Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго - Соня Чокет

Выход из города петлял через несколько маленьких улочек. Иногда в оставшейся части города я видела красный крест тамплиеров, нарисованный на углах разных зданий, но постепенно мои глаза опустились на землю и желтые стрелки, ведущие меня обратно к Пути. Следуя им, я снова начала напевать про себя «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной».

Паломничество по Камино де Сантьяго во многом напоминало поход к Изумрудному городу, так как в некотором смысле это было героическим путешествием к истинному и святому состоянию бытия. Каждый день предвещал очередные трудности и вознаграждение, и это было похоже на поиски сокровищ: обнаружить вознаграждение, не сбившись с пути из-за препятствия, – в точности то, что испытали Дороти и ее друзья.

Было холодно, но солнечно, пока я шла по ровной и лишенной растительности дороге, за исключением нескольких деревьев вдоль нее. Сама дорога была широкая и шла параллельно шоссе, но я не возражала, так как по ней было легко идти.

Я была рада тому, что, несмотря на два завтрака, положила энергетический батончик в рюкзак этим утром, потому что уже через два часа ходьбы я почувствовала голод. Пока я сидела и наслаждалась батончиком, я увидела довольно много незнакомых паломников, и мне стало интересно, откуда они пришли. Может быть, они приехали на поезде до Саагуна и начали идти отсюда. Два дня назад в хостеле я нечаянно услышала разговор красивой блондинки лет пятидесяти о том, как она приехала в Саагун и взяла такси до Кальсадильи, чтобы начать путь оттуда. Она приехала, чтобы завершить Путь с того места, где она и ее муж остановились тремя годами ранее.

Они планировали вернуться и закончить Путь в этом году, уже купили билеты и приготовили все необходимое, но затем ее муж внезапно скончался при нелепых обстоятельствах во время поездки на лыжах. Она была подавлена горем и надеялась, что завершение Пути самостоятельно поможет залечить ее раны.

Мне стало интересно, на что было бы похоже вот так внезапно потерять Патрика, и при этой мысли меня бросило в дрожь. Я знала, что наш брак расстроился, но я была бы убита горем при внезапной смерти Патрика. На самом деле, по рассказам, муж той женщины напоминал Патрика. Тот тоже был искателем приключений, любил кататься на велосипеде и лыжах и путешествовать – все, что любил делать Патрик.

Моя собеседница сказала, что вместе им было весело, несмотря на то что ему не нравилось работать учителем химии в старшей школе, и поэтому они отправлялись в эти путешествия, чтобы жизнь стала интереснее. Теперь после его смерти ей было очень одиноко и казалось, что жить дальше было незачем. Она не делилась всем этим со мной. Я просто сидела рядом. Она была абсолютно убеждена, что без ее молодости ни один мужчина больше не заинтересуется ею, так чего можно было ожидать?

Хотя я ей сочувствовала, ее разговор вызвал у меня раздражение. Мне кажется, многие женщины чувствуют определенную долю давления оставаться молодыми и красивыми, потому что наш мир помешан на молодости; но слышать, как женщина на самом деле считает свою жизнь законченной из-за возраста и принимает страх того, что она уже не может привлечь мужчину, выводило меня из себя. Я едва сдержалась, чтобы не сказать, что она прекрасна и совсем обезумела, если думает, что из-за старости она утратила всю ценность и теперь ее ожидают только отказы – как будто любовь мужчины вообще считается единственным смыслом существования. Я бы вмешалась, но тогда это показалось мне неправильным. Я знала, что она не будет слушать меня.

Так что я просто слушала и чувствовала, что ее дух сломлен. Конечно, я понимала, что она все еще была в трауре, вместе с которым появлялись различные страхи. Я понимала, потому что тоже сомневалась в личной жизни с кем-то, кроме Патрика. И хотя я пока что не могла это представить, я определенно не верила, что мой возраст может быть помехой и что это единственное, ради чего стоит жить.

С другой стороны, подумала я, может быть, мне надо было услышать ее рассказ, если я тайно разделяла некоторые ее страхи. В конце концов я, как и всякая женщина, стараюсь выглядеть красивой и да, молодой. По крайней мере, в остальной жизни помимо Пути. Хотя даже здесь я слежу за кожей и защищаю ее от солнца, чтобы избежать морщин. Так чем же я отличаюсь от нее? Неужели я тоже выпила из этой чаши бреда, которая предполагает, что моя ценность и привлекательность для мужчины зависят от того, насколько молодо я выгляжу?

Может, и так, потому что ее разговор заставил меня почувствовать себя неловко. Настолько, что сразу же отсела подальше от нее – так ее энергия влияла на меня.

Может, я услышала этот разговор, потому что Путь сейчас просит меня взглянуть в глаза своим страхам старения и необходимости мужского одобрения, подумала я. Может, уже стоит признать в себе старуху, перестать бежать от нее и принять стареющую себя. Может, с возрастом приходят мудрость и внутренняя красота, непревзойденная и могущественная. Может, мне стоит принять это.

Я начала размышлять о том, что я в принципе считаю красивым. Я знаю, как сильно я люблю и нуждаюсь в красоте и как много я стараюсь воссоздать ее в своей жизни. У меня красивый дом. Я создаю прекрасные чувства в своих учениках, когда я работаю с ними. Но чувствовала ли я себя красивой?

По большей части да, но все же с утратой и горем последних лет я не чувствовала себя такой красивой, как хотелось бы. Я также чувствовала, что злость делает меня менее красивой. Не то чтобы я не верила в пользу злости. Иногда приступ злости прекрасно разбивает на осколки то, что причиняет нам вред, и освобождает нас от этого влияния. Злость прекрасна, прямолинейна и блистательна.

Но я думала не о такой злости. Злость, не являющаяся прекрасной, статична и инертна. Застоявшаяся злоба. Злоба, которая обижается, обвиняет и действует как жертва. Это не прекрасно. Такая злоба уродлива и крадет красоту жизни. Я пережила подобную утрату красоты, когда чахла от этих застоявшихся чувств. По крайней мере, сейчас (слава богу) я освобождалась от застоявшейся злобы и возвращалась к красоте своего духа во время ежедневной ходьбы.

«Спасибо, Путь, – сказала я вслух в благодарности. – Спасибо тебе».

Также я подумала о доминирующей энергии и страхе той женщины. Ее страх был осязаем. Она жила в нем. Я молилась за нее, за то, чтобы она нашла дорогу к себе и ушла от этого темного чувства страха, поглотившего ее. Как ужасно чувствовать себя слишком беспомощной, чтобы превзойти его!

После мыслей о той женщине я подумала, нет ли у меня таких же страхов. Может, та женщина, так боявшаяся постареть и больше не чувствовать себя любимой, была храбрее меня, потому что, по крайней мере, была открыта и честна. Она говорила о своих страхах, в то время как я прятала свои в тени.