Беги домой - Шейла Куигли

Слегка перекусив, Керри поднялась к себе, чтобы взять форму. К ее удивлению, на кровати лежали абсолютно новый спортивный костюм цвета морской волны, красные беговые шорты и белая майка.

Не в силах поверить своим глазам, Керри взяла вещи и прижала к груди. Она даже и мечтать не могла о такой одежде!

Она подумала, что, должно быть, свернула не на ту лестницу и оказалась в одном из параллельных миров, о которых рассказывал Даррен. Все казалось слишком нереальным.

На глаза Керри навернулись слезы.

Очередь по праву принадлежала Даррену, а он так хотел футбольные бутсы!

Слезы покатились по ее щекам.

— Все так добры ко мне, а я веду себя как настоящая стерва, — пробормотала Керри, зарывшись лицом в одежду. Запах новых вещей заставил ее снова заплакать.

Она решила, что станет лучше, раз и навсегда. «Боже, да мне весь район пожелал удачи», — подумала Керри.

— Мне остается только одно, — Керри вытерла слезы тыльной стороной ладони, — победить.

В следующее мгновение в комнату ворвалась Клер, впервые улыбаясь по-настоящему, с тех пор как вернулась домой.

— Все в порядке! — крикнула Клер. — Она его еще даже не примерила.

Вскоре остальные члены семьи заполнили комнатку. Все улыбались и пытались дотронуться до Керри. Даррен протиснулся вперед, обнимая пару поношенных футбольных бутсов.

— Купили на распродаже обуви, но мне все равно, правда. Главное, чтобы ты победила. По крайней мере, я теперь смогу играть в настоящий футбол.

Ванесса оглядела семью, не в состоянии припомнить, когда она в последний раз видела детей такими счастливыми. Она почувствовала укол вины, понимая, что из-за любви к бутылке она пропустила много подобных моментов. Но все позади, наконец-то их жизнь налаживается. Неожиданно Ванесса ощутила такой прилив гордости, что ее сердце защемило от боли.

— Керри победит за нас всех, — сказала она. — Она покажет всему миру, что Лэмсдоны чего-то стоят. Не так ли, Керри?

— Ты можешь быть в этом уверена, мама, — улыбнулась Керри и ударила Робби по протянутой ладони.

Марк лежал один в темноте и пытался понять, в чем дело. Он давно потерял счет дням и часам и не смог бы сказать, сколько прошло времени — неделя или месяц. Он представлял собой жалкое зрелище, весь черный от грязи, за исключением светлых ручейков от слез на его щеках.

Когда Марк наконец осознал, что его отец не спустится за ним, он все же думал, что его наказание продлится всего ночь. Отец и раньше на него кричал, но его гнев проходил через несколько часов. И хотя в этот раз он был взбешен, как никогда, Марк был уверен, что в конце концов он успокоится.

Он попытался устроиться поудобнее в кресле, которое нашел на ощупь, обследовав непроглядно темную комнату и убеждая себя, что он уже слишком взрослый, чтобы бояться темноты. Марк даже заснул на какое-то время и, когда проснулся, подумал, что ему все приснилось. Но нет, он действительно был заперт в темной комнате, из которой невозможно выбраться. Марк думал, что, должно быть, сейчас вечер воскресенья, когда услышал, что дверь открывается. От чувства облегчения у него закружилась голова. Но это был всего лишь Джейк, а не отец. Не обращая внимания на мольбы мальчика, он только поставил в комнату ведро, воду и еду. С тех пор он приходил все реже и реже, и, хотя Марк делал все возможное, чтобы убедить Джейка выпустить его, казалось, что тот одновременно оглох, онемел и ослеп. В комнате воняло, и Марк, голодный и все больше впадающий в отчаяние, начинал верить в то, что отец запер его здесь навсегда.

Что такого ужасного он сделал, чтобы заслужить это?

Когда Марк думал об этом, он вспоминал, что боялся отца всю свою сознательную жизнь. Уже не первый раз ему приходило в голову, что его отец сумасшедший. Он слышал вещи, которых ему слышать не полагалось. Слышал, как отец разговаривает с людьми, как будто те были пустым местом. Слышал, как он угрожал не одному человеку, пришедшему в дом поздней ночью.

«Мамочка, как бы я хотел, чтобы ты была жива, — думал Марк. — Ты бы никогда не позволила этому случиться».

Мысли о матери вернули его к мыслям о Керри, которая, как надеялся Марк, наверняка будет по нему скучать. Правда, тот факт, что она убежала как ошпаренная, увидев фотографию, мог означать, что она никогда не захочет его больше видеть. Он вздохнул, подумав, что она, возможно, уже и думать о нем забыла. О нем забыли все.

«Я никогда не выберусь отсюда», — с тоской подумал он.

Затем Марк, наверное, в сотый раз спросил себя, для чего нужна была эта комната, о существовании которой он и не подозревал. В первые дни он ощупал ее, надеясь найти выход. Но он обнаружил только пустые коробки, что-то похожее на высокий стеллаж и пахнущее плесенью одеяло, которое он использовал, чтобы согреться.

Закутавшись в него, Марк повернулся на другой бок, пытаясь не обращать внимания на боль в ребрах и жжение в горле от постоянных криков.

Это несправедливо! Что такого я сделал?

— Папа, пожалуйста, прости. Я сделаю все, что ты скажешь, — пробормотал он и погрузился в беспокойный сон.

Глава двадцать седьмая

Кэл первым прибыл на место событий. Из-за того что Дарем недавно затопило, соревнования перенесли на международный стадион города Гейтсхеда, до которого добираться на микроавтобусе было дольше. Он привез с собой из дома престарелых трех старушек. Бетти, страдающая избыточным весом, была похожа на огромное розовое желе в своем нейлоновом костюме восьмидесятых годов. У нее было несколько таких костюмов всех цветов радуги. Болезненно худая Фло была одета в черные гетры и черный свитер под горло, на ней висело столько старых ломаных украшений, сколько морщин было у нее на лице, из-за чего ее можно было принять за постаревшую хиппи. А Джейн, в широкополой соломенной шляпе с розовой лентой, сочетающейся с розовыми цветами на ее шелковом платье, была одета как степенная дама.

Бетти и Фло всю дорогу скандалили. Джейн — которую за ее надменность и уверения, что ее предки принадлежали королевской семье, за спиной называли леди Джейн — всю дорогу смотрела на эту парочку с презрением. Автобус должен был забрать их обратно в шесть, но, слушая их споры, Кэл начал жалеть, что не попросил водителя приехать в три.

— Хотите хот-догов, девочки? — спросил он, усадив их и извинившись перед мужчиной, сидевшим впереди, за то, что Бетти своим животом снесла ему шляпу, пытаясь протиснуться на свое место.

— О да! — хором ответили Бетти и Фло.

— Мне без лука, пожалуйста, у меня от него жуткие газы, — сказала Джейн, укоризненно посмотрев на Кэла, как будто он тайно планировал испортить ей пищеварение. Кэл попытался сдержать улыбку и пошел за хот-догами.

Бетти и Фло с обожанием посмотрели ему вслед, напоминая двух наседок. Затем с военной точностью обе повернулись к Джейн. Фло, сидевшая рядом, толкнула ее локтем в бок:

— Не смей к нему приставать! Он не виноват, что у тебя газы от лука, ясно?

— Но я просто сказала…

— Да уж, — сердито посмотрела на нее Бетти, — ты-то должна бы знать, мадам Навозная Куча, со всем твоим высокомерием, что просто сказать тоже можно по-разному. Так?

— Верно, — добавила Фло, — и, если ты не перестанешь приставать к мальчику, я сверну тебе шею.

В первый раз за четыре года знакомства Бетти и Фло были единодушны.

Бетти пригрозила Джейн пальцем:

— По крайней мере, этот милый мальчик хоть иногда вывозит нас подышать свежим воздухом, это намного больше, чем могут сделать твои чертовы королевские связи, не так ли?

Джейн отодвинулась подальше, на случай, если Фло вздумается толкнуть ее еще раз, затем кивнула и принялась рыться в сумке в поисках платка.

Через несколько минут, прошедших в молчании, вернулся Кэл с хот-догами, а следом за ним шли Лоррейн, Люк и Мевис. Джейн взяла свой хот-дог, одарив Кэла такой широкой улыбкой, какой он никогда не видел на ее лице, а затем очень бурно его поблагодарила.

Проходя вдоль ряда, Мевис поздоровалась с женщинами. Она достаточно хорошо знала Бетти и Фло, так как те посещали ее занятия по керамике, проходившие раз в две недели у нее дома. К ее удивлению, Бетти, со своими толстыми пальцами-сосисками, была одной из ее лучших учениц, в то время как Фло, обычно более ловкая, была просто безнадежна. Джейн не ходила на занятия; она считала ниже своего достоинства пачкать руки в том, что когда-то было грязью.

Они снова уселись, только когда приехали Лэмсдоны и их друзья. Все опять принялись здороваться, и Кэл спросил Робби, где Керри.

— Она в раздевалке внизу, — ответил Робби.

— Ты что, думаешь, что она стартует прямо отсюда? — хмыкнул Микки.

Вместо ответа Кэл дернул Микки за ухо.

— Она ведь так хорошо бегает, я думал, что она стартует на полпути из Сандерленда, — парировал он.