Дегустация Индии - Мария Арбатова

А те параметры, которые ему важны, в наших странах действительно совпадают. Русские и индийцы очень эмоциональны, но отличаются по степени проявления своих чувств.

Русские сдержанней, но душевная атмосфера для тех и других важнее финансовой выгоды. У русских и индийцев проблемы с расписанием и обязательностью. Русские в основном фаталисты, индийцы верят в карму. Индийцы пофигисты, русские надеются на «авось».

У индоевропейцев общие предки, отсюда схожесть структуры слова, стиля, синтаксиса и правил грамматики у санскрита и русского.

По мнению индийского исследователя Бала Гангадхара Тилака, анализ Веды и Авесты говорит о том, что прародина ариев находилась в арктическом регионе, а последнее оледенение вытеснило их с севера в Европу.

Тилак издал книгу «Арктическая родина в Ведах» в Бомбее в 1903 году, предвосхитив открытия археологов, геологов, филологов и физиков. Веды рассказывали о жизни наших общих предков на берегу Ледовитого океана и описывали бесконечные летние дни и зимние ночи, Полярную звезду и северное сияние. Среди пришедших на полуостров Индостан были племена «криви» и «драва», те самые кривичи и древляне.

Особенно помнят это реки. Двина, возникающая из слияния Юга и Сухоны, на санскрите означает «двойная»; Сухона – «легкопреодолимая»; Кубена – «извилистая»; Суда – «ручей»; Дарида – «дающая воду»; Падма – «лотос»; Куша – «осока»; Сямжена – «объединяющая людей». В Вологодской и Архангельской областях речки и озера называются Ганг, Шива, Индига, Индосат, Синдошка, Индоманка.

Орнаменты на вологодских национальных костюмах ничем не отличаются от бенгальских и раджастанских, и даже технология именно этой вышивки – настильной глади – по-русски называется «чекан», а по-индийски – «чикан». Собственно, и слово «Русь» происходит от прилагательного «русья», что на санскрите значит «святая, светлая».

...Мы вернулись, я начала бороться с чемоданом, который всегда оказывается мал, когда покидаешь чужую страну. Предстоял обед в ресторане Русского центра. Ничего неиндийского здесь не подавали. Ресторан работал как престижный закрытый клуб, за столами курили кальяны.

Кстати, кальян тоже изобрели индусы. Причем задолго до открытия Америки и завоза табака в Старый Свет. Тогда в кальян закладывали опиум и бетель, а дым протягивался через наполненную жидкостью ореховую скорлупу. Современный вид кальян приобрел только в середине шестнадцатого века.

За соседними столами сидели индийцы, заходившие на конференцию. Часть из них была с детьми по случаю выходного дня. Женщин почему-то не было, и это вскоре объяснилось тем, что в главном зале проходил показ свадебных сари модных модельеров. Мы с Мариной бросились туда.

Индийский показ моделей, по крайней мере тот, на который я попала, выглядел ужасно трогательно. Блистая в шмоточной индустрии, страна не созрела для женской самопрезентации. А если и дозволяет ее, то только присматривая за ней, как евнух за гаремом.

Например, недавно был скандал из-за того, что на показе мод в Мумбае с плеча одной манекенщицы упала бретелька, обнажив грудь, а у другой была расстегнута молния на юбке. Власти потребовали просмотра видеозаписи экспертами и выяснения: был данный «стриптиз» умышленным оскорблением зрителей, или они на совести бретельки и молнии. Скандал происходил при участии губернатора!

А другой конфуз дошел до суда: во время показа мод в Джайпуре на спине одной из моделей был изображен Махатма Ганди. Суд постановил, что спина девушки бесчестит лицо Махатмы, и потребовал, чтобы публичные извинения нации принесли не только организаторы показа, но и присутствовавший на нем шеф местной полиции.

Девушки на подиуме Русского центра были замечательные, слава богу, не считающие калории и с вполне внятными филейными частями. Проблема была не в этом, а в том, что они совершенно не понимали сути демонстрации одежды, и на каждой из них было написано: «Ну как вам я?»

Одни были отличницы: «Вот мне велели показать, я и показываю!» Другие были скромницы: «Смотрите, какая я застенчивая, ничего, если я сейчас споткнусь и шлепнусь?» Третьи были открытые: «Дурак будет тот миллионер, который на мне не женится!»

Только одна из них двигалась в направлении внутренней свободы, но странным способом – вихляясь и обстреливая зал глазами, бурно, как трансвестит на карнавале.

Сари были красивые, в основном алые с золотой вышивкой и драгоценными камнями, но до них уже глаз не доходил, девушки начисто съедали их своим поведением.

Под финал выходили дизайнеры, получали цветы и овации, и молодые почтительно прикасались ладонями к ногам пожилых. Эдакое трогательное столкновение времен на одной сцене...

После показа делать было совершенно нечего. За окнами стояла темнота. Дети сотрудников радостно носились по застекленным этажам Русского центра. В саду в темноте и духоте все еще вкалывали индийцы. Страшно хотелось домой...

Игорь с Мариной отвезли меня в ночное кафе, где сидело несколько семейных пар молодых сотрудников Русского центра с детьми. В просторном кафе, несмотря на субботу, кроме русской компании, были только две молодые индийские пары. Дети сотрудников носились по ночному кафе и ели пирожные. Взрослые пили кофе и болтали о том, о чем уже тысячу раз переговорено.

Нудная дипломатическая реальность в отсталой стране, в которой некуда пойти ночью. Посреди разговора одна девушка вдруг резко обратилась ко мне:

– Как хочется поменяться с вами местами! Пройтись завтра по Москве, подышать нормальным чистым воздухом! Увидеть снежинку на рукаве...

Видимо, тема была табуирована, все осуждающе повернулись на нее и тут же хором заговорили о другом.

В аэропорту Игорь провел меня по зеленому коридору через все кордоны и заслоны. При виде футляра ситара, солидно едущего на колесиках, таможенники и носильщики смотрели на этикетку и восхищенно спрашивали меня:

– Биба? Настоящий Биба? Ты музыкант?

Что означает «Биба», я так и не поняла, но именно это было написано на футляре. Представитель Аэрофлота, вызванный Игорем для перевозки такого серьезного инструмента, пообещал довезти его как хрустальную вазу.

Мы попрощались с Игорем. Увы, подробно высказать ему благодарность в суете ночного аэропорта не хватило времени. Надеюсь, ему и Марине попадутся в руки эти строки!

Зал ожидания. Такие разные люди со всего мира. Прилетевшие англичанки в майках на тоненьких бретельках и скандинавы в пуховиках, летящие домой. Тучи индийцев.

Родители с тремя детьми, мальчишками-подростками и пятилетней девчушкой, которая начинает трубно орать каждый раз, когда братья не слушаются ее команд.

Потом девчушка подходит к молодой белокурой европейке в джинсах и футболке, становится напротив нее и восхищенно созерцает минут десять. Европейка смущается, находит в сумке конфету, протягивает. Но девчушка, испугавшись, убегает, не зная, можно ли брать у белых конфету.

Около меня сидит молодой парень. Он слышал, что мы с Игорем говорили по-русски, видимо, летит в Москву, хочет поболтать, но у меня нет сил.

Напротив англичанка лет пятидесяти в короткой юбке воркует с ослепительным индийцем лет тридцати, мягко касаясь его то локтем, то коленом.

Ноутбук на коленях, в который они все время заглядывают, помогает ей клеить смущающегося парня. Местные мужчины смотрят на парня с завистью, местные женщины смотрят на англичанку с ненавистью.

Лично мне как раз нравится геополитическая идея заслать самолет молодых индийцев куда-нибудь в Ивановскую область. Индийцы для наших – лучшие мужья: женщины у них в страшном дефиците, сперма льется из ушей, а мифологемы жизненного сценария примерно такие же, как у ивановских женщин. И дети получатся красивые.

Одна проблема: им у нас будет холодно.

– Однажды я чуть не умер. Я пошел на работу без шапки, а потом сказали, что было минус двадцать, – говорит Шумит.

– А почему ты не посмотрел на термометр? – удивляюсь я.

– Увидел, что солнце сияет, и подумал, что при таком солнце не может быть холодно. Первый год в СССР я все время падал на льду. Я не умел ходить по скользкому. А в Университете Патриса Лумумбы нам всем полагалось сдать зачет по физкультуре. И там были лыжи. Но никто из нас не понимал, как на них ездить... я и сейчас этого не понимаю!

– А я никогда не видела серьезного индийского кино, – жалуюсь я.

– И ты не знаешь Сатьяджита Рея, получившего перед смертью «Оскар» за выдающийся вклад в кинематографию? Он был фантастически популярен среди французов... тот самый, что снимал фильм, продавая золото жены. Его имя я слышал здесь из уст Сокурова. Но он не единственный... У нас огромное количество хороших режиссеров.

Советский кинематограф оказал немалое влияние на жизнь Шумита. Если бы его двоюродный брат, старший сын Калпаны Датта и генерального секретаря Компартии Индии, не окончил ВГИК, не пристрастился к алкоголю и не раздраконил на богемный образ жизни чемодан с семейными бриллиантами и изумрудами, законным наследником которых являлся Шумит, у Шумита была бы другая жизнь...