Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

Однако этот совет Васюшкин проигнорировал и буквально несколько дней спустя (с момента публикации не прошло и двух недель) угодил в криминальную историю. И тот его «бой» выглядел уже не то чтобы некрасиво, а просто отвратительно. А соучастником молодого чемпиона оказался его старший коллега Виктор Агеев, который вскоре собирался участвовать в летних Олимпийских играх. Именно эта нелицеприятная история стала поводом к выходу 1 августа 1968 года в том же «Советском спорте» статьи Виктора Васильева «Ночной раунд».

Происшествие случилось 28 июля. В тот вечер Агеев и Васюшкин коротали время в популярном столичном кафе «Лира», находившемся на Пушкинской площади (теперь на месте этого кафе стоит не менее популярное заведение «Макдоналдс»). Как пишет Васильев, Агеев вел себя развязно, наподобие распоясавшегося барина. Например, он брал со стола рюмку, отводил руку в сторону и разжимал пальцы. Рюмка падала вниз и разбивалась, что доставляло боксеру и его приятелям уйму веселья. Не меньше радости им доставляли и действия официантки, которая после каждого падения, вооружившись веником и совком, споро убирала осколки. Денег с Агеева она не просила, поскольку тот… заранее оплатил свой кураж (им было уплачено в кассу 5 рублей).

Эскапады боксера с посудой продолжались в течение нескольких минут, пока ему не сделали замечание. Смельчаком оказался кто-то из посетителей «Лиры» с соседнего столика (в тот вечер там сидели инженеры Юрий, Владимир и Александр и жены первых двух – Галина и Лидия). Вот кто-то из этих мужчин и попросил Агеева успокоиться. Он просьбе внял, но того, кто его осадил, запомнил. И, едва вся компания с соседнего столика покинула заведение, бросился им вдогонку. Следом отправились и друзья Агеева числом около семи человек.

Инженеров настигли на улице, прямо напротив входа в кафе. Агеев стал охаживать своего обидчика пудовыми кулаками, а его дружки оттеснили приятелей инженера в сторону, чтобы те не мешали «честному» мордобою. Но друзья, видя, что их товарищ явно проигрывает поединок (что не удивительно, поскольку Агеев на тот момент считался одним из лучших боксеров не только в Советском Союзе, но и в Европе), бросились его выручать. Так, Юрий обратился к Васюшкину: «Ты ведь сильнее всех, уйми их». Васюшкин унял… но не своего друга, а самого Юрия, отправив его мощным хуком справа в нокаут.

Драка длилась в течение нескольких минут. Этого времени вполне хватило, чтобы кто-то из администрации «Лиры» вызвал по телефону милицию. Та прибыла оперативно, благо 108-е отделение милиции находится в нескольких десятках метров от кафе. Надо отдать должное Васюшкину: когда вдали замаячила милиция, он в отличие от своих друзей не бросился бежать, а добровольно сдался стражам порядка, видимо, уверенный, что ему вряд ли что инкриминируют. Но он ошибся. В отделении на него завели дело по факту хулиганства с рукоприкладством. В качестве свидетелей выступили инженеры Владимир и Александр, которые назвали и главного виновника случившегося – Виктора Агеева, которого они, как спортивные телеманы, хорошо знали в лицо. Что касается их товарища – Юрия – то его доставили в Первую Градскую больницу, где врачи наложили ему на лицо порядка десяти швов.

Как пишет Васильев, история на этом не закончилась. Агеев, сумевший избежать попадания в милицию, далеко убегать не стал, а спустя какое-то время пришел к отделению. И, когда оттуда вышли Владимир и Александр, пригрозил им: дескать, мы еще с вами посчитаемся. Потом он всю ночь звонил Александру домой (каким образом боксер узнал номер домашнего телефона инженера, в статье не объясняется) и продолжал угрожать ему уже в более грубых формах. По этому поводу в статье приводились слова заместителя начальника 108-го отделения милиции майора Данилина: «Так мы Агеева уже три раза задерживали за пьяные драки. Надоел он нам. Он ведь в „Лире“ завсегдатай. Разложившийся человек».

Как пишет Васильев, за те драки Агеева уже «песочили» в Федерации бокса СССР и даже условно снимали с него звание заслуженного мастера спорта СССР. Но после того, как он дал слово исправиться, звание ему опять вернули. Однако июль 68-го переполнил чашу терпения спортивного руководства. Как пишет В. Васильев:

«Не удивительно, что в нем подспудно жила непоколебимая уверенность: медаль все спишет! Агеев знал: до тех пор, пока он сильнейший в своей весовой категории, ему можно устраивать купеческие выходки в „Лире“.

Говорят, Агееву не хватает характера, его погубили дружки. Возможно, хотя разве не он сам выбирает себе «дружков»? Но если говорить по большому счету, то надо прямо признать, что падение Агеева началось в тот день, когда он уверовал, что ему все дозволено, все простится. Именно эта роковая уверенность позволяла ему куражиться, пьянствовать, хулиганить.

Агеев предал своих товарищей, предал бокс, опустив его с высоты красивого, мужественного спорта до уличного побоища. Предал он, конечно, и своих многочисленных почитателей, которые верили в него, восхищаясь его стилем, выглядевшим таким тонким и эстетичным, верили – и оказались жестоко обманутыми.

Разве это не очевидная истина, что выдача индульгенций знаменитостям безнравственна, противоречит нашему мировоззрению и, в конечном итоге, развращает спортсменов?..»

31 июля на свое внеочередное заседание собралось Бюро ЦС союза спортивных обществ и организаций СССР, где на повестке дня был один вопрос: о безобразном поведении боксеров Виктора Агеева и Александра Васюшкина. Дебатов практически не было, поскольку всем все было ясно. Единогласно было принято постановление: В. Агеева дисквалифицировать и лишить звания «мастер спорта СССР». Исключить из олимпийской сборной СССР и лишить звания «мастер спорта СССР» А. Васюшкина. Тренера Ю. Родоняка вывести из состава тренеров олимпийской сборной команды СССР. Объявить выговор старшему тренеру сборной страны В. Огуренкову.

Много лет спустя, уже в 90-е годы, Агеев несколько иначе опишет тот инцидент у кафе «Лира». Вот его слова:

«Сидели вечером в кафе „Лира“. Отдыхали, выпивали. Вокруг народ ухоженный – место по тем временам считалось приличным. А у нас с другом Васюшкиным вид был довольно простой. И некоторым товарищам не понравился. Они сделали Васюшкину замечание, и он решил тут же с товарищем разобраться. На улице, за углом. Не мог же я одного его бросить. Тоже пришлось руками помахать. Да только противники, как назло, работниками МИДа оказались – тут же вызвали милицию. Поймали только Васюшкина, меня догнать не смогли… А толку-то? На следующий день все равно отправился его выручать. Как офицера (Агеев служил в ЦСКА. – Ф. Р.) меня тут же в комендатуру вызывают. Выясняется, что у людей тяжелые травмы и вряд ли они захотят забрать заявления. Стал я ездить по всем пострадавшим в надежде хоть с кем-то поговорить, но народ после драки перепугался. Дверь никто не открывает… В общем, улетел я на сбор, а меня через несколько дней оттуда и отозвали…»

Этот скандал фактически поставил крест на спортивной судьбе и Агеева, и Васюшкина. Но больнее всего он ударил по первому. Как итог: спустя почти три года Агеев оказался замешан еще в одном криминальном инциденте, который не позволил ему попасть еще на одну Олимпиаду – в Мехико. На этот раз Агеев умудрился избить… милиционера. Поскольку про этот случай советские газеты ничего не сообщали, опишу его со слов самого Агеева. Цитирую:

«Я в ресторане „Метрополя“ сигареты забыл и хотел вернуться. А в то время в подобные заведения попасть было трудно, пускали не всех. Милиционер увидел, что я сквозь народ ко входу протискиваюсь, вот и решил, что без очереди лезу. И сколько я ему ни втолковывал, в чем дело, он продолжал докапываться… Ну и довел… Я ответил… Тяжелый случай. У него – переломы, сотрясения…»

Во время отсидки Агеев умудрился заработать еще один срок. И опять – по-глупому. Он тогда трудился на Новолипецком тракторном заводе, когда из Москвы пришло сообщение, что у него умер отец. Однако руководство колонии отпускать Агеева на похороны не захотело. Тогда он уехал самовольно. Потом лег в больницу, чтобы симулировать сотрясение мозга – чтобы снова в тюрьму не попасть. Но следователем, как назло, оказался бывший борец-неудачник. И он раскрутил это дело на всю катушку. Как итог: Агееву дали еще один срок. Он освободился весной 1975 года, но в Москву вернуться не мог – столичную прописку у него аннулировали. Но ему помог Иосиф Кобзон, который и прописку ему восстановил, и на работу устроил – детским тренером.

В наши дни В. Агеев стал президентом Федерации профессионального бокса России. А Всемирная боксерская ассоциация (WBA) сделала его членом своего исполкома.

Буча в воздухе

(«Нефтчи» Баку)

А вот еще один пример эффективности советской прессы – случай с азербайджанской футбольной командой «Нефтчи», которая представляла свою республику в высшей лиге.