Стальная мечта - Норман Спинрад

— Безумец! — гавкнул Киллер, глаза его гневно вспыхнули. — Думать, что Пророк настолько глуп, чтобы попасть в ловушку! Думать, я был бы настолько глуп, чтобы отнести подобное послание! Меня бы отправили на стадион умирать в День Боли! Животное! Идиот! — Казалось, Киллер на грани припадка бешенства; зенки у него закатились, челюсти конвульсивно задергались.

Вандерлинг охладил его тяжелой оплеухой.

— Заткнись и слушай! — прорычал он. — Это не ловушка, все честно. Но в твоих словах есть резон… Хорошо, сделка так сделка, безопасность для всех заинтересованных сторон. Моро пришлет на встречу одного из Братьев. Его могут сопровождать трое Киллеров, в виде охраны от сумасшедших садиан. Но не больше. Брат принесет с собой радио, понимаешь, и я переговорю с Моро. Он останется в безопасности во Дворце и ничего не потеряет от разговора.

Майор разрывался, казалось, между презрением и любопытством. Зрачки его то загорались ненавистью, то сужались в раздумье.

— С какой стати Моро даст мне аудиенцию? — ворчал он. — С какой стати мне нести твое послание и подвергать себя риску умереть как Животное? С какой стати Пророку иметь с тобой дело, даже если я передам ему твое смехотворное сообщение? С какой…

— Потому что у тебя будет это, — оборвал Вандерлинг, засунул руку в карман и достал маленький полибаг с омнидрином. — Поверь мне, ты получишь аудиенцию у Большой Шишки muy pronto[8]. Расскажешь ему, где это взял, и сообщишь, что маршал Вандерлинг может снабдить его целым кораблем такого товара. Гарантирую, он заинтересуется. А когда сделка состоится, ты будешь произведен в полковники… Какого черта, я могу позволить себе быть щедрым! Пусть это станет частью моей цены: чин полковника для тебя. Ну как?

— Что в пакете? — резко спросил Киллер.

— Ты знаешь, какой товар сбывал Брат Барт? Товар, из-за которого парни вашего Братства свихнулись окончательно, стараясь запытать Животных до сумасшествия и потом обескровить их? Товар, по которому они сохнут? Ну так это он и есть — омнидрин. Я предлагаю Моро горы омнидрина, в обмен на… определенные условия.

Глаза Киллера засветились, на этот раз не гневом, а надеждой. «Да, он в курсе, для чего нужен омнидрин, все в порядке, — подумал Вандерлинг. — Кто не хочет жить? И быть полковником? Но подонок все еще колеблется! Ладно, прижмем его!»

— Решающий довод, — сообщил он просто, — если ты откажешься, я не стану тебя казнить, а приволоку в ближайшую деревню и выдам Животным. Знаешь, что они делают с Киллерами? Ребятишки весьма голодны сейчас… Не особо почетная смерть, правда?

Губы офицера скривились, он побледнел. Даже Киллер не так безразличен к перспективе быть зажаренным живьем и съеденным.

— Хорошо, — с трудом проговорил майор. — У меня нет почетного выбора. Я передам твое послание Пророку.

Вандерлинг запихнул полибаг Киллеру в нагрудный карман.

«Да, мужики! Старина Барт все рассчитал очень хорошо! Но не учел одной возможности. Оборванцы за Барта и против меня до конца — то есть до тех пор, пока начальник жив».

Но если Барт убит, и убит при этом Братством… Что ж, единственным кандидатом на пост Президента Свободной Республики и Великого Верховного Деляги остается искренне ваш Вильям Вандерлинг.

«Когда Барт умрет, — какой славный мученик из него выйдет! — а Народная Армия и все остальные Животные будут на моей стороне, я избавлюсь от Тыкв, прежде чем закончится героин, и по-прежнему буду контролировать планету. Весь прикол в том, что подобным образом можно избавиться и от Моро, стать единоличным владельцем паршивой Кучидерьма. Две несговорчивые пташки, убитые одним камнем, — фактически они сами перебьют друг друга!

Заманчиво, черт возьми, короноваться в качестве нового Пророка Боли. Почему бы и нет? У Моро налажен прелестный порядок, исправно работающий, — делай что хочешь, убивай кого хочешь, ешь что хочешь, и вся проклятая планета будет при этом сидеть на карачках, потому что ты — их маленький жестяной божок. Зачем впустую гонять бодягу, заигрывая с остолопами на манер Барта? Почему бы не залепить в открытую: я здесь босс, и каждый, кто косо на меня посмотрит, отправится в путешествие в одну сторону, на Арену! Кроме того, существует клевая оправа: Брат Вильям, Пророк Боли и Лорд Верховный Набоб Сангрии! Да, высший класс!»

Вандерлинг просунул голову в дверь и кликнул Джонсона.

— Отведи эту птаху к окраинам Сада и отпусти, — распорядился он.

Джонсон недоверчиво моргнул запавшими, налитыми кровью глазками.

— Да-да, я знаю, что это звучит идиотски, — раздраженно пояснил Вандерлинг. — Но не напрягай мозги! У меня есть чудесный планчик на этот счет — окончательная победа на Дне Боли. Тебя ждет двойная доза героина по возвращении, так что пошевеливайся!

В полутьме Вандерлинг вел своих людей по почти безлюдным улицам Сада. В районах, где обитали Животные, не было электрического освещения; на узкие грязные улицы струилось лишь слабое мерцание звезд с безоблачного неба, да вспыхивал иногда лохматым оранжевым комом огонь в чьем-нибудь очаге, пробившись сквозь распахнутую дверь кособокой лачуги.

Вандерлинг заметил, как трое полуобнаженных сангриан крадутся за отрядом по противоположной стороне темной улицы, еще четверо — примерно в двадцати ярдах позади. Генерал поднял снипган так, чтобы на ствол упал яркий блик пламени из ближайшей хибары. Доходяги в момент сообразили, что предполагаемая добыча — солдаты с оружием и вместо плотного ужина можно схлопотать пулю в лоб. Каннибалы резво нырнули в боковые улочки и исчезли.

«Да, — ухмыльнулся генерал, — у них пока хватает ума оставить в покое вооруженных людей». Ребята с пушками, наверное, единственные существа в городе, кто не собирался играть по правилам. Вот почему улицы столь пустынны по ночам. Каждый, кто рыскал во тьме в поисках поживы, сам рисковал закончить свои дни на обеденном столе какой-нибудь голодающей семьи. Там, где мужик еще не сожрал свою жену и потомство, как уже сделали многие.

Подыхали они от голода или нет, но несколько «советов Мистера Снипгана» научили их обходить партизан стороной. К этому времени каждый болван знал: нападая на партизана, сам окажешься в Общественной Кладовой.

Отряд топал по безмолвным улицам, и стук сапог отдавался резким эхом от грязных стен вжавшихся в землю домов. «Собаки отлично жрут собак, или Животные — Животных», — решил Вандерлинг. Единственное место, где они не тянут друг к другу свои вонючие лапы, — Общественная Кладовая. Каждого, кто умирал — с посторонней помощью или без, — сбрасывали в Кладовую, и только это спасало местных чурок от полного истощения. Из чувства самосохранения они убивали каждого, кто пытался что-либо предпринять в Кладовой. Так что эта помойка вплотную приближалась по своему значению к Святилищу и тем самым логически становилась самым подходящим местом для милой дружеской беседы.