Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме - Пирмин Майер

Говоря о развитии психических заболеваний на почве злоупотребления верой, Гогенгейм был первым врачом, который с медицинской точки зрения оценил патологию видений из потустороннего мира. Эта проблематика интересует многих ученых вплоть до сегодняшнего дня. Мы спутали бы психиатра реформационного столетия с деятелем европейского Просвещения, если бы стали утверждать, что он отрицал реальность видений, явлений святых и другие манифестации духовного мира. Его отношение к этой проблеме ярко иллюстрирует следующее высказывание: «Одно можно признать, десять отвергнуть. Одно истинно, десять остальных ложны» (IX, 284). Вера, вызывающая к жизни подобные явления, сравнивается с картиной художника, пишущего на религиозные темы. Образные представления о святых вооружают веру волшебной палочкой, которая соответствующим образом оформляет воображение человека (IX, 284). С точки зрения Гогенгейма, недопустимо отождествлять явление святого с его личностью. По его мнению, верующий видит лишь образ святого, сложившийся в его представлении. Гогенгейм осуждает тех, кто воспринимает видения иным образом, и сравнивает их с идолопоклонниками (IX, 284). В то время заявленная позиция могла бы стать серьезным предметом для дискуссий. Однако отношение Гогенгейма к явлениям святых, равно как и его оригинальная теория поста святого Николауса фон Флю, не вызвали в католической среде хоть сколько-нибудь широкого отклика.

Принимая во внимание проблемы, которые освещаются в первых главах сочинения «О невидимых болезнях» (среди них проблемы болезненного воображения, или неврозов, у женщин, действенной силы человеческого тела, сущности паломничества, магии воска и другие), не следует удивляться тому, что в пятой части работы, посвященной терапии, автор не предлагает панацеи от рассмотренных выше болезней. Как раз наоборот, если бы Гогенгейм увлекся описанием многообещающих рецептов, его можно было бы назвать шарлатаном, каким он и выглядел в глазах многих последующих поколений.

Вместо рецептов и терапевтических моделей, пятая часть наполнена этико-медицинскими призывами и советами во что бы то ни стало сопротивляться силам сомнения, которое служит благодатной почвой для развития большей части невидимых болезней. Автор отвергает общие решения сложных психических проблем и обосновывает никчемность распространенных в народе магических обрядов. Гогенгейм не отрицает магию как таковую, но критикует лишь те церемонии, которые как раз умерщвляют «магическое искусство» (IX, 344). В сочинении признается наличие у некоторых людей особых терапевтических способностей. Один способен заговаривать раны, другой знает специальные заклинания для той или иной травы, третий обладает даром соединять или, наоборот, разлучать влюбленных (IX, 347). Не отвергается в сочинении и действенность магии слов и чисел. В то же время признание за магией определенных достижений не принижает значение фразы, которая содержится уже в четвертой книге. По мысли Гогенгейма, «до сих пор не было изобретено единственно правильной философии, но уже в процессе ее развития многие вещи правильно понимались язычниками и верно осознавались врачами». Под философией здесь понимается опытная наука, особая эмпирическая система, находясь в которой, врач верно понимает природу невидимых болезней и способен выбрать правильный путь лечения.

В сочинении находят место упоминания о дьяволе, образ которого не вызывает отвращения и в ряде случаев вызывает даже ироничную улыбку. Этот миролюбивый акцент, кочующий со страницы на страницу, может при одностороннем цитировании служить опорой для распространенной версии о союзе, заключенном между дьяволом и Парацельсом. Точно так же в третьей части книги при сильном желании можно углядеть признание Гогенгеймом возможности наведения на человека порчи при помощи восковой фигурки. [228] Рассматривая проблему зла, автор замечает, что силы зла можно использовать в добрых целях. По его мнению, «дьяволу подобает находиться в послушании у верующего человека» (IX, 335), который как раз не является почитателем сатаны. Как и в предыдущие разы, Гогенгейм замыкает свои рассуждения на Боге. Не следует благодарить ни дьявола, ни врача, даже если они оказывают больному услугу и способствуют его выздоровлению. Ни дьявол, ни врач не в силах избавить пациента от страдания. Это под силу лишь Богу, который лечит человека посредством медицины (IX, 333).

Советы не бояться дьявола сопровождаются перечислением вещей, которые превосходят возможности нечистых духов. Вместе с тем, демонстрация немощи дьявола не исключает того, что он может научить людей тем или иным фокусам (IX, 337). Другими словами, согласно Гогенгейму, человек может общаться с дьяволом, но не должен подчиняться ему. Такое отношение к дьяволу находит обоснование в Евангелии от Луки, согласно которому счастье и спасение исходит от врагов наших и от рук всех ненавидящих нас (IX, 328). С точки зрения психологии и религиозной патологии, увещевания Гогенгейма связаны с его желанием избавить людей от страха перед нечистой силой, который нарушает душевную стабильность человека и может иметь катастрофические последствия.

Христианин не должен бояться дьявола еще и потому, что ему следует всецело доверять Богу. По словам Гогенгейма, Господь скорее заставит дьявола помогать нам, чем позволит ему причинить нам вред, в чем «мы можем не сомневаться» (IX, 330). Точно так же охраняет нас и природа, которая с помощью «невидимого оружия» защищает наше видимое и невидимое тело (IX, 349). Вспоминая приводимую выше фразу Гогенгейма из четвертой части сочинения, можно лишний раз подтвердить, что на пути к выработке правильной философии нужно многому научиться.

Все люди, жаждущие познания, должны держать в голове образ Девы Марии, услышавшей ангельское приветствие «Не бойся… ибо ты обрела благодать у Бога» (IX, 342). Для Гогенгейма, одного из самых ревностных почитателей Богородицы в истории христианской церкви, Дева Мария, в смирении воспринявшая ангельскую весть, служила примером, которому, по его мнению, должны подражать все люди, следующие по тернистому пути познания (IX, 343). При этом вспоминается изречение из «Книги об основах»: обучение у людей нельзя в полном смысле слова назвать обучением, но лишь пробуждением и увещеванием. [229]

Размышления Гогенгейма о невидимых болезнях проникнуты неиссякаемым антропологическим оптимизмом. Врагом номер один, о котором говорится в каждой главе, названо сомнение. За ним следуют ложные и вредные церемонии, которые способствуют «умножению сомнений» (IX, 344). В сочинении о невидимых болезнях врач говорит о «порхающих фантазиях», которые толкают человека на путь самоубийства. Дух, по внушению которого люди вешаются, топятся или закалывают себя, выражается, в частности, в склонности к экстравагантности. Последняя может обнаруживать себя в одежде, учении, проповеди, обычаях, ритуалах и поведении. Пустая болтовня и вычурная риторика также могут стать ниточкой, ведущей к самоубийству. Здесь же перечисляются черты характера, которые были свойственны Гитлеру и его паладинам, добровольно ушедшим из жизни.