на челюсти. Он похудел, короче обрезал волосы, но они по-прежнему вились кудрями.

– Ваше письмо застало меня в лагере королевской армии. Я снял доспехи чуть ли не в первый раз с середины лета – и полагаю, ненадолго.

Слуга принес им вина и блюдо с горячими тонкими лепешками, сбрызнутыми розовой водой. Ветерок шуршал листьями вишневого дерева, от цветочных бордюров поднимался запах лаванды и левкоя.

– Вы были в Шрусбери? – спросила она сдавленно. – Там нашло вас мое письмо?

Он помрачнел:

– Да, там. Я знаю, это ваше владение, и мне очень жаль. Но терпение короля подошло к концу. – Вилл уставился вдаль посуровевшим взглядом. – Настали трудные времена. Я хочу защищать и оберегать вас от горестей.

Аделиза смотрела на чашу в руке:

– Но стены Шрусбери не спасли тех, кто там был…

– То были солдаты, кто пошел на риск, а не женщины, – возразил Вилл. – Они восстали против помазанного на царствие короля.

Против короля-узурпатора, мысленно поправила его Аделиза. Должно быть, это отразилось на ее лице, потому что Вилл добавил: