Цветы пустыни - Влада Ольховская

вот пожалуйста. Но Матвей промолчал, он просто бросил девушкам вслед взгляд, который Таиса не смогла истолковать.

Вещей у Майи было совсем мало: только то, что подарили друзья и коллеги, навещавшие ее в больнице. То, что было у нее с собой в день похищения, украли… да и вряд ли она хотела это видеть. Ее основное имущество, накопленное за годы жизни в столице, все еще хранилось на съемной квартире. Соседка, на словах сочувствовавшая ей, уже намекала, что этот хлам надо бы вывезти – и обзавестись новым жильем! Однако Таиса прекрасно видела, что к самостоятельной жизни Майя пока не готова.

Все то время, что гостья обустраивалась, Таиса пыталась ее разговорить. Ни к чему толковому это не привело. Нет, Майя не молчала, она просто ограничивалась ничего не значащими ответами. Чистая вежливость – и никаких эмоций. Девушка будто спряталась в невидимом коконе и пока не готова была из него даже выглянуть.

Таиса надеялась, что остальным удастся понять, как до нее достучаться. Потому что полиции хватило показаний, уже данных девушкой, а профайлерам нужны были детали. Их не очень-то интересовало, как звали преступников. Куда важнее оказалось, как вели себя эти двое, какие именно слова использовали, какой взгляд был у того, который снова и снова бил Майю ножом… Таиса не представляла, как вообще можно спросить о таком. Это даже в теории казалось ей скотством! Но ведь это все важно, чтобы выйти на связь со смертью Сергея, и что делать – непонятно.

Когда Майя обустроилась в спальне, обе девушки спустились в гостиную: обед был накрыт там. Ела гостья мало, она определенно стеснялась, побаивалась даже, и ни на кого не смотрела. Да и Таиса затаилась, решив воспользоваться правом младшей ученицы на наблюдение без слов.

Гарик и Матвей действительно пытались. Матвей обращался к гостье непривычно мягко, однако так искренне, что Таиса не бралась сказать наверняка, это очередная роль или нечто большее.

– Майя, вы должны хотя бы попытаться вернуться в тот день.

– Да можете уже на «ты» обращаться, а то как-то странно будет, – невесело усмехнулась Майя. – Зачем это? Разве я мало рассказала?

Позволение обращаться на «ты» Матвей проигнорировал. Впрочем, вряд ли из неуважения. Он знал, что пугает гостью, и хотел, чтобы между ней и человеком, наедине с которым она проведет ночь, сохранилась максимальная вежливость.

– Вы рассказали историю, Майя. Вы составили ее сразу по мотивам наиболее ярких воспоминаний. Произнесли вслух, чтобы освободить себя от нее. С тех пор вы повторяли эту же историю снова и снова, не касаясь воспоминаний как таковых.

– И не без причины!

– Я знаю. Я все это прекрасно понимаю, поверьте. Поэтому я готов провести вас через эти воспоминания. Гарик тоже останется рядом, если вы захотите.

– Хотя мы можем выставить его за дверь или надеть намордник, это тоже вариант, – добавила Таиса.

Майя тихо рассмеялась, но смех этот быстро оборвался.

– Простите, я… Я не могу. Я понимаю, что разочаровываю вас… Это не такая уж высокая плата за жизнь под охраной, а я не могу дать даже ее…

– Нет, – прервал ее Гарик. – Извини, что перебиваю, конечно, но это ни на каком этапе не было сделкой. Я тебе еще в машине сказал: мы верим, что случившееся с тобой не было капризом больных ублюдков. Их кто-то подослал, и этот кто-то убил еще нескольких людей. Но ты тоже жертва, не твоя задача его ловить, и никто не ждет от тебя оплаты.

– Я надеюсь, полиция как-нибудь найдет этого человека, – неуверенно произнесла Майя.

– Она даже Яковлевых найти не может! – отмахнулся Гарик. – Это, кстати, тоже доказывает, что за братцами стоит человек с мозгами, потому что сами они туповаты… или мертвы. Это, кстати, тоже вариант.

– Пока все не решится, вы будете жить здесь, – сказал Матвей.

– Как оно решится, если я не помогаю?

– Об этом не переживайте. Ваши показания никогда не были нашей основной ставкой. Если вы сможете вспомнить что-то еще – прекрасно. Но если нет, мы найдем способ, о котором вам, поверьте, задумываться не стоит.

* * *

Она так и не выбралась.

Майя снова была в этом проклятом лесу, и стало только хуже. Деревья выросли, дотянулись до самого неба, сомкнулись сплошной стеной, закрывая последний путь к спасению. Свет фар погас совсем, остались только звезды, которые теперь сияли холодно и как будто зло.

А вот те двое никуда не исчезли. Зачем, если все было в их власти? Майя уже не пыталась вырваться, она смирилась, она просто хотела, чтобы это поскорее закончилось. Но ей не было уготовано даже такой милости: ее мучители заставили ее подняться на ноги. Это не стало милосердием или позволением уйти с их стороны. Им просто нравилось смотреть, как ее тело разваливается на части, слушать, как она кричит…

Она проснулась на этом моменте. Проснулась напуганная, задыхающаяся, покрытая пеленой пота. Она не слышала свой крик – но слышала отчаянный грохот сердца в ушах. Одну руку Майя тут же прижала к животу, другую – к шее. Она опасалась, что почувствует, совсем как тогда, горячее и болезненно мягкое…

Но нет, ее тело оставалось целым, настоящей боли больше не было, только фантомная, постепенно уходящая вслед за сном. От этого стало легче, и все же радоваться Майя не могла. Сон казался настоящим… Она верила в происходящее, все было предельно ярким, она чувствовала!..

В больнице ее мучали кошмары, но не такие. Хотя там ей до последнего продолжали давать лекарства, и Майя не особо разбиралась, какие эффекты обеспечивают эти таблетки. Здесь же она впервые легла спать без препаратов – и пожалуйста! Что, теперь всегда так будет? Она выжила только для того, чтобы снова и снова возвращаться в этот лес? Или стать законченной наркоманкой, подсев на таблетки? Где справедливость, где чудо, где та самая удача, о которой два месяца говорят все, кому не лень?

От размышлений об этом ее оторвал стук в дверь. Стучали тихо и как будто деликатно, явно стараясь не напугать, однако Майя все равно вздрогнула. Хватка кошмара отпускала ее так медленно, что она совершенно забыла, где находится. И о том, что она в доме не одна, тоже забыла…

Когда ушли Гарик и Таиса, она старалась не общаться с Матвеем. Нет, он не делал ничего плохого, и все равно он пугал Майю. Он был слишком мрачным, слишком огромным… Куда больше, чем ее мучители. Если они сотворили с ней такое, на что же способен он? И сколько бы Майя ни убеждала себя, что он не попытается ей навредить, поверить в это не получалось.

Она сразу же сослалась на усталость и ушла к себе. В первый