Академия Демона 2. Месть ректора - Виолетта Донская

его брат. – Для начала, нашел ответ на загадку с нападением корги. Их прислал Сэманиэль, чтобы выкрасть Арину. Он не отправил в академию какого-нибудь мага из страха, что тот сможет все рассказать в случае неудачи. А вот твари, которых мы при всем желании не смогли бы допросить, отлично для этой работы подошли.

– Значит и нападение светлого фанатика тоже его рук дело? – без особого интереса уточнила я.

– Нет. То, первое покушение Светлого Ордена спланировал Джереми де Саж, отец Элиота. Он разделял их идеи и, узнав о пророчестве, решил действовать. Об этом я, кстати, узнал, лично допросив его, когда мага поймали на границе Нордрейна. Идиот, даром что верховный, – Дэниел чуть скривился.

– Сэманиэль о самоуправстве коллеги не знал, и очень разозлился, когда все это всплыло наружу. Но что особенно интересно, судя по дневникам эльфа, жертв для существа, обитавшего на острове, выбирали из приговоренных к смерти темных магов. И, исходя из некоторых пометок и записей, я могу заключить, что делалось это с непосредственного разрешения и одобрения правителя.

Джонатан шумно втянул воздух.

– И какие его за это ждут последствия? – я скептически выгнула бровь.

– Он правитель, что ему будет? – невесело усмехнулся Дэниел. – Но раз остров теперь, скажем так, недосягаем, он не сможет это продолжать.

– А что Сэманиэль? Как объяснить его исчезновение? – Джонатан опустил руку на подлокотник и, склонив голову, подпер ее кулаком. – Все же он был верховным.

– Насчет Сэманиэля официальная версия такова: эльф погиб от обрушения волны на храм во время случившегося катаклизма, – твердо произнес Дэниэл, собирая свитки.

– А как, по официальной версии, он вообще там оказался? – фыркнула я.

– Исследовательский интерес.

– Лучшая ложь та, что максимальна приближена к правде, да, господин Менсонж?

Оба брата посмотрели на меня, Джонатан мягко улыбнулся, а Дэниэл укоризненно покачал головой.

– Так значит, ты не веришь, что там действительно заперта четвертая Богиня? – вновь подал голос Джонатан.

Дэниэл вздохнул, заворачивая последний свиток и убирая его в сумку.

– А кто его знает? Доказательств, подтверждающих эту теорию у меня нет. Впрочем, как и тех, что могли бы ее опровергнуть. Вот записи того мага, которые натолкнули Сэманиэля на поиски, – он приподнял небольшую книжицу, обтянутую темной кожей. – Признаться, я удивлен, что он в этом бреду вообще смог что-то разобрать. Кто или что заперто на том острове, сказать трудно. Возможно, эта тварь обманула эльфа и других фанатиков, которые поверили в ее историю. Или за тысячи лет заточения под землей Богиня и впрямь превратилась в чудовище. А может, все дело в том, что в заклинание вмешалась магия демона.

Полицейский пожал плечами.

– Так или иначе, будет лучше, если больше никто не узнает о том, что погребено на дне Северного океана. Знания в неправильных руках слишком опасны.

***

– Как ты? – Джи-Джи присела на краешек кровати, внимательно глядя на меня.

Я безразлично пожала плечами, опускаясь рядом.

Последние дни я почти не выходила из комнаты. Киллан, когда я просила его дать мне немного времени, долго молчал и хмурился, но все-таки согласился. Меня не заставляли ходить на лекции и на какое-то время оставили в покое. Я ухватилась за эту возможность и все дни предавалась унынию.

Не вставая с кровати, часами разглядывала потолок, размышляя о своей жизни. О том, что она оказалась ложью. О том, что я была всего лишь забавной игрушкой, сосудом магии для дорого человека. Я думала, что он нас любил, думала, что у меня был тот, кто искренне переживал за меня и заботился.

Почему со мной всю жизнь поступали так несправедливо? Что со мной не так?

Я думала обо всем этом, вспоминая каждый наш разговор, каждую мягкую улыбку опекуна и плакала, пока не закончились слезы. С каждым днем во мне оставалось все меньше сил и желания покидать комнату. Со вчерашнего дня я ничего не ела, так как для этого нужно было идти в столовую, к тому же видеть никого не хотелось.

Какой смысл? Даже голод почти не ощущала на фоне заполнившей меня пустоты.

«А что вообще в моей жизни было настоящим?»

В дверь постучали. На пороге стояла Джи-Джи с тарелкой мясных закусок и поджаренных тостов.

Я не нашла в себе сил улыбнуться и просто пропустила приятельницу внутрь.

«А что насчёт Джи-Джи? Дружба с менталисткой тоже ложь?»

– Я знаю, что ты не Анриэтта, – вдруг произнесла девушка, краснея.

Я чуть приподняла подбородок.

– Джонатан рассказал? – вяло спросила я.

Меня не особо волновало то, что менталистка знала тайну. Какой смысл хранить это в секрете?

– Нет, – улыбнулась Джи-Джи чуть смущенно. – Мы прочли об этом в артефакте Сэймона.

И Джи-Джи рассказала, что происходило после того, как Фроловы меня похитили.

– Как только Дэниел увидел упоминание об острове, он сорвался и, использовав свой артефакт, куда-то переместился. А мы приперли Сэймона к стенке и, отобрав планшет, обо всем узнали. Тогда-то мы и поняли, что Сэймон – Призрак Академии, – менталистка забавно округлила глаза. – Кевин сначала восхитился, а потом начал выпытывать у артефактора, как он это провернул.

Джи-Джи передернула плечами.

– Когда узнал, чуть физиономию ему не начистил. Мы с Роэной еле удержали.

Я хмыкнула, представив, какие лица были у ребят, когда они услышали про личинки.

– Но потом выяснилось, что Сэймон следил не только за ними, – Джи-Джи на секунду замялась, – но ещё и за Роэной! Тогда уже нам с Кевином пришлось удерживать её от причинения артефактору телесных повреждений.

– Следил за Олдгейт? – я удивленно приподняла брови. – Зачем?

Джи-Джи понизила голос и хитро улыбнулась.

– Роэна ему нравится.

– А он ей? – фыркнула я.

– А он… ей интересен, но она пока не признается в этом даже себе. Помнишь, когда…

Я не заметила, как полностью втянулась в разговор с менталисткой и весело вспоминала, как Сэймону доставалось от рыжей. Отсмеявшись, Джи-Джи вытерла собравшиеся в уголках глаз слезы и серьёзно посмотрела на меня

– Мы прочитали, что рассказал тебе Сэманиэль.

Я тут же закрылась, отвернувшись от девушки.

– Тебе стоит об этом с кем-то поговорить, – мягко продолжила менталистка.

– О чем здесь говорить? Большую часть моей сознательный жизни меня обманывали, растили как жертвенного барашка. Разговоры это как-то изменят? – сердито процедила я, не поворачиваясь к приятельнице.

– Нет, конечно, прошлое не изменить, – прошептала Джи-Джи. – Но тебе может стать легче.

– Он был всегда таким добрым, – произнесла я делано спокойным голосом.

– Первый в моей жизни взрослый человек, который проявил настоящую заботу, как мне казалось. Воспитатели в детском доме не испытывали к нам теплых чувств, и когда мы с