Кодекс боя - Александер Дарвин

и повернулся к классу. – Как видите, наш друг легко справился с весом. Вы также заметили, что перед выполнением задания он сделал вдох и задержал дыхание, укрепляя тем самым базовую структуру. – Профессор указал на грудь Дозера. – А теперь не мог бы ты пробежаться по комнате, держа диск над собой?

Дозер, чье лицо уже покраснело от напряжения, неспешно засеменил по периметру класса.

Китака, наблюдая за ним, продолжал комментировать:

– Как видите, Дозер все еще не выдохнул – ему нужно поддерживать структуру давлением. Но теперь, при напряжении сердечно-сосудистой системы, не дышать уже невозможно.

Словно по команде Дозер резко выдохнул и тяжело задышал.

– Продолжай, Дозер, не останавливайся, – велел Китака. – Обратите внимание, из-за продолжительной нагрузки на сердечно-сосудистую систему мышцы, отвечающие за удержание веса, более не могут обеспечить должную поддержку.

И действительно, руки у Дозера начали дрожать под тяжестью диска.

– Выдержать такую нагрузку сколь-либо длительное время наш друг Дозер не состоянии, – заключил Китака ровно в тот момент, когда Дозер пошатнулся, упал на колени и выронил металлический диск.

Подойдя к парню, Китака посмотрел на него сверху вниз.

– Дозер сделал то, что для него естественно. Он знал, что задержка дыхания поможет поднять диск, но не был готов к продолжительной нагрузке.

С этими словами профессор подошел к металлическому кругу, согнул колени и резким движением, почти так же, как это сделал Дозер, поднял его над головой. Сего, однако, заметил, что диск Китака поднял на выдохе, а затем, держа его над головой, сделал медленный вдох и побежал.

– Теперь вы видите… что я способен держать… ритм дыхания при напряженной сердечно-сосудистой системе.

Побегав с минуту и продемонстрировав эффективность своей техники, Китака неторопливо опустил диск на пол. При этом дышал он практически без затруднений.

– Все, что мы изучаем в рамках этого курса, имеет непосредственное отношение к боевой подготовке. То, что Дозер помог мне сейчас продемонстрировать, – это принцип напряжения и сохранения энергии.

Дозер, отдуваясь, вернулся на свое место, а профессор продолжил лекцию.

– Любое действие, предпринимаемое в бою, реализуется под давлением и чаще всего требует продолжительного усилия. Когда вы поднимаете противника над головой, это происходит не само по себе. Нужно быть готовым не только к начальному действию, то есть к подъему, но и к тому, что от вас потребуется дополнительное напряжение или расход энергии. Например, выполнив успешный тейкдаун, вы не можете просто остановиться и сказать: все, я закончил. Вам нужно оказать давление на соперника, добиться предпочтительной позиции и довести поединок до конца. Вы не можете перенапрячься на первом этапе, потому что противник воспользуется вашей слабостью.

Дозер понятливо кивал. Сего поначалу испугался, что Китака устроил демонстрацию с целью унизить Дозера перед классом, как сделал бы на его месте наставник Озарк. Но здесь все было не так. Китака преподал наглядный урок, и весь класс, включая Дозера, кое-чему научился.

Сего снова посмотрел на Сол, которая продолжала делать записи. Потом нерешительно провел ладонью над лайтдеком и, включив его, постарался сосредоточиться на лекции.

Мюррей сидел в одиночестве за кухонным столом, нервно притоптывая ногой. Без детей в бараке было тихо. Маса и Тачи отправились в Дом Общественного правосудия. Хотя Мюррей и относился к этому неодобрительно, близнецы-гривары настояли на том, чтобы взять контрактную работу и заработать на оплату счетов.

К Мюррею жадеи попали далеко не в лучшем состоянии после сильнейшего шторма, который настиг их на обратном пути с Изумрудного моря. Совершить переход они пытались на суденышке, предназначенном для прибрежного судоходства. Море выбросило братьев, державшихся за обломки судна, на побережье Эзо, где их и подобрали надзиратели. Ребят уже собирались отправить в Пограничье, когда их выкупил, получив наводку, Мюррей. Он не мог позволить, чтобы такой талант растрачивался на полевых работах.

Обычно Мюррей наслаждался тишиной в отсутствие жадеев, но сейчас барак выглядел пустым. В скаутской работе после Испытаний образовался перерыв, затянувшийся уже на месяц, так что старый гривар остался без дела. В другое время при отсутствии четких целей Мюррей напивался бы каждый день до одури.

Он поднялся со стула и решительным шагом направился в барак. Сбросил с Фиолы чехол, достал ведро и опустился на колени. Круг и без того блестел, но Мюррей решил, что еще один слой лака ему не помешает.

Из головы никак не шел Сего. Мюррей постоянно возвращался мыслями к выступлению парнишки в симуляторе и реакции командования на его выступление. Снова и снова в голове звенели слова Мемнона: «Во благо нации». Мюррей сплюнул на земляной пол барака. Если бы он плевал каждый раз, когда тот или иной политик произносил эту фразу, то уже наполнил бы слюной галлоновое ведерко.

Мемнон был игрушкой в руках даймё. Это их слова повторял верховный. Даймё требовали от гриваров все больше и больше. Им всегда было мало.

Как же случилось, что верховный сбился с Пути?

Мюррей хорошо помнил профессора Альбиона Мемнона по занятиям в Лицее. Будучи на скромной должности заместителя, Мемнон вел курс «Истории гриваров». Отличный лектор, он подавал свой предмет со страстью, погружая учеников в мир далекого прошлого.

«На протяжении тысячелетий мы, гривары, жили в изоляции от наших собратьев. Мы жили во тьме Подземья, на расколотых Изумрудных островах, на ледяных вершинах Миркоса».

Курс Мемнона Мюррей слушал на пятом уровне. Еще не посвященный в великие планы бытия, он был достаточно дерзок, чтобы полагать, будто находится на вершине избранной им самим пищевой цепочки. Ему хорошо запомнился глубокий баритон Мемнона, эхом разносившийся по всему Куполу, самому большому лекционному залу Лицея.

«Мы держались особняком. Жили просто: добывали пищу, растили детей, сражались в кругах, оттачивая боевые навыки. Наши круги были тем цементом, который держал нас вместе. Споры разрешались, ресурсы распределялись, правосудие осуществлялось – и все это в пределах кругов. – Профессор Мемнон расхаживал по сцене, и весь класс завороженно слушал его. – Но долго так продолжаться не могло. В то время как мы, гривары, жили мирно, вокруг нас умирали миллионы. В войнах даймё участвовали огромные массы людей и применялось разрушительное оружие, грозившее полным уничтожением мира».

Хотя Мюррея отвлекала хорошенькая блондинка, сидевшая в двух рядах от него, внезапный шепот Мемнона заставил его поднять голову.

«Мы могли бы и дальше воздерживаться от участия. Мы могли бы держаться особняком, издалека наблюдая, как наши собратья уничтожают самих себя. Мы могли бы стоять на месте и смотреть, как рушится вокруг нас мир. – Мемнон больше не расхаживал по помещению. Он стоял перед лицеистами, смотревшими на него широко раскрытыми глазами. – Но мы, гривары, так себя не ведем. Мы не можем стоять в сторонке. Мы сражаемся».

Мюррей ясно помнил заключительные слова Мемнона.

«Мы поднялись из Глуби, мы спустились с вершин, мы приплыли с островов. Мы, гривары, вышли