Добро с кулаками - Денис Грушевский

— Ну, уж на этот раз точняк жене несет. Даже не хочу спорить, — среагировал хромой.

— А и нет необходимости спорить, всё верно, жене. Именно ей и несёт. Только вот зовут супругу Дмитрием Горбатаягора, по батюшке Игоревичем, — усмехнулся подросток и продолжил. — Ах, какой роман, достойный пера писателя! Вы бы знали. Не понимание родных и друзей. Интриги на работе. Отчуждение обществом. Совсем никакой возможности сходить на гей-парад цвета радуги в Москве из-за боязни разбития морды. Уж одних только слез, сколько было выплакано вечерами в подушку. Но! Я говорю вам, но! Любовь страшная сила и всё как всегда победила, — подросток снова усмехнулся.

— Фи, какая гадость! Ну что ты будешь делать! Опять антагонист! Неужели же по Москве нельзя встретить ни одного более и менее приличного и порядочного букетика цветов. Складывается такое ощущение, будто мы в Европе или Америке. Видимо сегодня не мой день. Умываю руки, — ответил на это Агварес.

— Батюшки мои! Нечистые угодники! Да это же сам Николка Баскаков, собственной персоной! — как ужаленный подпрыгнув на месте, вскричал подросток, указывая указательным пальчиком, походившим скорее на обрубок сосиски, на аллею по которой действительно прогуливалась звезда со своей спутницей и маленькой собачкой.

— Золотой голос России, как он сам себя считает нужным величать. Вот так вот, ни больше, ни меньше. Кстати затесался этот самый голос почему-то не туда куда необходимо, — заметила рыжая Аграт и тут же добавила: — А ещё есть дежурный по стране и великий цирюльник, пресловутая примадонна и мистер шлягер, усатый композитор и безнадёжный в поисках счастья болгарин и так далее и тому подобное. Про молодых так вообще молчу. Если всех по пальцам перечислять ни рук не ног не хватит. Видимо все у одного и того же продюсера продюсировались в начале карьеры. Даже догадываюсь у какого.

— Захаживали, нечего сказать, захаживали к данным ребятам на концерты. Редкостное явление, я бы отметил. Просто секта обожания самого себя, правда, с кучей адептов из числа весьма недалёких граждан. Но как говорится, раз уж есть предложение, должен быть и спрос, — угрюмо проговорил калека. — А как они эти так называемые артисты друг друга нахваливают и поддерживают, вы бы видели. Клоунада, да и только! Как увижу по телевизору, мурашки по спине от злости бегать начинают. Все-то такие добренькие. Все-то такие пиздадельные. Все-то друг дружку любят. Все-то такие незаменимые и великолепные. А кто вспомнит их, ну скажем лет через двадцать пять? Кто я спрашиваю? Собственно, благодаря этой клановой системе и весьма распространённому в данной среде жополизничеству и держаться. И потому ещё, что истинных одарённостей днём с огнём не сыскать. Переводятся люди с тонким восприятием мира, а эфиры заполнять чем-то ведь надобно. Вот и льют ушаты помоев день за днём да ночь за ночью. Деньжища огромные почём зря расходуют. А что ещё остаётся делать при нулевом-то таланте? Где Леониды Гайдаи нашего времени? Где они я вас спрашиваю? А актёры! Как играли раньше и что сейчас имеем?! Тьфу! Смотреть противно! Неужели эта великая страна с многогранной, многовековой культурой не в силах подарить обществу пусть всего хотя бы парочку, но зато истинных талантов в области кинематографа? А уж они как это всегда бывает по аналогии с лавиной, снежным комом пораскрывали бы сногсшибательных актёров и актрис. Ведь есть же такие в Голливуде, есть. А тут чего? А тут того: Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку — вот их первейший девиз. Правда покамест камера снимает. А после съёмки и слепой разглядел бы в их взгляде ненависть и зависть друг к другу.

— А я вот обожаю Николку и его без преувеличения действительно золотой голос. Туда затесался, где хлеб с чёрной икрой, а не маслом и фигой. Всё просто! По-людски, так сказать.

Подросток принялся виться возле рыжеволосой, дёргая ту за рукав и причитая.

— Лёля, ну Лёля, ну можно, а? Я быстренько! Всего один автограф. Одна нога тут, другая там. Моргнуть не успеете, обернусь. А память потом на всю жизнь. Не прощу себе, если вот так: был рядом и не воспользовался моментом, струсил. Ну, Лёля, а?

— Ладно, беги, тока мигом. Вот тебе, и плакат с Баскакова концерта, вот тебе, и ручка перьевая. Чтобы ты без меня делал? — Аграт действительно достала из сумочки плакат с изображением Николки, ручку перьевую и вручила подростку.

Подросток, взвизгнув от счастья, тут же бросился, прямиком через дорогу в направлении аллеи, наперерез прогуливающемуся певцу со своей пассией. Во время бега с подростком произошла маленькая метаморфоза, пустяковая на первый взгляд. К заячьей губе и без того уродовавшей физиономию, добавилось сто процентное косоглазие последней формы. Приблизившись к артисту с его пассией почти вплотную, маленький уродец развил уже достаточную скорость, в связи с чем, а быть может и косоглазие сыграло свою роль, подросток явно ненамеренно наступил в свеженький, недавно состряпанный продукт жизнедеятельности какого-то уличного пса. Не удержавшись, он полетел вперёд прямо на золотой голос, и, переступив с ноги на ногу, смачно наступил испачканным ботинком прямо на беленький дорогой туфель артиста. При этом была немного измазана и брючина. Подросток немедленно остановился, и одним глазом уставился на Николку, другой же при этом смотрел куда-то в небо. Моментально налепив уродливую улыбку на физиономию, он протянул плакат и ручку, будто бы ничего страшного и не произошло.

— Ты чего косишься — косыгин? — заверещал Николка, задействовав всю силу своего потрясающего голоса. — Ну, идрит твою мать! Ты из какого цирка тут нарисовался? Ты посмотри, что ты наделал? Ты что ненормальный что ли? Знаешь, сколько стоят эти туфли урод?

Подруга попыталась одёрнуть певца, мол, это всего лишь ребёнок и он не специально, однако и сама в тот же миг была заткнута в грубой форме.

— Сейчас же всё исправим! Не рвите сердце оперный певец. Подумаешь пустяк какой, а ведь это по примете не иначе как к деньгам, — с этими словами подросток упал было на колено с явным намерением всё вытереть тем самым плакатом, предназначавшимся для автографа, однако при этом чуть не получил пинка в связи с чем вернулся на прежнюю дистанцию.

— Алёна ну сделай же что-нибудь! Мне, что вечно тут стоять? Разве ты не видишь у меня вся нога, в чьих то фекалиях? Мне уже становиться дурно. О Боже как воняет, да ещё эта рожа! — уже плаксиво пропел Николка своей спутнице лирическим тенором. Та в свою очередь тут же побежала искать обувной магазин и чистящие средства, при этом прихватив на руки свою любимицу собачку и оставив тем самым Николку наедине с обидчиком.