Анжелика. Путь в Версаль - Анн Голон

Братья Анжелики — Дени и служивший пажом у мадам де Рошан Альбер пришли повидаться с ней и после долгих и вполне искренних излияний чувств попросили у сестры денег.

О другом брате, художнике, никто не упоминал, да никто о нем и не знал. Изредка вспоминали старшего брата, юного сумасброда, некогда уплывшего в Америку. Казалось, все забыли о первом браке Анжелики и о причинах, которые могли толкнуть наследницу древнейшего дворянского рода заняться производством шоколада. Легкомысленные придворные и знатные дамы, тайком сообщив друг другу те или иные доверительные сведения, прекрасно умели все забывать, когда это было в их собственных интересах.

Все бывшие фавориты короля, за исключением де Гиша, опасаясь монаршей немилости, научились быть сдержаннее. После дела маленького торговца вафлями Вард, уличенный в заговоре с «испанским письмом», томился в тюрьме. Гиш удалился в изгнание.

Несмотря на известную всем любовь к сплетням, Великая Мадемуазель по своей искренней доброте тоже молчала. Она лишь нежно обняла Анжелику и сказала, растроганно смахнув слезинки:

— Моя дорогая, будьте счастливы, очень счастливы!

Разумеется, странные подробности из жизни некой Анжелики де Сансе могла припомнить мадам де Монтеспан, но, увлеченная собственными интригами, она даже не удосужилась о них подумать. Атенаис искренне радовалась, что скоро Анжелика будет представлена ко двору. Присутствие нежной Луизы де Лавальер и хмурой, плаксивой королевы превращало королевский дворец в весьма унылое место. Двору не хватало задора. А серьезный и несколько чопорный король стремился к радостям и безумствам, которых был лишен в ранней юности. Жизнерадостный характер Анжелики отлично подходил для того, чтобы оттенить яркий блеск Атенаис. Они составят отличную пару: две веселые красавицы, умеющие вовремя подать друг другу нужную реплику. Разве в модных салонах их появление не считалось залогом успешного вечера?

Атенаис де Монтеспан примчалась к подруге с кучей советов по поводу туалетов и драгоценностей, необходимых для первого появления в Версале.

А в порядочности госпожи Скаррон можно было не сомневаться. Рассудительная вдова искренне заботилась о том, чтобы настоящее, прошлое или будущее людей, которых она любила, не стало достоянием досужих сплетен, и потому никогда не опускалась до опрометчивой болтовни.

Так, окруженное всеобщим молчаливым согласием, недавнее прошлое Анжелики будто по мановению волшебной палочки провалилось в никуда. Как-то вечером, взглянув на кинжал Родогона Египтянина, молодая женщина подумала, что все, случившееся с ней, было всего лишь кошмарным сном, о котором не стоит больше вспоминать. Ее жизнь идет по давно задуманному плану, — жизнь Анжелики де Сансе де Монтелу, благородной девицы из Пуату, которая, как ей теперь казалось, еще с юности была обещана Филиппу дю Плесси-Бельеру.

Впрочем, исчезновение целой полосы прошлого не могло пройти без маленьких недоразумений.

Как-то утром, когда Анжелика занималась своим туалетом, ей сообщили, что ее просит об аудиенции дворецкий графа де Суассона, некий Одиже. Вместо того чтобы надеть платье и выйти в приемную, Анжелика сочла подобающим остаться в будуаре у туалетного столика. Знатная дама может себе позволить принимать представителя более низкого сословия в пеньюаре.

Когда Одиже вошел в комнату, она даже не повернула к нему головы, продолжая припудривать пышной пуховкой шею и грудь. В большом овальном зеркале Анжелика увидела, как в будуар вошел по-мещански скромно одетый посетитель. Строгое выражение лица, которое было ей хорошо знакомо, когда-то предшествовало так называемым «супружеским сценам».

— Входите, входите, Одиже, — самым сердечным тоном обратилась к нему Анжелика, — садитесь сюда, на табурет, рядом со мной. Мы давно не виделись, но ведь в этом не было необходимости. Со славным Маршандо наши дела идут просто великолепно!

— Я всегда тревожусь, когда долго не вижу вас, — срывающимся голосом заявил молодой человек. — Потому что за это время вы обычно делаете массу глупостей. Если верить молве, вы собираетесь выйти замуж за маркиза дю Плесси-Бельера. Это правда?

— Истинная правда, друг мой, — небрежно ответила Анжелика, снимая маленькой кистью излишки пудры с лебединой шеи. — Маркиз — мой кузен, и я полагаю, что на самом деле всегда была влюблена в него.

— Теперь наконец вы сумели осуществить все проекты, которые рождались в вашей маленькой честолюбивой головке! Я уже давно понял, что для вас нет ничего невозможного. Любой ценой, какого бы труда это ни стоило, вы стремитесь стать дворянкой…

— Я — дворянка, Одиже, я оставалась дворянкой, даже прислуживая клиентам мэтра Буржю. Если вы действительно в курсе последних новостей, то вам должно быть известно, что я — урожденная Анжелика де Сансе де Монтелу.

— Да, я знаю. И это известие позволило мне понять причину вашего пренебрежения. Вот почему вы отказывались становиться моей женой!.. Вы стыдились меня.

Нервным движением Одиже ослабил воротник, который душил его. Переведя дыхание, он продолжил:

— Я не могу представить себе, почему вы пали так низко, почему, когда мы с вами познакомились, вы были бедной служанкой и почему скрывались от собственной семьи. Но я достаточно разбираюсь в жизни, чтобы догадаться, что вы стали жертвой гнусных преступных интриг, которыми славится королевский двор. И вы хотите вернуться в этот мир?! Нет, я пока что не могу относиться к вам как к знатной даме и поэтому продолжаю разговаривать с вами дружеским тоном, который, возможно, вас уже коробит… Нет, Анжелика, не исчезайте, это было бы страшнее смерти! Ведь из-за одного только мелочного тщеславия вы хотите опять окунуться в эту подлую, лицемерную и глупую среду! Анжелика, ведь вы — женщина, чьим ясным умом и здравым смыслом я всегда восхищался. Как же вы можете оставаться слепой и не замечать изъянов сословия, к которому принадлежите? Вам нужна здоровая атмосфера, в которой вы сможете расцвести. Как вы можете с такой легкостью отказаться от братского отношения, от доброты простых людей — всего, что вы нашли в нашей среде? Видите, я не стыжусь поставить себя на одну доску с мэтром Буржю!.. Вы останетесь в одиночестве среди этих интриганов, чье ничтожество и глупость будут вам претить, или сами станете такой же испорченной…

Анжелика раздраженно положила на туалетный столик свою серебряную расческу. Как ей надоели супружеские сцены, которые устраивает этот несносный Одиже! Неужели даже на пороге Версаля она будет вынуждена выслушивать его проповеди? Она посмотрела на полное, гладкое, с честными глазами лицо молодого человека, на его красивый рот и подумала: «Как обидно, что такой красивый мужчина настолько глуп!» Вздохнув, Анжелика решительно поднялась.