Какого цвета убийство? - Томас Эриксон

ботинки тоже на ней. За последние десять лет он не мог вспомнить ни одного случая, когда его жена вошла бы в дом, не разувшись.

– Как дела? – спросила она усталым голосом, присаживаясь на диван. Впечатление, что на эти два слова она потратила остатки энергии.

Журналист почесал в затылке и задумался. Хороший вопрос. Как у него дела? Если честно?

«Мне постоянно угрожают физической расправой, если я не соберу воедино фрагменты тщательно отобранной лжи об одном из крупнейших негодяев нашего времени. Возможно, мы найдем на террасе парочку соседей с перерезанным горлом. Не волнуйся, дорогая, я все уберу».

– Нормально, – буркнул он вместо этого. – Ты плохо себя чувствуешь?

– У меня какое-то странное состояние, – проговорила жена. – В голове жуткая тяжесть.

Она пашет как лошадь с утра до ночи. Как аудитор, Мартина постоянно на бегу, временам почти круглосуточно. Командировки, затянувшиеся совещания, работа в выходные. В начале их семейной жизни он пытался поговорить с ней об этом, но она не стала его слушать.

Мартина закрыла глаза, тяжело откинувшись на спинку дивана.

– Наверное, переработала, – предположил Фредрик. – Ложись и отдохни, завтра будешь как новенькая. Тебе просто нужно хорошенько выспаться.

Приоткрыв один глаз, она взглянула на него. Щеки у нее стали бледные, дыхание слабое. Совершенно невозможно было сказать, о чем она сейчас думает.

– Наверное, ты прав. Я уже и забыла, что такое отдых.

– Конечно, – ответил Фредрик. – Если что-нибудь понадобится, скажи.

С большим трудом его жена поднялась с дивана и, шатаясь, побрела по коридору. С ней все будет в порядке. Просто устала. И он тоже устал. Что это за жизнь такая, когда в любой миг под твоей задницей может взорваться бочка с порохом? Да уж, подкинули ему работенку. Недавно звонил Линдеборг из агентства, спрашивал, как дела с проектом. Фредрик чуть было не разразился откровенной тирадой, но вовремя прижал язык. Он все равно ничем ему не поможет. Впрочем, пробурчал что-то про напряженную работу, идиотский договор и неадекватного заказчика. Наверняка Линдеборг слышит такие жалобы по сотне раз на дню.

Фредрик подошел к окну и выглянул из-за занавески. Снова эта машина. Он был уверен, что уже видел ее раньше. Кажется, она проехала мимо дома в десятый раз. Или у него стремительно развивается паранойя.

Нужно проведать детей. Вдруг кто и правда околачивается рядом с домом?

Юханна устроилась на диване рядом с Оскаром в гостиной перед телевизором. Фредрик взъерошил сыну волосы. Тот не обратил на него внимания: сидел, полностью погрузившись в мультик. Губка Боб с невероятной скоростью решал межличностные проблемы. Вот бы его неприятности разрешались так же лихо, как в дурацком мультике. Но нет, парень, по эту сторону экрана жизнь гораздо сложнее.

– Хотите мороженого? – спросил Фредрик. Ну и что, что до ужина не так много времени и Мартина наверняка будет недовольна, что он испортил детям аппетит.

– ДА! – хором закричали Юханна и Оскар. Все-таки у него чудесные дети.

Пока они ели мороженое перед телевизором – жена такого никогда не разрешила бы, но ведь она уже давно спит, не так ли? – он пытался вспомнить, на какой стадии процесса находится. Сколько дней осталось? Времени еще предостаточно, хотя он не уверен. Чутье подсказывало, что до срока сдачи остается еще как минимум две недели. Надо бы проверить календарь.

Пора сосредоточиться, а не устраивать охоту за привидениями среди бела дня. Ему следует работать день и ночь, отложив все прочие дела. Теперь все зависит от него самого. Сосредоточиться жизненно важно – буквально.

Но писать – это не то же самое, что перекладывать бумажки, сидя в офисе. Тут не заставишь себя вкалывать по восемь часов в день. Сейчас материала у него набралось предостаточно, но, отстучав сегодня по клавишам часа три после завтрака, Фредрик почувствовал себя совершенно усталым. Просто до изнеможения. Он уже выдал сто страниц текста, что само по себе неплохо. Но теперь ему надо пойти, сесть за компьютер и основательно поработать над главой о методах создания столь дорогой сердцу Свартлинга корпоративной культуры.

Фредрик оставил детей наедине с мультиками и остатками мороженого (рискованное сочетание), поднялся к себе и… принялся читать книгу, которую нашел на тумбочке. Жутко увлекательная и совершенно не подходящая для того, чтобы тратить на нее сейчас время. Потом выпил кофе, чтобы взбодриться. Но нельзя же приниматься за дело сразу после чашечки вкуснейшего кофе, верно? Поэтому он прогулялся по району, чтобы не затекало тело. Нужно же двигаться, в конце концов! Работа у него сидячая, вредная. Уже подходя к дому, он вспомнил, что так и не прибил половицы в подвале. Когда, если не сейчас? Поработав молотком, Фредрик понял, что утомился. Позвонил нескольким приятелям, поболтал с ними о пустяках. Это хорошо отвлекает.

Он отдавал себе отчет, что занимается самообманом и вполне заслуживает звания Короля Прокрастинации, но никак не мог разрушить стереотип. Воображаемая корона наглухо прилипла к голове и мешала работать. Он занимался всем, кроме того, что действительно требовало его внимания. Чувствовал стыд и продолжал отвлекаться, чтобы как-то угомонить бунтующую совесть. Какой-то порочный круг.

Пока Фредрик допивал очередной кофе, на этот раз с миндальным молоком – для разнообразия, зазвонил городской телефон. В трубке заговорил папа маленькой Аманды из детсадовской группы Юханны. Петер-как-его-там. Нет-нет, Фредрик не забыл. Обязательно соберет сумку. Да-да, зубную щетку тоже не забудет положить. Ох уж эти «обмены детьми», такая морока. Впрочем, Юханне будет только на пользу погостить у подруги: они живут недалеко от озера. Природа, свежий воздух…

При мысли об этом он почувствовал, что глаза у него слипаются. Мартина тоже дремлет… Нет, надо работать!

Он только приляжет на полчасика и потом будет в отличной форме… Сейчас он слишком сонный.

Улегшись рядом со спящей женой, Фредрик отметил, что забыл прибить потолочные плинтусы после покраски потолка в спальне. Одно и то же каждый раз, когда он поднимал глаза.

Всегда одно и то же.

Завтра.

Глава 57

Учиться в гимназии оказалось куда труднее, чем она себе представляла. Тут от тебя одной зависело, справишься ты или нет. Отец сказал, что она соревнуется только с собой. И был прав. Лишь она решает, как у нее все сложится.

В старших классах средней школы она все еще оставалась ребенком. Сейчас ей шестнадцать, и она более-менее взрослая. И относились к ней соответственно. Одноклассники новые, никто здесь не подозревает, что в девятом классе ее считали скучной. Здесь она могла начать с чистого листа. Правда, встречались люди, которых