«Свобода» на троих - Ева Никольская

Мама дорогая, мне хана-а-а.

Пара эффектных взмахов белой руки во всей красе продемонстрировала и ослепительный блеск прочного лезвия, и звук разрезаемого воздуха… и маньячный настрой позднего визитера. Когда он решительно шагнул ко мне, я неосознанно отшатнулась и… с диким визгом полетела в ванну. Даже не знаю: хорошо это или плохо, что воду спустить забыла. С одной стороны, в мгновение ока превратилась в мокрого котенка, залив при этом не только пол, но и остановившегося в шаге мужчину. С другой — хоть не отбила себе ничего при падении. Попыталась подняться, поскользнулась, всплеснула руками и с досады ударила ладонями по заметно остывшей воде. Хорошо хоть чистой, учитывая то, что за время купания, я ее несколько раз меняла.

— Ну, что ж это такое-то? — проворчал братец крови, пряча клинок. — Не ушиблось, чудо чудное? — он протянул руку, я демонстративно сложила свои на груди, продолжая гордо сидеть в холодной ванне. Уголки белого рта дрогнули, а в холодных глазах появились искры лукавства. — Айка, в следующий раз, если захочешь меня вызвать, просто возьми номер телефона у Сэн.

— Он не дал, — пожаловалась на сильнейшего.

— А сколько раз спрашивала?

— Один.

— С третьего бы точно дал, — открыл мне тайну их заговора Кир.

— Ну, ты… вы… слов нет, — я переместила ладони на плечи и слегка потерла их, так как начала замерзать. — И вообще, с чего ты взял, что нужен мне? Я просто регенерацию проверяла!

— Проверила?

— Да.

— Ну, и молодец. А теперь вылезай, пока не простудилась, — скомандовал блондин. — А то никакой регенерации на твои проверки не хватит.

— И не поду… ай! — вскрикнула от неожиданности, когда этот наглый лис схватил меня в охапку и вытащил из воды. Затем, невзирая на вялые попытки сопротивления, усадил на ту самую столешницу, где недавно валялся макетный нож. Его аше-ар отшвырнул подальше, не сильно заботясь о сохранности хрупкого корпуса при соприкосновении с полом.

Мокрая ткань тонкой сорочки облепила тело, а с похожих на сосульки прядей закапала вода. Я дрожала, несмотря на лето. А недавний псих-маньяк, скинув куртку, принялся вытирать мягким полотенцем мои волосы, спину… не сушить теплым воздухом, как бывало раньше, а именно вытирать, осторожно прижимая махровую ткань к моим лопаткам, пояснице, бедрам. От него пахло улицей, ветром и почему-то морем. И находились мы так близко, периодически соприкасаясь друг с другом, что меня бросило в жар. Вот только дрожь от новой волны тепла, увы, не прошла, если не сказать — наоборот.

Я, он, закрытая небольшая комната… От осознания ситуации стало совсем горячо. Щеки вспыхнули, кончики ушей загорелись и, не зная, куда деть глаза, я сильнее опустила голову, пряча лицо за мокрой завесой волос.

— Сама вытрусь, — пробурчала, пытаясь отобрать у него полотенце.

— Нет, принцесса, на твою самодеятельность я уже насмотрелся сегодня… и начувствовался.

— Больно было? — спросила, прекрасно понимая, о чем он.

— Ощутимо, — Закончив со спиной, Кир занялся моими руками. — На скорости в двести с лишним, особенно.

И вот тут до меня действительно дошла вся глупость идиотского эксперимента. Прогулку ему испортить хотела? Вот же… дура! А если б в кювет улетел? Покалечился или… погиб? Захотелось побиться головой об стену, только она находилась позади, зато прямо напротив была твердая мужская грудь, обтянутая белой футболкой. Промычав что-то нечленораздельное, но с явным оттенком раскаяния, я подалась вперед и уткнулась лбом в вышеупомянутую часть мужского тела.

— Э, не-е-е, — протянул блондин, откладывая в сторону полотенце. — Извинения не приняты.

— Почему это? — от возмущения, я даже посмотреть на него отважилась.

— Потому что, — он отступил на шаг, скользя по мне странным взглядом. Стало неловко как-то и, машинально обняв себя за плечи, я поежилась. — Ты такая мокрая и…

— Договаривай, — потребовала почти с вызовом, когда пауза затянулась.

— И милая, — сказал, улыбаясь.

— Все?

— Забавная еще.

— Как кошка в цирке, — проворчала недовольно.

— Фырчащая сердитая кошка… айка, в смысле.

Швырнула в него полотенце. Поймал и повесил на сушилку. Потянулась за новым снарядом к соседней полке, да так и замерла, услышав тихое:

— Дико сексуальная… айка.

Хотела обозвать зоофилом, потом ксенофилом, после чего выдала объединяющее:

— Извращенец! — и… снова покраснела.

— И не говори, — ответил Кир, одним шагом сократив расстояние между нами до пары сантиметров.

Впрочем, и их очень быстро не стало, ибо страж, вклинившись между моих колен, откинул мои волосы за спину и, притянув за бедра, прижал меня к себе. Поза получилась совсем не целомудренная. Неправильная, непривычная… и безумно возбуждающая. Я испугалась, заерзала, пытаясь отодвинуться, но кто ж мне дал? Рука, опустившаяся на талию, была твердой и уверенной, вторая нежной и проворной. Пальцы заскользили по плечу, по шее, огладили контур подбородка и заставили поднять лицо.

— Ты чуть не покалечила меня сегодня, принцесса, — прошептал блондин, наклоняясь. — Я требую компенсации.

— Что-о-о?! — вопль возмущения был нагло прерван головокружительным поцелуем, от которого яростно забилось сердце, заныли губы и появилось странное тягучее чувство где-то внизу живота.

Его ладони блуждали по моему телу, сдвигая ткань мокрой сорочки, прохладные, казалось бы, пальцы обжигали, касаясь обнаженной кожи. Меня трясло. От его уверенных, чуть шальных ласк и от властных поцелуев, от этой порочной близости и развратной позы. Губы Кир-Кули безжалостно терзали мои, давая передышку разве что на вдох. Я честно пыталась сопротивляться… первые пару секунд. А потом поплыла, увлекаемая в водоворот безумных ощущений. Неправильных, диких… но таких ярких, сильных и приятных, что хотелось продолжения. Злость, страх, раздражение… все растаяло без следа, вместе с идеей остановить это безобразие. У меня просто не было сил оттолкнуть того, кого я так хотела видеть весь день. Он остановился сам.

— Извинения приняты, — сказал, тяжело дыша и, не мигая, глядя на мои губы. Невольно облизнула их и почувствовала, как сжались его пальцы на моем плече. Скривилась, опуская взгляд, да так и ахнула, осознав, в каком виде сижу. Правая лямка была разорвана, грудь обнажена, бедра тоже. Принялась торопливо поправлять одежду, при этом отодвигаясь от мужчины подальше к стене. Было неловко и досадно. От того, что поддалась его порыву, от того, что не смогла совладать с собственными эмоциями, а еще потому, что в результате оказалась виноватой я, хотя весь день меня донимали звонками его подружки, и контакты с ноута пропали тоже по его прихоти.