Новая сигнальная - Михаил Емцев

Кончались запасы продовольствия.

— Знаешь, Люпус, — мечтательно сказал Пинта, — в центральной тюрьме двенадцати планет все-таки было лучше, чем здесь. Кислорода, правда, там поменьше, но зато крыша над головой, горячая пища, а на прогулках можно перекинуться несколькими словами с приятелями и всегда узнать что-нибудь новенькое.

Люпус презрительно посмотрел на него.

— Может быть, ты рассчитываешь, что твои подвиги при захвате звездолета вынудят присяжных заменить тебе смертный приговор на общественное порицание?

Пинта опустил голову.

— Конечно, Люпус, Синих Солнц нам не видать больше, как своих ушей, но чего мы добьемся, сидя здесь на этих слитках? По-видимому, это золото им просто не нужно. Валяется на складе без всякой охраны. Никакой власти оно нам не даст. Зря мы только мокнем под дождем.

— Подождем еще денек. Золото — это всегда золото. Не может быть, чтобы они про него забыли.

Люпус был прав. К вечеру у ворот появился парламентер-старичок со слуховым аппаратом, один из слушателей второй проповеди Проха.

— Откройте ворота! — крикнул он, стараясь разглядеть через ажурную решетку лица экспроприаторов. — Сейчас придут машины за золотом!

Люпус с пистолетом в руках подошел к воротам.

— Как бы не так! Золото теперь наше, и всякий, кто попробует сюда сунуться, живым назад не уйдет!

— Это мое золото! — завизжал старичок. — Вы не имеете права захватывать чужое золото, это беспрецедентный случай!

Положение прояснилось. Наконец-то вместо таинственной, безликой массы галатейцев перед Люпусом был реальный обладатель богатств Галатеи. В таких ситуациях он чувствовал себя как рыба в воде.

— Послушай! — В голосе Эста появились добродушные нотки. — Золото теперь наше, но я не хочу, чтобы новый порядок на вашей планете начался с нарушения права частной собственности. Номинально ты останешься владельцем золота, а распоряжаться им будем мы. С сегодняшнего дня все слитки поступают в фонд Промышленно-финансового банка, а ты назначаешься его директором. Думаю, что десяти процентов акций тебе хватит.

— Отдайте мое золото! — продолжал кричать старичок. — Если для ваших опытов нужно золото, то я вам приготовлю несколько тонн, но не раньше чем через неделю, а это золото я сегодня должен превратить в свинец. Вы не имеете права задерживать пробный пуск моей установки!

— В свинец? В какой свинец?! — Люпусу показалось, что он ослышался.

— В обыкновенный свинец для защиты реакторов. Я руководитель лаборатории алфизики и синтезирую тяжелые металлы из кварцевого песка. На первой установке мы не могли подняться выше золота. Эти слитки полуфабрикат для второго каскада, превращающего золото в свинец. Отдайте мне мое золото!

— Открой ему ворота, Пинта.

Старичок вбежал в склад, быстро пересчитал слитки и подпрыгивающей походкой направился к выходу.

— Через недельку я пришлю несколько тонн золота для ваших опытов, крикнул он Эсту на ходу.

Люпус сплюнул и пошел к воротам.

— Куда ты, Люпус?

— Просить у этих ангелов горючее для звездолета. Решил отправиться в Страну Голубых Обезьян.

— Но они же голозадые, лазят по деревьям и жрут какие-то корни.

— Ничего не поделаешь, не так уж много осталось мест в Галактике, где еще можно стать диктатором.

— А как же я? — жалобно спросил Пинта.

— Ты полетишь со мной, — ответил великодушный Эст. — Жаль, что нет Проха, он бы мне там тоже пригодился.

Илья Варшавский

Молекулярное кафе

Указатель Электронного Калькулятора Мишкиного поведения целую неделю стоял на отметке «отлично», и мы решили отпраздновать это событие.

Люля предложила пойти на концерт Внушаемых Ощущений, я сказал, что можно посетить Музей Запахов Алкогольных Напитков, а Мишка потребовал, чтобы мы отправились в Молекулярное кафе.

Конечно, мы поехали в кафе, потому что ведь это Мишка вел себя хорошо и было бы несправедливо лишать его права выбора.

Мы быстро домчались туда в мыслелете. По дороге нас только один раз тряхнуло, когда я подумал, что хорошо бы заскочить на минутку в музей. К счастью, этого никто не заметил.

В кафе мы направились к красному столику, но Люля сказала, что ей больше нравится еда, синтезированная из светлой нефти, чем из темной.

Я напомнил ей, что в газетах писали, будто они совершенно равноценны.

Люля ответила, что, может быть, это и прихоть, но когда делаешь что-нибудь для своего удовольствия, то почему же не считаться и с прихотями?

Мы не стали с ней спорить, потому что мы очень любим нашу Люлю и нам хотелось, чтобы она получила как можно больше удовольствия от посещения кафе.

Когда мы уселись за белый столик, на экране телевизора появилось изображение робота в белой шапочке и белом халате. Улыбающийся робот объяснил нам, что в Кафе Молекулярного Синтеза имеется триста шестьдесят блюд. Для того чтобы получить выбранное блюдо, необходимо набрать его номер на диске автомата, и оно будет синтезировано прямо у нас в тарелках. Еще он сказал, что если мы хотим чего-нибудь, чего нет в меню, то нужно надеть на голову антенну и представить себе это блюдо. Тогда автомат выполнит заказ.

Я посмотрел на Мишку и понял, что мы хотим только того, чего нет в меню.

Люля заказала себе тарелку оладий, а я псевдобифштекс. Он был румяный и очень аппетитный на вид, и Люля сказала, что ей не съесть столько оладий и пусть я возьму у нее половину. Так мы и сделали, а я ей отдал половину бифштекса.

Пока мы этим занимались, Мишка уныло ковырял вилкой в изобретенном им блюде, состоящем из соленых огурцов, селедки, взбитых сливок и малинового джема, пытаясь понять, почему иногда сочетание самого лучшего бывает такой гадостью.

Я сжалился над ним и поставил его тарелку в деструктор, а Люля сказала ему, что, когда придумываешь какую-нибудь еду, нужно больше сосредоточиваться.

Тогда Мишка начал синтезировать пирожное, похожее на космический корабль, а я тем временем пытался представить себе, какой вкус имел бы приготовляющийся для меня напиток, если бы в него добавить капельку коньяку. Мне это почти удалось, но вдруг зажегся красный сигнал, и появившийся на экране робот сказал, что у них в кафе таких вещей делать нельзя.

Люля погладила мне руку и сказала, что я бедненький и что из кафе она с Мишкой поедет домой, а я могу поехать в музей. Люля всегда заботится о других больше, чем о себе. Я ведь знал, что ей хочется на концерт Ощущений, и сказал, что я поеду с Мишкой домой, а она пусть едет на концерт. Тогда она сказала, что лучше всего, если бы мы все отправились домой и провели вечер в спокойной обстановке.