Аля и Зверь (СИ) - Ан Тая

Дорога по коридорам и переходам Белой Резиденции заняла около пяти минут, в течении которых я лишний раз поразилась размерам этого монструозного строения. Причем изнутри оно, по ощущениям, было куда больше, чем казалось снаружи. Мы дошли до противоположного крыла здания, и оказались перед высокими дверями из светлого, почти белого дерева, щедро инкрустированного полупрозрачными камнями и ажурным золотистым металлом... Через эти чуть приоткрытые двери слышался шум разговоров десятков людей, легкая музыка и мелодичный перезвон бокалов.

Я нервно выдохнула. Сейчас мне придется встретится со всеми этими незнакомыми людьми, чтобы на неопределенное время стать центром их внимания. Не то, чтобы это сильно меня волновало. Просто  я не могла относиться к этому иначе, как к некой повинности… Меньше всего сейчас хотелось улыбаться, играть роль довольной жизнью радушной хозяйки и производить хорошее впечатление на кого бы там ни было...

Алес смотрел в мою сторону с легкой полуулыбкой и странной теплотой в глазах.

– Не переживай, я буду рядом. Всегда буду... Если захочешь.

Я и не переживала. По сравнению с сегодняшним утром, предстоящее событие не значило ровным счетом ничего. Мне было все равно. Его слова, направленные на то, чтобы успокоить и воодушевить, наоборот, лишь вызвали дополнительное беспокойство. Мне необъяснимо хотелось развернуться и сбежать подальше. Но, к сожалению, такой возможности уже не было.

Алес кивнул Безликим позади нас, и те, шагнув вперед, распахнули двери.

– Высокочтимые правители Белых Холмов Алес Серебряный и Аглая Белявская-Серебряная! – Громко объявили откуда-то сбоку, и мы синхронно, рука об руку, шагнули в большую, ярко освещенную залу.

Ого, а я и не знала, что теперь ношу двойную фамилию. Никто не успел просветить меня на этот счет. Звучало, как по мне, крайне странно…

В огромном помещении с высокими потолками и глянцевым мраморным полом рассредоточились около сотни разнокалиберных пар. В ожидании своего повелителя они сидели на изящных белых скамеечках вдоль украшенных внушительными гобеленами стен, беседовали возле заставленных пирамидами из бокалов и пирожных нескольких длинных столов, расположенных параллельно скамейкам, или просто прохаживались, со скукой разглядывая разноцветные витражные окна и спотыкались о высокие керамические вазы с цветами, во множестве расставленные по периметру залы с отражающимся в них облаком переливающихся магических светляков, освещавших всё мероприятие. А на небольшом возвышении в дальнем конце залы я разглядела маленький оркестр, мигом замолкший при нашем появлении.

Как полагается, подняв подбородок повыше, я сдержанно разглядывала людей, внезапно замерших, как будто после громового раската. И все эти сливки местного общества с любопытством разглядывали меня в ответ, причем, казалось, что только меня одну. Создавалось ощущение, до Алеса им не было никакого дела. А вот я…. Я была для них чем-то новым, необычным, новой вкусной сплетней, чьи внешность, наряд и каждый жест будут обсуждать в подробностях и до мелочей в ближайшие несколько дней.

И в следующую секунду все эти разряженный персоны отмерли начали кланяться и приседать в легких реверансах. Я удовлетворенно заметила, что в этой большой светлой зале среди всех этих десятков нарядных дам нет ни единого платья, подобного моему, ни таких же красивых украшений. Хоть какой-то плюс. Было бы очень смешно, окажись я вдруг одетой бледнее всех. Хотя, возможно, это было частью местного регламента, не выглядеть лучше повелителя и его жены, кто знает… Но мое чудесное платье было поистине царственным, что слегка скрашивало этот безрадостный и бесперспективный вечер, и тешило мое раненое самолюбие.

Алес снисходительно оглядел сотенную толпу избранных представителей своего народа и сдержанно улыбнулся. После чего к нам выстроилась длинная вереница желающих лично выразить мне свое почтение.

А уже через полчаса у меня болело лицо от вынужденной улыбки и ныла шея от частых кивков. Люди все никак не кончались, неторопливо наслаждаясь моим вниманием, их холеные высокомерные лица слились в одну бледную массу, и ни единого названного имени или титула я не запомнила от слова совсем. Сбежать хотелось с каждой минутой все больше и больше. Я чувствовала себя редким экспонатом на выставке в Эрмитаже, ощущала жадные, подозрительные, завистливые взгляды, и мне от них было, мягко говоря, не по себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Как там, кстати, твой драконопаук? – Вяло поинтересовалась я между визитерами, чтобы хоть как-то разнообразить сие унылое действо.

– Здоров и почти перестал обижаться на твоего кота за потерю пары-тройки чешуек. – Усмехнулся Алес.

– Люцифер, – пробормотала я удовлетворенно, наблюдая, как к нам подходит новая пара гостей. – Его зовут Люцифер.

Наконец, когда людской поток иссяк, музыка возобновилась, и некоторые пары лениво закружились в центре залы. Алес вопросительно изогнул бровь, но я также жестом отказалась от его щедрого предложения потанцевать. Еще чего не хватало. Вместо этого я отошла от мужа к тёте, чтобы хоть немного пообщаться и отвлечься от этого пафосного цирка.

Алес со снисходительной улыбкой пожал плечами, нехотя отпустив мою руку, но не забыв при этом галантно прикоснуться губами к кончикам пальцев. Главное дело было сделано, должное впечатление на подданых произведено, поэтому, кажется, до конца вечера я была свободна.

И тут же, будто только и ожидая, когда тот освободится от моей компании, на Алеса накинулись несколько солидного вида мужчин. В данном обществе правитель был явно нарасхват, чувствовал себя в своей тарелке, и выглядел крайне довольным. Хоть кто-то был на своем месте.

Я утомлённо улыбнулась тёте, и взяла ее за руки, вцепившись в них, как в спасательный круг. Удивительно, но эти несколько десятков минут подействовали на меня хуже нескольких часов. Моя броня в виде прекрасного платья и чудесных драгоценностей никак не спасала от проникающих насквозь взглядов и витающих вокруг сомнительных шепотков. Тётя Лили понимающе улыбнулась и чуть сжала мои руки в ответ.

– Это нужно просто перетерпеть, – еле слышно прошептала она мне на ухо, подойдя ближе.

Я слегка кивнула. – А где бабушка Берта?

– Где-то здесь… Сейчас она вся в своих делах более, чем когда -либо. Выискивает любую возможность, чтобы подкараулить своих заказчиков для обсуждения закупок и цен... А тут полный набор. Она у нас настоящая акула бизнеса.

Я выдавила смешок. Да уж. Кажется, кто-то продал душу дьяволу. В ее возрасте лучше бы о ней, душе, и подумать. Хе-хе. Хотя это было личным делом моей бабушки. Кто я такая, чтобы осуждать ее за занятие любимым делом?

В процессе танцев в зале стало заметно душно, и Безликие распахнули двери в сад, впустив вечернюю прохладу. Некоторые гости, прихватив бокалы и пирожные, тут же переместились в красиво освещенный сад, соблазнительно виднеющийся в проеме. За ними  направился и правитель, окруженный своими высокородными подхалимами. И я бы тоже с удовольствием сбежала, мне ужасно надоело чувствовать себя обнаженной натурщицей на постаменте. Но тётя меня опередила.

– Выйдем на воздух? – Предложила она тихо. – Мне нужно о многом с тобой поговорить.

Разумеется, я с энтузиазмом согласилась, и мы неторопливо, чтобы это не сильно напоминало бегство, направились по направлению к вожделенным дверям. Толпа расступалась на нашем пути, и я уже знала, что до конца вечера вряд ли сюда вернусь.

Миновав распахнутые створки, я с наслаждением вдохнула прохладный воздух ночного сада и блаженно улыбнулась, не чувствуя на себе больше чужих тяжелых и липких взглядов. Их обладатели остались за спиной, или рассредоточились по местным кустам и фонтанам. Была б моя воля, я бы и двери за собой захлопнула. И из сада бы всех повыгоняла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы с тётей неспешно прошлись по дорожке вглубь садовых зарослей, любуясь по пути невероятно живописными даже в сумерках ухоженными клумбами, и уселись на небольшой белой лавочке среди пышных гроздьев глициний, там, где нас вряд ли кто-то смог бы увидеть или найти в этом растительном сумраке, так как освещены были лишь дорожки, а стоило шагнуть вглубь, мгновенно теряешься в таинственном цветочном полумраке, где мы с удовольствием и затерялись.