Ночь оборотней - Гарри Тертлдав

Джерин не сомневался в этом. Весь облик Прискоса излучал неколебимую основательность.

С заходом солнца они разбили лагерь на пограничном посту между владениями Рикольфа и Бевона. Квадратное деревянное здание, где прежде размещались стражники Рикольфа, теперь превратилось в обугленные руины. «Еще один неоплаченный счет, среди множества остальных», — подумал Лис.

Призраки в ту ночь вели себя странно. Они причитали и завывали сильнее обычного, а кроме того, в их стонах слышалось даже что-то членораздельное. Один из них все кружил вокруг Лиса, будто бабочка вокруг фонаря. Но, несмотря на все усилия привидения, Джерин не мог ни понять, что оно пытается втолковать ему, ни опознать, кому принадлежат его бледные очертания на фоне бликов костра.

— Жутковато как-то, — сказал Райвин, глядя на отчаянные, но бесплодные попытки духа войти в контакт.

— Похоже на дух Шанды, который пытается заманить тебя во тьму, чтобы выпить твою кровь, — добавил Вэн.

Джерин покачал головой.

— Я действительно не понимаю, что этот призрак пытается мне сказать, но чувствую, что он не опасен. Кроме того, Вэн, любой дух, обитающий сейчас на севере, уже должен был пресытиться кровью.

Чужеземец лишь мрачно кивнул в ответ.

Вспомнив о распрях между сыновьями Бевона, терзавших соседние с землями Рикольфа владения еще до вторжения трокмуа, Джерин хотел пересечь их по возможности за день. Ему вовсе не улыбалось заночевать там. Уж если где и ожидать нападения ночных мародеров, то это именно в пределах поместий Бевона, раздираемых братской враждой.

Земли и вправду были истерзанными. Солнце на юго-востоке не успело еще толком подняться, а отряд Лиса уже миновал два поля боя. Лесные разбойники успели поживиться и там, и там, однако все раздетые опухшие тела принадлежали элабонцам. Брат дрался против брата с еще большей ненавистью, чем против общего врага — трокмуа.

Джерин оглядел второй луг, усеянный трупами, и лицо его омрачилось, застыло.

— Бедные глупцы, — произнес он и подумал, не являются ли его слова эпитафией для всех северных рубежей империи Элабон.

Какой бы из братьев ни одержал победу, наслаждался он ею недолго. Многие из неразрушенных еще крепостей были заняты мелкими бандами трокмуа. Видя проезжающий мимо отряд, они насмешливо улюлюкали, но не предпринимали никаких действий.

— Они считают ниже своего достоинства связываться с нами, — объяснил Вэну Лис. — Возможно, так оно и есть.

— Пфф, а мне наплевать, что думают о нас эти лесные бродяги.

Проделав уже более половины пути через владения Бевона, они увидели руины придорожного замка, смотревшиеся даже на фоне остальных разрушений особенно жутко. Бревна защитного частокола с фасадной стороны укрепления валялись во дворе замка, как щепки, раздавленные гигантским башмаком монстра. Сам замок представляла собой груду разбитых камней. Из-под одной известняковой плиты торчало что-то белое. Подъехав поближе, Джерин увидел, что это человеческая рука, верней, ее кости, начисто обглоданные стервятниками. Вокруг никого. Ни солдат элабонского гарнизона, ни воинов трокмуа.

— Это работа твоего Баламунга? — спросил Райвин.

— Он не мой. Больше всего на свете мне бы хотелось никогда о нем не слышать, — ответил Джерин, однако согласно кивнул.

Его воины созерцали поврежденную крепость со смесью благоговения, страха и недоумения. Одно дело воевать с трокмуа, но как совладать с подобным колдовством? Даже Нордрик помрачнел и притих.

— Интересно, почему же такое могучее волшебство не применили южнее? — сказал Райвин. — Не многие замки смогли бы перед ним устоять, и все же мы впервые столкнулись с чем-то большим, нежели обычное вторжение варваров, только здесь, рядом с Ниффет.

— Какая разница? — уныло спросил Джерин, обводя взглядом разрушенное поместье.

— Может, никакой, а может, и очень большая. Одно из возможных объяснений заключается в том, что ваш северный маг так напрягался, чтобы уничтожить какую-то отдельную крепость… заметь, я говорю абстрактно… что ему некогда было помогать своим людям в других местах.

Джерин бросил на него благодарный взгляд. Разумеется, это предположение было весьма шатким и большого утешения в себе не несло, но в охватившем его беспредельном отчаянии грел даже маленький лучик надежды.

Однако его воодушевление наряду с планом где-то к ночи пересечь земли Бевона вскоре после полудня улетучились в один миг. Поднявшись на вершину небольшого холма, отряд замер, объятый неописуемым ужасом. На три-четыре мили вперед как дорога на Элабон, так и большая часть прилегающих к ней территорий были грубо стерты с лица земли. То, что осталось, представляло собой пространство, испещренное грязными наползавшими друг на друга воронками с истерзанными краями, некоторые достигали сотни футов в диаметре и двадцати в глубину. Создавалось впечатление, что гигант, разгромивший оставшуюся позади крепость, стал затем развлекаться, швыряя на землю громадные валуны. Но никаких валунов в округе не наблюдалось, и природа ужаснейших разрушений оставалась загадкой.

Колесницы не были предназначены для езды по такой местности. Дважды Джерину и его людям приходилось останавливаться и чинить колеса, которые то и дело задевали за вмятые в грязь стволы деревьев и остатки дорожного покрытия. Один раз пришлось ремонтировать сломанную ось у колесницы Нордрика.

Вэн пустил в ход бронзовые гвозди, кожаные веревки и значительную долю надежды.

— Может, выдержит, а может, и нет, — пояснил он. — Остается только, чтобы лошадь сломала ногу в этом кошмаре.

Пальцы Джерина сами сложились в защитную комбинацию.

— Да не услышат тебя боги.

Они едва сумели выбраться из всей этой жути до захода солнца. Все четыре луны низко висели над восточной стороной горизонта. Нотос была почти полной, а Тайваз несколько недобирала до четверти.

В ту ночь голоса призраков звучали более настойчиво и громко, чем Джерин когда-либо слышал. И снова один из духов пытался внушить ему некие сведения, и снова Лис не понял его. Но, несмотря на неудачу, что-то внутри его ответило призраку, словно тот являлся тенью человека, которого он некогда хорошо знал. Эта ощущение не давало Джерину покоя, и он листал колдовские книги Райвина, пока не погрузился в сон.

На следующий день он и его люди наткнулись на другие препятствия, уже в землях, принадлежавших Пэлину Орлу. Там дела обстояли еще хуже: по искореженной местности протекало несколько ручьев, образовавших пруды и лужи. Из-за них переход превратился в сплошную борьбу с липкой и склизкой грязью.